Зачем портовая карманница поцеловала клешню живого краба?

Держи краба!

Фэндом: Ориджинал

Персонажи: Портовая карманница, лекарь

Рейтинг: R

Жанры: Быт, сказка, фэнтези

Предупреждения: Открытый финал

– Итак, госпожа Элевис, я, конечно, уберу этот замечательный аксессуар с вашего лица и дам вам противоядие, но поймите меня правильно: такие пациенты ко мне приходят ой как нечасто. Так зачем вы это сделали? Сомневаюсь, что между вами вспыхнула любовь. – Лекарь, мужчина в годах, с пышной сединой на висках и подбородке, смотрел поверх очков на сидящую перед ним девушку. Глаза её опухли от яда и слёз, как и до того вполне миловидное лицо, которое теперь напоминало разбухший баклажан. По правой щеке, вниз по подбородку и шее, вязко стекала и капала кровь вперемешку со слюной. Виной тому был висящий на её лице краб, вцепившийся в неё мёртвой хваткой. Время от времени он щёлкал и второй клешнёй, порываясь ухватиться ей хоть за что-нибудь. Девушка шмыгнула носом и просипела что-то, боясь лишний раз шевельнуться и разорвать себе лицо. – Хорошо. Пожалуйста, потерпите. Это может быть неприятно, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не навредить вам.

Перчатки из толстой кожи не пропускали яд, который выделялся телом краба и пропитывал его панцирь и клешни. Такой защитный механизм выработался у них очень и очень давно, но не спас этот вид ракообразных от охоты на них. Крупные бирюзовые крабы ценились за свою редкость и то, какие великолепные яды из них получались. Если готовить их особым способом, то мясо получается на диво нежное и сочное. Но что-то мастер Аниун не мог припомнить, чтобы для этого было необходимо пускать себе кровь или уродовать лицо. Разжать клешню не получилось, поэтому пришлось отрезать её рёберными кусачками, которыми обычно вскрывали грудную клетку. Краб шлёпнулся об пол, и лекарь накрыл его миской из-под трав. Их пришлось высыпать на стол. Действие противоядия стало заметно далеко не сразу: лекарь успел разобраться с жалобами ещё двух пришедших пациентов. Благо, то были не роды, а банальная простуда, достаточно лёгкая для летнего времени. К тому моменту, как он вернулся в лабораторию, Элевис пришла в себя и уже осматривала его инструменты. Наверняка собиралась пригреть что-то в своих просторных бесчисленных карманах, но при взгляде на усталое и суровое лицо мастера убрала руки от ступки и пестика, выполненных из агата. Удовольствие это было недешёвое, но красть у единственного в деревне целителя было чревато последствиями, посему девушка усмирила свою вороватую природу. Зашивать её щёку не было необходимости, но вот дать кровоостанавливающее точно стоило.

– Как самочувствие? – сдержанно и вместе с тем тепло поинтересовался врач, ставя перед девушкой стакан со снадобьем.

– Лучше, – с трудом ответила та и улыбнулась окровавленным ртом. Зрелище было скорее жуткое, чем милое. – Спасибо, мастер Аниун. Что бы я без вас делала?

– Хм... если верить аналогичным случаям отравления крабовым ядом, то через два часа у тебя бы отекли дыхательные пути, что привело бы к долгой и мучительной смерти. А теперь сядь и расскажи мне, почему ты, дурёха такая, сунулась к бирюзовому крабу? Знала же, чем это чревато.

– Я не думала, что он в меня вцепится! – вспыхнула Элевис и тут же потупилась, пристыженная ласковым голосом старого целителя. Он столько раз выхаживал её, ставил на ноги и почти никогда не спрашивал, где она получила очередную садину, почему синяк наливается на скуле, а нога опухла от вывиха. Не спрашивал, откуда она берёт деньги на лекарства. Как он говорил, меньше знаешь – меньше риск. – У меня была очень важная работа...

С месяц назад гильдия, промышляющая заказным воровством и убийствами, поимела крупные неприятности с местным герцогством. Им дали выбор – либо казнят всех, либо только тех, кто не принесёт пользу и выгоду их правителю. Глава немедленно собрал всех причастных и приказал сделать всё, что в их силах, чтобы не оказаться на плахе.

– Господа, либо мы приспосабливаемся и делаем так, как велит новое время, либо не застаём будущее. Всем остаться и получить у меня разнарядку. Я ясно выражаюсь?

Делать было нечего, и Элевис, не так давно влившаяся в «дурную компанию», не могла рисковать своей шеей. Ей категорически не везло ни в чем, и она отчаянно хотела начать лучше жить. Если бы только герцог отметил её навыки, увидел, что она не просто оборванка с улицы, не какая-то дурочка-сиротка, ждущая к себе жалости... Задание ей досталось непростое: гильдии было известно, что вскоре должен прибыть вельможа из соседнего дворца, с которым у герцогства были весьма натянутые отношения. И у него при себе имелись крайне ценные бумаги, которые следовало позаимствовать и передать «во временное пользование» начальству, которое организует их передачу заказчику. Пусть на словах это звучало весьма просто и беспроблемно, за этим всем следовало множество неприятностей: такие высокопоставленные особы брали с собой огромное сопровождение, охранялись не хуже королевы, а ещё следили за своим имуществом более чем пристально. Не было никакой информации о том, где эти самые бумаги хранятся, как их отличить от других, поэтому Элевис подозревала, что от неё просто хотят избавиться под предлогом непростого задания. Вроде и кость бросили, выказали уважение её навыкам, дав такую сложную работу, но карманнице было понятно, к чему это всё ведёт.

Что ей было делать? Бежать? А куда? Порт кормил её, давал ей деньги, работу и какое-то подобие жизни. Как выжить в деревне, лесу или столице она не имела ни малейшего понятия – все семнадцать лет (точнее ту их часть, что помнила и осознавала) она воровала и ничего другого не знала. Деревенские бабки брезговали показывать девушке основы рукоделия, мужики не собирались учить своему мастерству, а вот воришки и убийцы из гильдии не стали придираться к девчонке. Из своих навыков они не делали секрета, хотя и не одобряли, когда об этом трепались за пределами их компании. Именно они, выслушав Элевис, рассказали ей одну древнюю легенду.

Многие тысячелетия назад великодушная богиня Моилия создала моря, живых существ, плодовые деревья – всё то, чем они теперь наслаждаются, благодаря чем живут. Когда она грустила, из её слёз появлялся жемчуг, когда смеялась, искры её смеха обращались золотыми самородками. И так любила она своих людей, так хотела, чтобы Двуликий бог жизни и смерти не забрал их, что даровала им удачу. Но постаралась сделать это так, чтобы никто, кроме её возлюбленных детей не получил и кусочка этой удачи. Поэтому она призвала к себе крабов, её морских генералов, и наказала им передавать удачу всякому, кто выкажет им своё почтение. С тех пор всякий, почитающий Моилию, нуждаясь в удаче, должен был отыскать бирюзового краба и поцеловать его клешню, чтобы получить удачу богини. Достойный получал её сполна, а недостойного ждал гнев богини.

– Ну и как, стоило оно того? – участливо поинтересовался лекарь, не желая говорить девушке, что её, похоже, обманули и хотели убрать с пути. Ведь любой, кто принесёт бумаги соседней страны, станет весьма почитаем далеко не в узких кругах. Неудивительно, что сначала отправили на это задание зелёную соплячку, а потом попытались убрать её с пути. Кому-то более опытному выкрасть бумаги не составило бы труда, но портовой карманнице? Нет, не сейчас, не тогда, когда это даётся ей с таким трудом. Может быть лет через двадцать, когда у неё будет достаточно хитрости, вероломства и наглости, когда она осмелеет, тогда всё и получится. Но теперь?.. – Получилось?

Элевис опустила взгляд и понурилась, шмыгнула носом и утёрла его тыльной стороной ладони. Кровь почти остановилась, но рана от огромной клешни обещала оставить крупный рубец на её лице. Может быть шрама и не останется, но какое-то время придётся походить не первой красавицей. По тому, как померк взгляд воровки, Аниун всё понял и без слов. Ему очень хотелось утешить девушку, которую помнил ещё совсем крошкой, но слов не находилось. Учить её он бы уже не успел – его собственная ученица требовала очень много вложений сил, времени и ресурсов, и на вторую такую же у него бы не хватило жизненных сил. Да и отказалась она уже несколько раз, так что предлагать снова не было особого смысла.

– Что ж... что ты планируешь делать? – уточнил целитель. Девушка подняла на него полные слёз года. – Могу тебе как-то помочь?

– Не надо, мастер Аниун. Вы уже сделали для меня больше, чем кто бы то ни было. Спасибо вам... и прощайте...

– Прощай, Элевис.

Девушка покинула дом сельского врача и тяжко вздохнула. Окинула взглядом виднеющиеся с возвышения двадцать домов, составлявших всё население деревни, и подошла к обрыву. С него открывался чудесный вид на гавань и порт. Разглядеть что-то, кроме здоровенных кораблей, не получалось. Дома сливались в одно сплошное пятно перед глазами девушки. Молча развернувшись, она пошла прочь от побережья, вглубь страны. Первые несколько километров она шла неспеша, рассматривая землю у себя под ногами. Затем свернула с дороги в лес. Так далеко от деревни уже почти никто не охотился, да и не должен был никто уходить в этот день, поэтому она была спокойна, когда шла по ей одной заметным меткам. Ещё через час ходьбы меж деревьев она всё же остановилась. Ноги ужасно болели, но отдыхать ещё было слишком рано. Хоть она и была уверена в том, что поблизости никого нет, Элевис на всякий случай осмотрелась по сторонам. Нет, никто не преследовал её и не смотрел на то, что она делает. Девушка сдвинула в сторону камень, лежащий у дерева, и стала спешно разрывать голыми руками сырую землю. Пришлось копнуть почти на полметра, прежде чем она наткнулась на холщовый плотно завязанный мешочек. Дрожащими пальцами развязав ткань, Элевис позволила себе только слегка приоткрыть её, взглянуть краем глаза на целую сургучную печать и улыбнулась самой себе.

К темноте с северной стороны леса, дальней от побережья, вышла одинокая женская фигура, укутанная в жалкие обрывки одежды. Грязное лицо, руки, никакой обуви – с такой нищенки нечего было брать, разве что её никчёмную жизнь. Тем не менее, девушка улыбалась, несмотря на рану на лице. Что бы там ни говорили про Моилию, но её благословение чувствовалось почти физически. «До герцогства хватит», – подумала она.