Позиция "за"

Ориджинал, джен, PG. Быт, сказка, городское фентези, странные дети

Мама

_{«Произносить, во благо вроде бы, грязную ложь}

_{Или быть честным, даже если от правды вред?}

_{Сначала я скажу ребёнку: "Вырастешь, поймёшь"}

_{Потом подумаю: "Прости, на самом деле нет"»}

_{Монополия, Дайте танк (!)}

Ведьма чисто исторически должна что-то знать, но, как показывает практика, это не работает.

Кот активно возиться в её ногах, когда девушка слишком надолго выпадает из реальности. Но говорить так – не совсем справедливо, Ведьма не просто мечтает, а старательно моделирует новые исходы ситуации. Грустно признавать, но все как-то бестолку.

Ведьма считает себя неплохой советчицей – могло бы быть гораздо хуже, особенно принимая во внимание то, с чем к ней приходят. А ещё прилетают, приплывают, прихрамывают и прикатываются. Кот не особо переживает на этот счёт. Он успеет улизнуть до того, как Ведьма попросит у него совета.

Ведьма ненавидит детей в магии. Не совсем так, но близко к сути. Кто их вообще сюда пустил? Они как полумертвая рассада: подают надежды, но что с ними делать – не знаешь. Обычно у каждого ребёнка есть свой сдерживающий фактор, казалось бы, неотделимая часть комплектации – свой взрослый. В таком случае Ведьма искренне раздражается тремя моментами: некомпетентным воспитателем, его отсутствием или тем, что для некоторых созданий таковым является она.

Иногда девушка забывает, что создавая гипотетические реальности нужно думать не только сердцем, но и головой. Пока выходит из рук вон плохо.

Ведьма третий день подряд не может домыть посуду до конца. Кот второй день вещает, что успеется, но, видимо, сам помогать не намерен.

Великая сила мотивации позволяет Коту поспать лишние несколько часов, а Ведьме дарит свободу от морального груза до следующего сеанса.

Чудовищу много лет, как минимум семь с половиной. Оно болтает ножками, сидя напротив Ведьмы на кухне, и с удовольствием попивает через полосатую трубочку какао. Люди находят Чудовище очень привлекательным ребёнком: пухлые щёчки, кудрявые волосы, исключительное чувство стиля. Даже официальный дресс-код не усмиряет его нрав: в высшем свете наклейки с котятами в карманах и рисунки фломастером на руках – моветон, однако Чудовище за самовыражение, которое превыше правил.

Вообще, Чудовище Ведьме нравится – у них есть нечто общее в принципиальном плане. Яблоко от яблони, сказал бы Кот и немедленно получил бы по шее. Можно списать создание этого ребёнка на заполнение дыры в определённом сеттинге, но Чудовище получилось настолько принципиальным, что побрезговало обществом оккультистов и творческих людей и ушло за лучшей жизнью, никого не предупредив. Не то чтобы Ведьма против – её дети очень самостоятельные.

Настолько, что видятся они раз в несколько лет… В лучшем случае.

Ведьма не выделяет особых минусов. Удобно, когда твои дети не подозревают о твоём существовании.

– Почему небо голубое?

Ведьма сразу различает провокационные вопросы. Перед Чудовищем материализуется новейшее издание энциклопедии для дошкольников. Решив, что здесь уже можно рассчитывать на что-то серьёзное, Чудовище широко улыбнулось во все пятьдесят четыре клыка, заставляя палочку хрустнуть.

– Если ближе к делу… Мне было бы интересно узнать свою родословную.

Ведьма сглотнула. Чудовище могло о чём-то догадываться. Пододвинув к его свободной руке листок с тремя цветными карандашами, девушка сосредоточенно затихла, формулируя адекватный уточняющий вопрос.

– Откуда вообще берутся дети?

У Ведьмы есть около трех минут до той поры, пока Чудовище не дорисует собаку. Она по привыч прикладывает палец к носу, будто позволяя себе безболезненно солгать.

– Это очень зависит от ребёнка и его родителей непосредственно.

– Как сложно найти родителей в коллективом бессознательном пространстве? – Чудовище прижимает карандаш к губам и обвивает грифель рассеченным языком, - Ох, извините, рабочая привычка.

– Ничего страшного, – Ведьме кажется, что если Чудовище очень сильно захочет, то сможет найти и устранить свою родиьельскую фигуру самостоятельно, до этого добившись всего, что ему нужно, – Практически невозможно, но, может быть, это вам стоит спросить у Юнга.

– А насколько сложно получить там гражданство? Это же возможно провернуть не через родителя?

Гражданство. Простое гражданство. У Ведьмы, кажется, что-то оторвалось и стремительно полетело вниз, провалившись под пол пятого этажа.

Она молча кладёт перед Чудовищем кипу бумаг с перечнем необходимой документации. Упоминать о том, что некоторые справки оно не получит как минимум до эмансипации девушка не спешит. Нежно-голубые глаза Чудовища расширяются от восторга. Оно с громким хлюпаньем допивает остатки какао, убирая трубочку, вылизывает дно стакана своим длиннющим алым языком и вытирает пухлые ручонки о дождевик. Брякнув дежурное "Спасибо, очень вкусно!", Чудовище с жадным видом перебирает бумаги. Удовлетворённо хмыкнув, белокурое создание соскакивает со стула и исчезает из зоны видимости Ведьмы под стол.

– Всё не так плохо, однако! Я запишусь заранее на следующую встречу?

Чудовище с Ведьмой перекидываются прощальными кивками. Пока у Чудовища пройдёт два месяца, к возрасту Ведьмы прибавиться не меньше семнадцати лет.

Когда Кот выпроваживает Чудовище и прикрывает за ним портал, поправляя задней лапой испачканный резиновыми сапогами с разноцветными совами коврик, Ведьма переворачивает ежедневник и на самой последней странице выводит приписку о новом сеансе.

Кажется, ей нужен отпуск.

– Надежда… — Ведьма протягивает слово на известный мотив, оставляя наполовину пустую чашку в раковине.

Звук нехороший. Анна Герман бы не одобрила.

На три часа намечена встреча ещё с кем-то. Ведьма не хочет задумываться над личностью гостя. Вникнуть в проблему она всегда успеет, а вот погонять ветер в голове удаётся очень редко. Сейчас у неё есть ещё полчаса, свободных от чужих проблем.

Кот искренне ненавидит День Вмешательства, но молча тащит хозяйке плед и выключает её будильник.

– Через полчаса, помнишь?

– Спи давай, не услышишь сигнала – разбужу сам.

Это к лучшему.

Позиция "против"

Ориджинал, R, Джен. Наличие гета, мифические существа, ангелы, люди, драма, философия, несчастливый финал, рейтинг за секс, упоминание изнасилования.

Ложь себе спасенье

Ложь и правда. Что эти за феномены такие, стоящие на заре человечества?

Дьявольский и Ангельский.

Сосредоточения зла и добра, тьмы и света, уродства и красоты, любви и ненависти, лучшего и худшего... Перечисление длиною в бесконечность. Это противоположности, вынужденные сосуществовать вместе. Они превращались в друг друга и обращались обратно. Итак стали феноменом.

Человеческий.

Ложь и правда — одно цело. Не было лжи без правды, как и правда без лжи. Они отбрасывали свою частицу, замещая чужой, прикрепляя к себе. И вновь отрекались от уже переставшего чуждого, возвращая некогда свое. Значило ли, что есть правда во вред, а ложь во спасение?..

«Нет!»

Это слова ангела. Предсказуемо. Воскликнула в сердцах, держась за голову.

— С Вами все хорошо?..

— Да, конечно...

«Есть только хорошо и плохо ведь».

Событие произошло в саде. Райском. Каком же еще? Есть только один идеальный мир для высших существ, где над головой лазурное небо, где под ногами мягкие облака, где отовсюду пляски да пения. Ничего омрачающего, никакой грязи, никакой какофонии. Лишь утопай в блаженстве.

«Они не поймут».

Ангел была прекрасна. Красили её не только светящийся нимб и крылья, отнюдь. Вечная молодость запечатлело навечно это тело в расцвете сил и красоты, голубые глаза и золотые волосы. Ничто не постарело бы, не потеряло блеск, не стало соломой. Как все.

«Не имеет значения, что имя мне Моралети».

Это удручало. И в своем разочаровании она находила счастье. Пусть место было неизменным, пусть внешность обычная, но осознавала, что все так и есть. Мир райский статичный и тепличный, а красота среди других таких же самая что ни на есть заурядность. Все же...

«Хоть что-то хорошее».

Моралети немного больно. Еще бы, из-за яблока её зубы ныли. Но это момент, когда оценила, что тогда не больно, тогда не плохо. Значило, что частица хаоса присутствовала и в порядке. Неполноценном. Моралети желала настоящей гармонии. Во спасенье другим.

«Я им докажу».

Яблоко съедено без остатка.

***

Ложь и правда. Что это для ангелов, желающие процветающего будущего?

Зло и Добро.

Устои были истиной, лежащей у истоков вездесущего. Они не требовали доказательств. А потому их не только не оспаривали, но и строго соблюдали. Ангелы должны говорить правду и только правду, наставлять и людей так делать. Никакой лжи, иначе ждать беды.

Ужасно.

Из всех существ ангелы наиболее ограничены. Тем же демонам свободнее: они могли сказать правду, сделать добро, а после лгать и навредить. А если кто-то из её сородичей посмел совершить проступок... Никакой, даже самый благой поступок не в состоянии восстановить статус ангела ангелу.

«Видимо, это волнует только меня».

Их узколобость и послушность подавляли личность. Они это приняли. Ложь — чистое зло в любом виде... Какой казус! Если бы Моралети сказала правду, то была бы падшим ангелом. Но лгала на спокойствие им... Снова не ангел? Нет, сородичей убеждать не словами. Поступками.

«Я солгала и смогу помочь тем, кто в этом нуждался. Еще один плюс лжи».

Моралети воодушевлена. Она наконец попала на Землю, на неидеальный, но полный красок мир. Небо голубое, трава зеленая, люди в разных одеждах. Эти существа, демоны и ангелы в одном облике, совмещали в себе тьму и свет, добро и зло... правду и ложь.

«Если они увидят хоть одного человека, которого направил на истинный путь ангел с помощью лжи... Возможно, это подействует».

Она искала его, такого одного, которому правда не помогла бы. Она должна быть глуха до ушей того, кто пошел на сделку со своей совестью, кто погряз в грехах и принуждал других становиться на неправильный путь. Спустя долгих поисков Моралети все же нашла то, что искала.

«Это интересно».

Человека звали Селф. Когда-то он был хорошим ученым, трудящимся на благо человечества, вовсю занимающимся алхимией, но теперь занимался мошенничеством и продавал зелья, способные сломать волю. Костюм джентльмена никак не прибавлял благородство, особенно, когда после разговора с клиентом в грубой манере попросил оставить одного.

«Он мне определенно нравится».

Очень сильно захотелось съесть яблоко.

***

Ложь и правда. Что это для людей, живущих от рассвета до заката каждый день?

Удобность и Ненужность.

В определенных ситуациях разная польза от правды и лжи. Где-то лучше сказать честно, не скрываясь, где-то лучше солгать и утаивать истину. Конечно, есть люди, которые принципиально не пошли бы на сделку с совестью. Но многие и не шли против неё: совести не было. Светлая сторона обесценилась.

Честность.

Она была и вредной. В нынешних реалиях годна во всех случаях лишь как балласт, ограничивающий возможности и тянущий ко дну. Одни люди честным путем еле выживали, другие скользкой дорогой на богатую жизнь наживали. Никто не попадал в Рай: всегда нашлось бы, за что.

«Благими намерениями дорога вымощена в Ад».

Моралети прекрасно понимала, почему Селф был злым. В его бедах виновны сами люди, которые из-за одной лишь находки объявили его труды запретными. Так Селфа ученые отлучили от науки. А он жил этим. Родственников не было, жена давно мертва. Ему пришлось заниматься таким низким делом.

«Бедный... Сейчас эти самые люди покупают у него есть чертовы зелья, сами подталкивают к тьме. Некому было уберечь от гнилья сородичей и обстоятельств, независящих от себя...»

Она убеждена, что Селф просто жертва окружения. Зачем служить благом, если людям все равно? Им лучше причинять другим вред, создавать себе подобных. Он и ступил такой дорогой. Моралети, не единожды перевоплощаясь (снова эта вредная ложь!), пыталась переубедить правдой. Без толку.

«Клин клином вышибают».

Как любят говорить у смертных. Если же быть вернее, необходимое против необходимого. Селф был вынужден так поступать, и она должна воспользоваться его методами. Но как ангел предоставляла последний шанс. Правде. Она показала себя истинную перед Селфом.

— К-кто Вы?

Он явно шокировал. Естественно, увидеть ангела прямиком из Рая под час приготовления зелий. Селф наверняка подумал, что это пришли по его душу. Это правда. И перед ним она настоящая. Только в своем белом платье не на погибель ему. Во спасенье. Все равно жался.

— Я Ваш ангел-хранитель. Не стоит меня бояться, я Вам не враг. Я следила за Вами, изучала, что произошло, что происходило все это время с Вами. Что Вы делаете и как относитесь к людям. К жизни в целом. И это... просто непростительно для ангелов! Зло!

Моралети приближалась к Селфу, а он отходил, пытался отстраниться. Но она сократила расстояние между ними и, наконец отдышавшись, переводя дух от нахлынувшего волнения, заговорила, выложила все как есть. Горячо прошептала над самым ухом:

— Для ангелов. Все обдумав, разрешив... Разве есть зло среди зла? Разве не этого хотело «доброе» общество, из деятеля во благо сделать такого же как они? И Вы смогли, Вы стали для них хорошими, удобными... Вы достойны больше. Вы личность. Мы с Вами очень похожи, и я не хочу, чтобы Вы попали в Ад.

Моралети уже хотела хотела потянуться к его губам, но тот взял за плечи (они скрыты под одеждой, взял за одежку), оттолкнул от себя. Между «похожими» образовалось расстояние. Густые брови Селфа изогнулись, лицо выражало полное непонимание, он раздраженно сказал:

— Не знаю, какое у Вас имя, я даже не знаю, как Вы попали в особняк. Но я не нуждаюсь в Ваших разговорах и услугах, оставьте их при себе. Оставьте меня в покое...

Она стояла, будто бы приросшая к полу. Слова дошли до ушей, но голова не могла переработать их, осмыслить. Ему нравилось все это взаправду? Самовнушение. Он перестал, устал бороться против общества, за себя. Это ложь для самозащиты. Такая не нужна.

— Я знаю лучше, что Вам нужно. Вы могли бы быть хорошим ученым, трудящимся во благо... Если общество подавляет Вас, то не будьте в обществе, будьте со мной! Впрочем, я хочу. Вы тоже захотите.

Моралети не просто приблизилась. Крепко обняла за плечи. Тот по обыкновению пытался отпихнуть её, но она не давала и шанса пошевелиться, чтобы в спокойствии произнести заклинание полного подчинения. Дар, данный ей божеством нести добро. В его глазах голубой блеск.

Селф такой, какой обязан был быть. В руках ангела добродетель. Теперь его труды только во благо общества. Ангелы должны пересмотреть свои узкие, никому не помогающие представления. Наверняка! В этом была абсолютно уверена, ощущая его губы на своих, его руки на обнаженной груди...

Однако же что-то пошло не по понятиям. Вскоре высший ангел приказал схватить Моралети и ту привели в Рай на суд ему. Её, казалось бы, надежная защита ничем не могла помочь, и Моралети предстала перед своим обществом. Вовсе не в том светлом образе.

— Этот ангел решил Рай и Ад поменять местами: сделать ложь правдой, а правда ложью...

Моралети непонимающе смотрела. На высшего ангела, на сородичей, на Селфа, что все же был послан с ней. Двоим из ангелов было вовсе приказано держать её за руки, чтобы не сбежала. Она вновь осматривалась вокруг и после раздраженно повесила голову.

— А у вас все только черное и белое. Серого же ничего не существует.

Высший ангел укоризненно на неё посмотрел. Еще больше, если такое могло быть.

— Твой поступок, дитя, он сгущает все краски мира и стирает его! Каждый ангел клянется служить правдой и верой в свое дело. Ты же, падшая, солгала. Возгордилась, умышленно пойдя против устоев, подалась похоти, возлежа со смертным... Отняла его волю. Свершила страшнейший грех — алчность.

Моралети не понимала. Она всегда думала, что служила ради добра и делала ради него всего, пусть не правдой. Средства цель оправдывала, думала Моралети.

— Я делаю все на благо общества! Столько добрых людей в Ад попало, разочаровавшись в добре, свете. Они пополняют ряды демонов, в Раю же в основном рожденные ангелами. Одной правдой здесь не обойтись! Обманом или нет этот ученый теперь добрый! Я выполнила свое предназначение!

Она замерла в ожидании его ответа. Но знала бы, как сильно это поменяло жизнь...

— Ангелы несут добро, а демоны — зло. Если ангелы будут говорить ложь, некому будет наставлять людей на честный путь. Они лишатся права выбора, существа, которые говорят и правду, и ложь. То, что ты сделала, грешница, кощунство, на которое бы не пошли бы демоны. Я выношу приговор! Моралети лишается статуса ангела и будет заточена в Обливион. Навсегда!

После этого он навел на неё луч, который изменил её уже внешне. Теперь её некогда прекрасные голубые глаза стали серыми и блеклыми, красивые золотистые волосы на ощупь были словно соломой, нимб и крылья исчезли. Вместо них татуировка на левой стороне лица.

— Почему? Почему вы так жестоки со мной? Я ангел! Я рождена ею! Я не хотела ничего плохого!

Он что-то говорил Моралети, и больше она впадала в ужас. И от понимая того, что больше она не ангел и приговорена быть в месте, забытом Богами. Однако Селф вынул зелье, которое создало туман и ухватил её из рук двух ангелов. Это последний раз, когда Моралети видела свой дом.

Если бы она ела яблоко — оно бы встало поперек горла.

***

Ложь и правда. Что это для Моралети, желающей гармонично их сочетать?

Разочарование и Разочарование.

Картина мира рушилась на глазах после этого суда. Четкое разделение добра и зла невозможно. Там, в людском мире. Но в Раю и Аду... Все так?.. Моралети желала для Рая лучшую судьбу, желала, чтобы они поняли, что ложь также можно использовать на благо, а потому свою жизнь связала с нею.

Несчастье

Это её ожидало. После побега она теперь вынужденна вечно скрываться от ангелов и демонов. Никогда не оставаться на одном месте, покоя не видать. Вместе с тем и с людьми особо не приходилось говорить. Они в жизнь и не приходили. У Моралети есть только зелья и Селф.

«А Селф ли?»

Существо, превращающие её мысли в жизнь, навряд ли можно было назвать личностью. Как бы горько это не было осознавать, кукла, которая навеки такой стала. Заклинание невозможно снять, а потому ангелы даже не пытались ему помочь. Теперь он её вечный раб. Даже слова не нужны.

«Он исполнит все, даже без слов».

Моралети старалась лишний раз чего не подумать. Мысль, что могла выйти ей боком. В самом начале это её даже радовало. И сейчас это было полезно. Однако и те навязчивые нежеланные мысли... Во время уныния ей пришла мысль предаться греху с Селфом.

«Он выполнил мою мысль, но не приказ».

— Что ты делаешь? Отпусти меня немедленно!»

Она под ним скрывала обнаженную грудь руками и крепко сдвинула ноги. Пыталась не дать случится тому, что могло произойти тогда. Но тот не внимал приказу, а просто схватил одной рукой руки Моралети и раздвинул второй ноги, чуть отстранившись.

— Я лишь выполняю Ваш приказ.

Чувство заполнения не было столь болезненным, в мыслях это должно было произойти медленно. Однако ей просто было не до того, были проблемы, мешающие получить удовлетворение. А грех уж не был так сладок, сейчас он был скорее гнилым плодом. Неожиданно он дал Моралети пощечину.

— Да как ты смеешь!

«Это тоже мысль».

Она все еще считала, что есть добро во вред, как и ложь ради спасения. Но то, что произошло, что сделала, руководствуясь мыслью «ложь во спасенье»... А не лгала ли себе, чтобы защититься? Тогда почему это хорошо, а на самовнушение Селфа — плохо? Последние слова высшего ангела никак не выходили из головы:

«Дитя, разрушить устои, на чем строятся мир и жизнь ангелов, объявив, что правдой истинный путь не пройти... После этого ты хочешь зваться ангелом? Когда возвышаешь себя, а своих сородичей принижаешь? Когда твое «добро» причинило ущерб, который не видывал Рай? Ты получила внимание. Только теперь не ангел. Нельзя быть в обществе и пойти против него. Ты знала, что ты грешница. Ты сама себя ею нарекла. Ты не рада? Чего ты вообще хочешь?».

Моралети точно не знала, грешница ли. Её картина мира, как лжи и правды, поплыла и навряд ли когда восстановилась. Но да, лгала. Гордыня была, похоть. Уныние. Алчность? Что для себя, что для других? Точно не знала. Хотелось есть яблоко. А яблока и не было, чтобы его съесть. Правда или нет:

«Ложь себе спасенье».