Загадка: Сохнет нежная кожа, да и складывать ее некуда. Муж все время чего-то хочет, манипулятор проклятый: никогда не говорит прямо, а сядет и вздыхает, и вздыхает, пока не соизволит признаться в своей несостоятельности. А я все на себе тащи опять.

Неро, G, Юмор

__________________________

Душенька моя

— Здравствуй, душенька моя. Ты сегодня раньше, обычного. Проходи.

Я расстилаю на кушетки мягкую, белоснежную простынь, зажигаю поочередно свечи и ожидаю ее. Когда солнце садится, передо мной стоит нагая девушка, прикрывающая себя руками.

— Моя кожа нуждается в твоих чудесных средствах и умелых руках. Мне точно необходимо отдохнуть от супруга и его семьи.

Мы решаем начать с массажа: ароматное масло помогает расслабиться, нежная кожа под моими руками едва не плавиться от правильных массажных движений. На пол я стараюсь не смотреть.

— А что со старой кожей будем делать?

— Сложи ее как обычно на полочку, не хочу сейчас об этом думать.

Продолжая массаж, я выслушаю жалобы девы моей несчастной.

— Его семья невыносима. Батюшка что-то всё время просит от сыновей, мой-то младшенький в семье, видимо не учили его, как просьбы излагать. Вот приходит, садится на скамью, да вздыхает: «как же нам быть, жёнушка, что же теперь делать, кто нам поможет», нет, чтобы прямо сказать помоги милая моя, сготовь, да сшей. Думала, что хоть смочь мне чем сможет. Ах опять нет! Попросила его об одном не трогай кожу мою ценную, он нет же, сжечь решил, во благо нашего союза. Вот дальше я даже рассказывать не хочу, сама все знаешь. Лучше помассируй ступни, так болят от ходьбы нечастой и танца на празднестве.

Мягко разминаю ступню, затем каждый пальчик, чтобы легче стало ей бедняжке на ногах стоять дальше. За разговорами о невестках ее, что лентяйки, каких свет не видовал, да и красотой они особой не блистали, мы не заметили, как масло впиталось в кожу, а мест нетронутых почти не осталось.

— Ну что же останешься на чай, пока время твое не вышло, душенька моя, — я знала, что она, как и все останется до рассвета, век их таков, что только у меня они отдохнуть могут, как сегодня дева моя прекрасная.

— Что же не остаться, когда руками своими оживила ты меня. Всегда б к тебе заходила, да сама правила знаешь. Раз в год, по очередности, кто надумал ее только не пойму.

И я сама не знала, кто правила такие установил, но подчиниться не могла. Днем простая смертная, а вечерами, да ночами служу во благо чужое.

— Эх, домой совершенно не хочется, опять же придется судьбу проживать. Вот можно было бы, как невестки мои поступали, слуг нанять, да дело с концами. Иль вообще отказаться, сказать, мол, батюшка давайте сами себе женушку найдите иль слуг других, раз эти не справляются с желаниями вашими. Вот муженек мой, красавец, молодец, не глуповат вроде, какой сердечный не повершишь, но одними своими этими вздохами вызывает желание веревку пенковую на шею накинуть. Разве так с женой любимой обращаться? Ответь мне?

Говорить, что мужа удушить она тут хочет, а не я не стала. И без того жизнь деву мою не возлюбила, одна у нее отрада, да и та раз в год. Я чай лишь ей подлила, да призадумалась, который год мы уже так беседуем, да муженька ее обсуждаем и разговоры все те же, вот только совета все нет от меня. Может, настало время? Хоть для кожи совет ей дать точно могу я.

— Возьми у меня шкатулку резную, для кожи ненужной когда она будет, и память будет о мне и ночи этой. А насчет мужа скажу я тебе лишь одно. Душенька моя, не кручинься, что он таков, а помни, что лишь рядом с тобой сильной духом моей, он станет могуч, как воин и престолонаследник будущий. И на семью его не горюнь, они гадюки, а ты одна у меня такая, душенька моя.