Она медленно подошла к нему, надеясь, что затёкшие мышцы не предадут и она не свалится на пол.

— Я соскучилась, — дрожащим голосом произнесла она, садясь к нему на колени и обхватывая за шею.

— Я тоже, — он прижал к себе истощенное тело, целуя ключицы. — Тебя так долго искали, стоит отдать должное — у тебя получается всё лучше с каждым разом. — Он рассмеялся и заправил её спутанные волосы за ухо, после тихо прошептав, заставляя внутренности свернуться, будто скисшее молоко: — Кто тебе помог?

Цири фыркает, Цири не принимает, Цири злится. Но благодаря чужим словам она, наконец, смотрит.

лютик грустит, геральт много улыбается, а цири – сама непосредственность и милота.

– Ладно, хорошо, что нам делать с маслом для волос? – спросил Лютик, пытаясь вернуться к первоначальной теме и надеясь, что дрожь в голосе Геральт примет за реакцию на остаточную боль. – Я не смогу мыть голову в таком состоянии. 

– Ты не можешь. Я могу.

— Я не смогу больше полностью доверять Йеннифэр. Предавший однажды, предаст и дважды. Так говорят. А если она снова попробует как-либо использовать Цири?

— Ну, знаешь ли, Геральт. Ты меня тоже, считай, один раз предал. Но я же тебе доверяю.

– Тебя взрастили волки и голоса.

"— Геральт, нам нужно поговорить, — упер руки в бока Лютик, пока Цири опять принялась карабкаться по дереву. — Ты не можешь держать ребенка взаперти!" Или зарисовка, в которой Цири сбегает, Геральт пытается всех защитить, а Лютик действительно защищает, пусть и не от армии.