Эхо от быстрого бега мелкой дробью рассыпалось по ущелью: скрываться и красться смысла уже никакого не было — особенно после того, как син'дорай заметили. Оторваться от по пятам следующих за ним демонов, чтобы скрыться в тенях, не удавалось, поэтому оставалось надеяться только на свои ноги и на то, что до союзников он сможет добраться раньше, чем его прикончат чёртовы исчадья Скверны!

Над головой в скалу ударила стрела тьмы, заставив пригнуться и шарахнуться в сторону, уворачиваясь от каменной крошки. Чтоб тому инквизитору, который его засёк, провалиться в Круговерть пустоты! Демоны, как и все прочие, очень не любили, когда за ними шпионили и не желали допустить утечки информации, которую пирату удалось захватить с собой.

Впереди замаячил перекрёсток. Отлично, можно попробовать оторваться там. Но выбранный им поворот закончился тупиком. Да что ж за день такой! Воспользовавшись тем, что демоны ненадолго потеряли его из виду, разбойник нырнул в тени и прильнул к ближайшей выемке в скале, убираясь с прохода. Вдруг повезёт и не заметят…

Из-за угла появились преследователи: мелочёвка в виде бесов, что закидывали головореза стрелами тьмы, когда он драпал по ущелью, несколько ловцов Скверны и страж Скверны, почти на две головы выше самого Файрила. Разбойник старался почти не дышать и не издавать никаких звуков.

“Здесь никого нет, валите отсюда…”

Но демоны не торопились уходить, перебросившись гортанными фразами на эредане. Более мелкие демоны направились внутрь тупикового поворота, а страж остался стоять на самом проходе, почти полностью перекрывая его массивной тушей. Чёрт, и не выскользнуть. Остаётся только ждать.

Длинные усики на телах ловцов поводили по сторонам, не то пытаясь нашарить скрывавшегося в тенях эльфа, не то.. принюхиваясь, чёрт бы знал эту демоническую анатомию. Бесовская же проверка была гораздо менее безопасной и беспокоила его гораздо больше — пыхавшее под их ногами пламя скверны рисковало его задеть и нарушить покров теней.

И син'дорай был близок к тому, чтобы остаться незамеченным, если бы не роковая случайность: сильно вздрогнула под ногами земля — израненные земли пустошей Аргуса часто сотрясали землетрясения — и сверху сыпануло каменной крошкой. Поднявший глаза разбойник увидел, что ему на голову сейчас обрушится неплохая такая каменная лавина.

Да он сегодня просто чемпион по влипанию в дерьмовые ситуации!

Мужчина резко шарахнулся в сторону, покидая зону падения обломков скалы, которые в итоге погребли под собой бесов и одну из трёх демонических псин. Почти успел — бедро обожгло болью от пары зацепивших его камней, выбивших эльфа из теней. Демоны дружно воззрились на возникшего между ними беглеца.

— Попался, наглый смертный! — зарычал страж Скверны, ударяя топором в едва успевшего вдохнуть Файрила. Точнее, в то место, где он только что стоял — жить ему ещё хотелось, поэтому он очень неизящно отпрыгнул в сторону, прокатившись между ловцами и только чудом избежав хищно клацнувших клыков. Резко вскочив на ноги, разбойник обнажил клинки. Видимо, придётся принимать бой, как бы он не жаждал избежать его.

Пока крупный демон пытался выдернуть из каменистой почвы глубоко застрявший в ней топор, Фай сцепился с псами, на пару заставившими его попотеть. Пострадавшая нога несколько сковывала движения головореза — слаженно действующие ловцы ухитрились достать его не один раз, и теперь бок и ногу мужчины украшали довольно глубокие следы когтей и зубов, однако один из псов поплатился за это собственной головой. Отвлекшийся буквально на полминуты от стража Скверны разбойник пожалел об этом незамедлительно — не выдернувший оружие из земли демон всё ещё был смертельно опасен, и крепкий удар с размаха стальной перчаткой отбросил син'дорай далеко в сторону. Зазвенели отлетевшие в сторону мечи, оставляя его на несколько секунд почти безоружным. Он буквально ощутил как хрустнули рёбра, окатив грудь болью, но успел выпалить из пистоля в ловца, что кинулся на, казалось бы, беззащитную жертву.

Бам!

Тварь свалилась, не добежав какой-то пары шагов. Но страж до того момента, как Фай успел перезарядить пистоль, до него дойти всё же успел. Пинок впечатал его в скалу, заодно выбив весь воздух из лёгких. Во рту появился сладковатый привкус крови, отдающий металлом.

Боги, как больно-то...

— Думал, так просто украсть что-то у демонов, маленький наглец? Мне не требуется оружие, чтобы проучить тебя, — гулко хохотнул демон.  

Следующий удар, который он хотел обрушить на лежащего у скалы эльфа, должен был добить того, но внезапно страж взревел от ярости и боли, отвлекаясь на нового врага, а до ушей син'дорай сквозь эту какафонию донёсся знакомый голос, начитывающий какие-то заклинания. Едва нашедший в себе силы — хотя тут скорее было ослиное упрямство — пират с большим трудом сел, опершись спиной на камень, и сфокусировал взгляд на проходящем на относительно небольшой площадке бою. Сил удивляться внезапно возникшему непонятно откуда шал'дорай у него не было, сил помочь — тем более. Но чернокнижник отлично справлялся и без него — всё же член совета Мрачной Жатвы, а не хрен с горы. Файрил невольно залюбовался ночнорожденным — гневно сверкающий арканой взгляд, срывающиеся с изящных рук мощные заклинания, заставляющие стража Скверны пытаться достать наглого врага… да, никогда не стоит сбрасывать со счетов тканников. Тем более — настолько искусных в своём мастерстве чернокнижников.

Сознание норовило ускользнуть от разбойника, вынудив его отвлечься от боя и выудить из походной сумки каким-то чудом уцелевший бутылёк "Алого Фиала". Махом влившему в себя исцеляющее зелье син'дорай пришлось сцепить зубы, удержав подпрыгнувший к горлу желудок — ох.. остаётся надеяться, что это даст лишнее время добраться до лекарей.

Тем временем бой закончился — демон тяжело рухнул на вздрогнувшую от его веса землю, а подбежавший к едва сидящему головорезу Нинурат ужаснулся его виду — окровавленная кривая улыбка, изорванная во многих местах и так же пропитанная кровью одежда напрямую говорили о том, что разбойнику требуется срочная помощь целителей.

— Какой ты.. у меня.. оказывается.. шикарный.. — выдохнул Фай, глядя снизу вверх на шал'дорай. Сознание по-прежнему норовило ускользнуть, и пират всеми силами пытался оттянуть ту секунду, когда его таки выключит.

— Помолчи, идиот, — буркнул чернокнижник, опустившись рядом и аккуратно приобняв его, после чего активировал камень возвращения. Син'дорай, однако, не пожелал замолкать:

— Это что же... для получения твоих объятий.. мне всегда придется… быть при смерти, а?.. Что же, я готов.. к таким жертвам..

— Заткнись, пока я тебя сам не прибил.

<полторы недели спустя, в лазарете Даларана>

Во время очередного выныривания в сознание Файрил услышал тихое ворчание ночнорожденного, ругавшегося на местный персонал — якобы они чёрт знает чем занимаются, а не лечат своих больных. Разбойник был не совсем с ним согласен — хоть он и выглядел как мумия из-за многочисленных бинтов на теле, но чувствовал себя значительно лучше, чем в первый свой приход в сознание, хотя всё ещё ощущалась сильная слабость в теле. Чуть приоткрыв глаза, он посмотрел на Нинурата, привставшего со своего стула у кровати, чтобы поправить одеяло, которым был укрыт головорез. В груди ёкнуло — забота от шал'дорай была слишком редким и очень непривычным явлением, чтобы не обратить на неё внимание. Не сдержавшись, пират цапнул не успевшего сесть обратно чернокнижника за ворот мантии и, пока тот был в некотором ступоре от неожиданности, крепко его поцеловал. Через несколько секунд опомнившийся эльф без особого труда вырвался из пока ещё довольно слабой хватки син'дорай и, оправив мантию, прошипел под нос что-то вроде "На поправку ты идёшь семимильными шагами", после чего вышел из палаты, едва разминувшись с вошедшим лекарем. Тот, проводив чернокнижника взглядом, тихо хмыкнул и подошёл к самому Файрилу, склоняясь над ним для осмотра:

— У Вас очень заботливый друг.. За те полторы недели, что Вы тут находитесь, он на уши поставил половину целителей, считая, что Вас плохо лечат. И всё это время надолго не покидал палату, почти что днюя и ночуя тут, — по губам паладина пробежала лёгкая улыбка. — Хотел бы и я иметь таких... друзей.

Головорез неопределённо повёл плечами, переваривая слова целителя и иногда вздрагивая от боли, когда тот касался не до конца заживших ран.

Видимо, он всё-таки что-то значит для избегающего показывать свои чувства чернокнижника.

Действия доказывают это гораздо эффективнее слов.