Предзакатное солнце ярко освещало комнату, где расположилась на вечерний отдых семья квель'дорай. Светловолосая женщина с ребёнком вместе сидели на диване за чтением книги, статный мужчина — глава семейства — тоже читал, удобно устроившись в кресле. Лёгкий ветерок играл с невесомым тюлем занавесок, принося в дом предвечернюю прохладу.

Идиллическую картинку нарушил внезапный громкий стук в дверь.

Эльфы переглянулись между собой — они точно никого не ждали этим вечером. Мужчина положил книгу на подлокотник кресла и поднялся на ноги. Светлые волосы, заплетённые в высокую косу, мягко колыхнулись в такт шагам.

Стук повторился гораздо настойчивее.

— Откройте, стража!

Мальчик посмотрел сначала на встревоженную мать, нервно отложившую книгу на диван, а затем — вместе с ней — в сторону прихожей, что находилась за стеной. Было ничего не понятно и немного страшновато.

Раздался звук открывающейся двери, затем донеслась пара дежурных фраз и — неожиданно — короткий, едва уловимый свист рассекающей воздух стали, сменившийся коротким всхлипом рассечённой плоти — и звуком падающего тела.

— Фай, прячься! — коротко бросила женщина, окутывая себя тонким магическим щитом. — Сейчас же!

Такой он и запомнил мать — горящие гневом и арканой глаза, на красивом лице застыло выражение холодной ярости, а на кончиках тонких, изящных пальцев загораются руны тайной магии. Ослушаться её Файрил не посмел, сжимая в руках плюшевого прыголапа, и стремительно юркнул в хитросплетение домашних коридоров, перед этим успев заметить, как сорвавшиеся с рук матери боевые заклинания ударили в грудь вошедшего в зал незнакомца.

Было очень страшно. Мальчик понимал, что происходит что-то ужасное — что разобьёт его небольшой мирок на мелкие осколки. Совершенно чётко, несмотря на поглотивший его страх, он осознавал, что ни отца, ни мать он живыми больше не увидит. Юркнув в очередную комнату, маленький квель'дорай забился за шкаф, в самый тёмный угол, всеми силами пытаясь слиться с глубокими тенями, что сейчас, кажется, были его единственным спасением. Его сильно трясло от ужаса, одной рукой он крепко прижимал к себе игрушку, а второй — зажимал себе рот, чтобы не выдать себя никаким звуком. Из широко распахнутых глаз текли слёзы, а длинные уши были низко опущены. Шум короткой схватки очень быстро затих, сменившись тихой руганью и затем — ненадолго — тишиной.

Очень страшно.

— Куда сбежал этот мелкий засранец?

— Его ж теперь по всему дому не сыскать..

Некоторое время по дому раздавались едва слышимые шаги, то приближаясь, то удаляясь от комнаты, где спрятался маленький эльф, заставляя его, совершенно парализованного страхом, ещё крепче вжиматься в угол, желая раствориться в тенях — и не замечая, что они откликаются на его желание, окутывая тело невесомым пологом.

— К чёрту, поджигаем и уходим, и так уже задерживаемся. Нам не за это платят.

Некоторое время по дому ещё можно было слышать звук чужих шагов, но в какой-то момент настала звенящая тишина.

Фай ещё некоторое время сидел в своём уголке, тихонечко поскуливая, но потом до обоняния донёсся запах гари, а ещё через дюжину секунд длинные уши дёрнулись, уловив потрескивание огня.

Оставаться тут было уже небезопасно.

Файрил вынырнул из укрытия и выскользнул в коридор. Пламя бесновалось диким зверем, стремительно распространяясь по зданию и грозя вот-вот окружить маленького квель'дорай непроницаемой стеной.

Было очень страшно. Но никто не мог помочь мальчику кроме него самого. Сзади грохнула обрушившаяся балка, и Фай, очнувшись и низко опустив уши, рванул к выходу из дома. Во многих местах перекрытия уже рухнули, и пролезать приходилось буквально ползком.

Он не помнил, как выбрался из охваченного сильнейшим магическим пламенем дома и не помнил, как забился в полузаброшенную конюшню на окраине поселения. Чумазый, взъерошенный, в порванной одежде, крепко прижимающий к себе игрушку, — то единственное, что он унёс из погибающего дома — эльф свернулся в клубочек на подстилке из сухой соломы, снова спрятавшись в тенях. Его крупно трясло, а беспрерывно текущие слёзы оставили две дорожки на испачканных пылью и сажей щеках. Файрил крепко зажмурился и тонко заскулил от безысходности.

Он не понимал, что ему теперь делать и куда идти. Жизнь вышвырнула его из безопасного дома навстречу неизвестности.

Его единственным другом сейчас были только тени.