“А точно ли ты нас на чай приглашал, отец?” – ухмыляется Лидер, смеряя взглядом Марка Владимировича: тонкий шелковый халатик винного цвета до ужаса короткий. Такой, что во рту пересыхает от предвкушения. 
Лидер знает, что чай – всего лишь предлог. А спросил так, из вежливости, чтобы забить чем-то глупую паузу.

— Грешно себя ненавидеть, Иннокентий. И любить мужиков, как ты любишь, тоже. Не такой уж ты и положительный. Но в тебе эти две отрицательности не уживаются.

Предканон.

Домой к Шершню Роза попадает почти случайно. И уже не может просто уйти. Не оставлять же его такого одного, он же так совсем пропадёт!

А между тем квартира Шершанских нужна кое-каким авторитетным людям, которые вовсе не против, чтобы Шершень… совсем пропал.

После перестрелки в ресторане “Канарейка” Инженер остаётся один на один со своей тёмной стороной.

Этим днём Игорь всего лишь схватил за хвост птицу справедливости и оставил её перо под ковриком иннокентьевской двери.

Боль укусов крапивы и яда борщевика ушла: кто-то поджёг всё поле, снёс все изгороди и заброшки. Кто-то с горящими огнём глазами.

Но торнадо не было, был лишь Игорь Катамаранов — вечно растрёпанный, помятый, кричащий и едва способный удержать себя на месте. За годы их общения Кеша уже перестал задаваться вопросом, почему вообще заинтересовал Игоря — свою роль в этом, наверняка, сыграли злополучные очки, точнее — та конструкция, что соорудили родители ей взамен. Но вот почему Игорь остался, почему продолжал возвращаться и тянуть за собой, Кеша не знал. школьное Ау по инжемарановым

Кеша задаётся вопросами, не недолюбили ли его в детстве, а была ли в жизни такая любовь, как между ними сейчас — никогда не спросит. И не нужно спрашивать: невежливо и неважно. Рядом быть, держась за руки, важнее.

Иннокентьюшка — пушинка, летящая туда, куда его ветер пошлёт. Иня — заросшее сахаром молочное озеро, куда нельзя ступать.

Все имеют право испытывать злость. Жаль, что Инженеру приходится объяснять это, но Лидер и не против. Кто знает, чем всё может закончиться?