Жестокий, добрый, красивый, ужасный.

Харуно грустно оглянулась на входную дверь и на долю секунды трусливо подумала о побеге. Впереди её ждал допрос с пристрастием под кодовым названием «ужин».

— Я лизнула тебя, значит, ты мой, — она заправила прядь волос за горящее от смущения ухо, уже тише добавляя: — И я согласна на свидание.

Сакура вскинула голову, всматриваясь в умиротворённое лицо Какаши, затем перевела взгляд обратно на его ладонь.

Палец вывел, так и не сорвавшееся с губ: «Я люблю тебя».

Вдохнув запах малинового шампуня, Какаши ощутил, как тепло от того, что Сакура лежит рядом, разлилось внутри. Впервые в жизни он был по-настоящему счастлив.

Какаши проиграл любую битву с Сакурой еще в тот момент, когда она сказала «Люблю».

Она слышит шорох ткани, а затем ее макушки касаются его губы. Тихий голос разрывает их трепетное молчание:

— Спасибо.

Когда вязкий воздух сотрясает первый протяжный стон, никто из них не думает о том, что на другом конце города их ждёт глава клана. Она ждала свои деньги три года, подождёт и ещё один день.

— Прости, Какаши, ты мог бы не двигаться? — с блестящими глазами придвигается ещё ближе, тянет руку к ненавистной маске и возвращает окончание его же фразы прямо в губы: — Это не то, что я могу контролировать…

— Знаете, — ее негромкий обиженный голос, останавливает Хатаке у самых дверей, — если Вы не согласились мне помочь, потому что молоденькие ученицы не в вашем вкусе, тогда, будьте добры, сделайте вид, что я Вас ни о чем не просила, потому что старые извращенцы совсем не мой тип.