Долгие летние лиловые сумерки постепенно опускались на величественный Дазар'алор, укрывая мягким белёсым туманом, стелющимся по прогретой до самого основания за день земле нижние кварталы города. Тёплые, но уже не столь яркие, как ещё пару часов тому назад, лучи уходящего на покой небесного светила скользили вдоль улиц древней столицы, прощаясь с Зандаларом до следующего утра и попутно напоминая заработавшимся ремесленникам, рыбакам и торговцам, что их трудовой день вот-вот подойдёт к концу. Свободней вздохнули и городские стражи, чья пересмена обычно начиналась сразу после заката. И лишь храмовые жрецы и юные послушники, которым только предстояло постичь таинства служения Великим Лоа, массово потянулись к Святилищам, дабы вознести вечерние молитвы своим покровителям и заодно навести порядок на алтарях, готовя их для будущих подношений.

Откуда-то из глубин джунглей, обступавших город со всех сторон, повеяло долгожданной прохладой. Поднявшийся на закате лёгкий южный ветерок теперь то и дело доносил до носа молодого охотника густой древесный аромат из чащи со сладкими пахучими нотками влажной почвы, цветущих тропических растений и вызревающих плодов, а ещё едва уловимый запах речного ила и свежесодранной рыбьей чешуи.

Дрэмджин невольно нахмурил брови и чуть более нервно, чем обычно, откинул с лица выбившуюся было на переносицу платиново-белую прядь волос. Охотник в очередной раз поднял глаза к закатному лазурному небу, по которому в обрамлении ветвей растущих над дорогой деревьев неспешно проплывали золотисто-коралловые кучевые облака. Он с детства любил прекрасные закаты над столицей, но сейчас наслаждаться моментом в полной мере ему мешало важное дело, которое непременно нужно было завершить до восхода лун...

Она опаздывала. Даже сейчас, в такой важный для них обоих день, она умудрялась где-то задерживаться. Дрэмджин пробурчал себе под нос невнятное ругательство на зандали, чем несколько встревожил любопытного малыша-равазавра, увязавшегося за ним ещё на рассвете, когда он только покидал Крааль Боевых Ящеров.

— Ничего, подождём, — вздохнул зандалар, обращаясь к чешуйчатой малютке, принявшейся беспокойно вертеться у его ног. — На самом деле мне не привыкать. Её привычки с годами не меняются.

Потрепав детёныша по едва оперившейся, несимметрично большой в силу возраста голове, тролль окинул долгим печальным взглядом резной каменный постамент, украшенный золотом и рубинами. Отлитая из драгоценного металла голова Древнего, Лоа Гонка, равнодушно взирала на его мытарства у подножия своего Святилища несколько часов к ряду. Да, он пришёл несколько раньше, чем следовало, однако же и та, кого он ожидал здесь увидеть с минуты на минуту, уже должна была появиться. Дрэмджин снова вздохнул. Ноги неприятно гудели, а заплечный мешок с подношениями начал к концу дня ощутимо оттягивать широкое плечо, через которое были переброшены, помимо него, ещё и колчан со стрелами, и тяжёлый боевой лук. Сидеть здесь было нельзя - по крайней мере, до тех пор, пока он не обращался к Лоа, хозяину этого места.

Солнце продолжало садиться, а она всё не шла. Ветер чуть поменял направление и теперь дул с юго-запада, неся с собой тревожные терпкие запахи костров, ритуальных благовоний и морской соли.

"Может, начать без неё?" — пронеслось в голове, но охотник тут же решительно отогнал эту мысль. Он не мог так поступить с той, с кем его связывали нерушимые узы кровного родства и давней дружбы. Даже если самое подходящее время для получения благословения будет упущено и Лоа Охоты не примет его дары, он дождётся её. Дождётся, потому что обещал.

Не привыкший предаваться унынию молодой зандалар впервые за долгое время понуро опустил голову, без особого интереса разглядывая свою новую замечательную воронёную броню, инкрустированную зачарованными зелёными кристаллами и матовым золотом. Завтра он, получивший благословение Лоа, должен будет предстать перед своей наставницей в Краале - Повелительницей ящеров Л'калой. И только после этого его вместе с другими новобранцами торжественно посвятят в воины Империи… Только вот что он ей скажет? Как будет смотреть в глаза товарищам, если Великий Лоа Охоты не примет его подношения, которые он с таким трудом добывал в течении недели, не жалея сил и времени, порой не находя времени на полноценный сон и отдых, и не дарует свою благосклонность? Страшно представить... А всё по вине этой непунктуальной, вечно расхлябанной девицы, пропадающий неизвестно где!.. Дрэмджин едва подавил нахлынувшую было волну раздражения и с затаённой надеждой, почти отдающей самым настоящим отчаянием, поднял взгляд к темнеющим небесам.

Солнце тем временем золотой рыбкой нырнуло за горизонт, оставив после себя лишь лёгкое рыжеватое зарево на тлеющем прощальным огнём западе. Оно покинуло небосвод, забрав с собой последние сомнения и чаяния. Всё. Вот теперь-то точно всё. Как он только мог ей так безотчетно верить?..

Высокое небо над головой стремительно утрачивало свою яркую дневную лазурь, на глазах приобретая глубокий и насыщенный оттенок индиго. Так бескомпромиссно. Ни замедлить, ни вернуть, ни удержать. Как и ход быстротечного времени.

— Арти... — пробормотал охотник, всё ещё не веря в происходящее, обхватив руками голову и крепко зажмурив на миг глаза. — Ну почему? Как ты могла не прийти?!

В этот миг сырой туман, низко стелющийся по земле и тянущий свои пронырливые щупальца из ближайшего овражка к дороге, всколыхнулся и обдал прохладной волной натруженные пыльные пальцы стоп зандалара. Детёныш равазавра испуганно пискнул и нырнул куда-то в заросли ближайших кустов.

— Куда? — кинулся было следом охотник, но тут же осекся.

Не успел он ещё раз моргнуть, как из этого самого тумана стремительно выскользнуло гибкое тело саблеклыка. Серебристо-серая чешуйчатая шкура хищника была украшена ритуальными знаками, которые по обыкновению наносят на Террасе Избранных, а на передних лапах виднелись массивные золотые браслеты.

Друиду - а это, несомненно, был друид - потребовалась ещё пара мгновений на обратную метаморфозу, и перед несколько опешившим охотником стоял уже не дикий зверь, а рослая, хорошо сложенная зандаларка. Девушка, в отличие от него самого, обладателя насыщенно тёмной кожи, была светлокожей с густой сетью золотых татуировок на полунагом тренированном теле, едва прикрытом кожаными ремнями доспехов на груди и бёдрах. Хоть как-то обозначали её броню разве что достаточно массивные наплечники и пояс, богато украшенные золотом, костями животных и перьями.

— Фух, успела! — одарив собеседника совершенно очаровательной улыбкой, перевела дух она, попутно поправляя иссиня-черные волосы, собранные в высокий ирокез и оканчивающиеся толстой, практически доходящей до пояса косой.

— Где. Тебя. Носило? — практически по слогам произнес охотник, сверля незадачливую друидку излишне внимательным пытливым взглядом.

— Я тоже рада тебя видеть, братишка, — как ни в чём ни бывало хлопнула его по плечу та так, что драгоценный металл наручей звякнул о кольчужный доспех охотника. — Ну извини, припозднилась чуток. Я хотела срезать через рыночный квартал и…

— Где-то я это уже слышал, — покачал в ответ головой тролль, без лишних колебаний оборвав тираду сестры. — В любом случае, поговорим после.

— Да, ты прав, Джин, — на удивление легко согласилась будущая разведчица. - Мы сначала должны сделать то, за чем сюда, собственно, и пришли.

Переглянувшись, словно ища в этот момент взаимной негласной поддержки, зандалары едва заметно кивнули друг другу. Только теперь встревоженный на протяжении последних нескольких дней дух Дрэмджина наконец успокоился. Всё было правильно, всё встало на свои места. Сколько бы ни прошло времени и событий с тех пор, как они были маленькими, оба всегда ощущали незримую связь, которую не дано было постичь никому кроме них самих, истинных родственных душ. Рождённые под одной звездой близнецы, чьи пути разошлись в тот день, когда в Зале Каст у шустрой девчушки обнаружили связь с миром Духов, а у её более спокойного и вдумчивого брата - нет. Сейчас же, накануне своего совершеннолетия и грядущего вступления в ряды армии Империи Зандалари, они вновь воссоединились, придя за благословением к одному и тому же Лоа - Древнему, великому лоа-раптору Гонку. Арталани - боевой друид, чтущий его, как Мастера Перевоплощений, и Дрэмджин, чья дальнейшая охота на врагов Империи была немыслима без покровительства Великого Охотника.

Они направились прямиком к Святилищу и в быстро сгущающихся сумерках, в свете первых искорок звёзд, практически рука об руку опустились на колени у постамента.

Друидка и охотник более не обмолвились ни словом между собой, неукоснительно соблюдая Ритуал Подношения. Драгоценную чашу у подножия каменно-золотого идола быстро заполнили дары Гонку: несколько крупных яиц терродактиля, добытых с тяжёлым боем в самом сердце гнездовья Па'ку, свежая сырая вырезка убитого накануне утром матёрого самца дикорога и принесённое друидкой в небольшом поясном кошеле ожерелье из чьих-то огромных чёрных когтей, до половины покрытых золотом.

Воскурив каждый по связке благовоний, молодые зандалары поместили их у основания промасленного хвороста, окружавшего чашу с подношениями, и вернулись на свои места у постамента. Теперь оставалось только ждать, читая про себя ритуальные тексты воззвания к Лоа Охоты и надеясь, что Гонк примет дары. Охотнику потребовалось чуть больше времени, чтобы войти в ритуальный транс, чем сестре, провалившейся в него едва ли не с первых мгновений как воздух наполнил запах благовоний, но вскоре уже и он ощутил, как грани реальности слегка пошатнулись, а окружающее пространство затянула густая противоестественная мгла. Обострившимся до невозможности внутренним зрением Джин отчётливо видел, как догорают связки с благовониями, превращая ароматические палочки в хрупкие угольки, и как едва тлеющее пламя постепенно подбирается к хворосту. По-прежнему сидящая рядом сестра выглядела вновь как дикий зверь, но значительным это вовсе не казалось. Они оба ждали. Ждали напряжённо, почти мучительно, но в этом измерении время, казалось текло совсем иначе, медленней, размеренней, вынуждая размышлять о прошлом и будущем этого мира.

Однако стоило только первому язычку пламени перекинуться на маслянистое топливо, как все кругом застыло. Словно замерло само время. Из глубины тумана послышались торопливые гулкие шаги и чуть слышное мелодичное позвякивание украшений на теле громадного существа. Вот оно, началось…

Лоа Охоты предстал перед ними во всём своем великолепии, сияя в тумане бело-золотой бронёй, закрепленной на тёмно-шоколадной чешуйчатой шкуре. Великий Охотник смерил внимательным взглядом обоих своих потенциальных последователей, а затем голову Дрэмджина буквально захлестнули образы охотящейся стаи равазавров...

Дух зандалара как будто покинул тело и понёсся куда-то с такой бешеной скоростью, что перехватило дыхание. Он был одним из них, ощущал связь с каждым из членов стаи, преследовал добычу вместе со всеми, рвал свежее, ещё тёплое мясо острыми зубами и когтями, а впереди неизменно маячил образ вожака, Великого Охотника, Гонка…

"Теперь ты один из моих детей," — отчётливо прозвучало в его голове, и Джин, открыв глаза, очнулся уже в своей реальности, увидев прямо перед собой ярко разгорающееся пламя, охватывающее содержимое чаши с подношениями.

— Моя жизнь принадлежит тебе и твоим потомкам, Великий Охотник, — в один голос, не сговариваясь, повторили Арталани и Дрэмджин.

А над их головами раскинулось бескрайнее зандаларское ночное небо, сверкающее мириадами звёзд и светом двух восходящих лун.