Тощий забился в тёмный угол и стёр с уголка глаза несколько скупых слезинок. Свет, причудливо огибая крышу, коснулся края рукава, и Тощий с неожиданным страхом дёрнул рукой, пытаясь избежать этого прикосновения. Над Бледным городом рождался новый день, рождалось яркое солнце, чей свет разгонял тьму, а тепло озаряло некогда мрачные места. Монстры, забыв о передачах, пугливо прятались в тёмных сырых квартирах, словно бы солнечный свет приносил им страдания. Возможно, так и было, ведь они, создания Ока, давно с потрохами принадлежали тьме. Но что тогда происходило с ним, с Тощим?

Мы сейчас на той стороне мира где всё буквально. Где наши страхи оживают, где монстрами становятся близкие люди. В мире по ту сторону здравого смысла. Однако, при желании, даже здесь можно найти нужные маяки, что позволят тебе не свихнуться и не потонуть в чужих эмоциях. Держись за них крепче, Моно, иначе упадёшь насовсем.

— Вот сволочь, — рычит Шестая, залезая на водительское кресло и громко захлопывая дверь.

— То есть ты хочешь сказать, что у нас опять сломалась машина?

Кошмары из детства стали обыденностью.

Она не любила свое отражение - с тех пор, как на ее щеках горькие слезы ее собственного греха оставили черные шрамы, а глаза стали черными и безжизненными, больше не перенося яркий свет окружающего мира. Белоснежная равнодушная маска день ото дня скрывала такое же белое, безжизненное лицо с искривленными алыми губами, искусанными в кровь. Девушка отложила маску в сторону: сегодня она не понадобится, ни одна уловка не поможет скрыть ее грех, метку ее личного проклятия.

Шестая осознавала свой путь и путь Моно. Так просто: ей суждено было покинуть Бледный Город, а Моно — остаться. Но зачем же она сейчас проводит параллели? Зачем думает о том, кто никогда больше не возьмет ее за руку? И зачем Беглец не он?..