Последнее, что почувствовал и услышал Александр, прежде чем его окутало тьмой и таким долгожданным спокойствием, — губы Томаса, необыкновенно нежно прижавшиеся к его лбу на пару секунд, и приглушенное: — Останься…

ау, где Александр настоящий сын Вашингтона. И спустя много лет семья стала счастлива.