Два кадра из трейлера так подстегнули мой мозг, что я не могла не написать зарисовку. Фандом – Honkai: Star Rail, Воскресенье закрывает гештальты на Пенаконии.

Белоснежные перчатки, причёска, уложенная волосок к волоску, стрелки брюк, оканчивающиеся ровно на носках туфель – совершенство в человеческом обличье, молодой глава клана Дубов. Воскресенье видел иное. Нервический взгляд, сжатый у поясницы кулак – у Чаш сновидений чересчур неудобная форма – оговорки, проколы, поспешные предположения… Титаническая работа, чтобы всё скрыть. Но от себя прятаться бесполезно.

– Если ты здесь, то, я полагаю, в плане не был учтён решающий элемент?

Глава клана оставлял чувства за скобками, Воскресенье не мог его винить. Трудно быть искренним, когда за тобой наблюдают тысяча глаз. Тысяча глаз – тысяча прицелов, тысяча скальпелей, готовых вырезать самый постыдный секрет – за него состояние отдадут тысяча богачей. Больше галовианских крыльев у них ценится только власть.

– Да, и не один.

В прошлом месяце Воскресенье произнёс бы это сквозь зубы, полгода назад от одной попытки признаться у него онемел бы рот, но сейчас… Слова казались пуховым пёрышками.

– Тогда в чём состояла…

Воскресенье перебил его, легко улыбнувшись.

– Прости, я не вижу смысла рассказывать. Ты лишь мем, созданный господином Река – знание не принесёт тебе пользы.

Глава клана изогнул в недоверии бровь. Секунда промедления, попытка потянуться к силам Эонов – тщетно, копии мистера Река не настолько точные. Мем отступил на шаг, пальцы растерянно подрагивали – Воскресенье не мог не отразить его выражение лица. Внутри колыхалось противоречивое туманное чувство.

У него щемило сердце, когда он разговаривал с наивным мальчишкой. Его доброта обернётся предательством, его доверие разлетится шрапнелью – осколки вопьются в руки и ноги, тяжелее станет ходить. Он скорбел вместе с Бронзовым певчим. Их идолов развеяли по ветру, их мольбы никто не услышал – отчуждение обвило голову терновым венцом. И всё же… Воскресенье рассказал мальчику о мире за пределами плюшевой детской. Воскресенье за руку вывел певчего из душной кабинки – в исповедальню приходит не весь белый свет, прошу, помни об этом. От главы клана его отделяло шесть месяцев, шесть шагов от резиденции – рано ещё говорить.

Глава клана Дубов не стал бы его слушать.

– Тогда зачем ты здесь? – осторожность в голосе мема боролась со смирением; Воскресенью он напоминал замершего над пропастью канатоходца. Глупо. Как же беспомощно глупо. Куда бы тот ни поставил ногу, всё равно упадёт – таким его создал мистер Река. Таким главу клана вырастил Повелитель Грёз. Выстриг неугодные мысли, натянул до предела тревожные струны – совершенство в человеческом обличье, благословленный сосуд.

Воскресенье больше не позволит выскребать душу ложками.

– Хотел обняться с тобой на прощанье.

Бронзовый певчий вырвал клюв мальчишке, глава клана растоптал юнцу перья – бесконечная цепочка самонасилия, может, у него получится её разорвать. Или хотя бы ослабить несколько звеньев.

Глава клана брезгливо поджал губы.

– Как же ты жалок, раз просишь об этом.

Если в его словах был яд, что ж, Воскресенье слишком часто травился – в день по чайной ложке. Тёплые взгляды, осторожные расспросы, ладонь на плече и кружка какао, растопившая ночной кошмар – Безымянные всегда были с ним рядом. Как же мило с их стороны. Воскресенье притянул главу клана к себе.

– Может и так. Но я больше не стану молчать.

Тот так и не смог подобрать слова. Шагала секундная стрелка – стихало дыхание, таяли айсберги плеч, полы плаща неуклонно превращались в меморию. Белоснежные перчатки призрачно коснулись спины.