– Ну… да, вообще-то, – глаза Серого превращаются в два блюдечка. Он не может поверить, что его отец собрался к этому хрену в гости. 

– Какого ху-, – Сережа осекается. – Когда ты стал с Московским дружить?!

Вот и зачем Миша только так долго уговаривал его поехать, — потому что один-плюс в билете есть, а с кем ему ещё ехать, как не с ещё одной столицей, пусть и бывшей, но зато культурной, — если всё равно напрочь про него забыл?

— А ты разве никогда не жалела, что не можешь умереть? Просто взять и воткнуть нож в сонную артерию или, не знаю, застрелиться?

ненавидеть ее было легко, любить — страшно.

Он задумчивым взглядом окидывает аккуратную стопку писем. Не все сохраниться смогли, но те, что остались, вызывали бурю неоднозначных эмоций, будто перечитав, Саша не только хорошее вспомнит, но и всю ту боль, о которой забыть столетиями пытается.

Мария предпочла бы никогда не слышать и не видеть Вэйно, особенно рядом с Александрой Петровной.

Михаил ждёт, знает о чем речь пойдёт и мог бы сам начать, уняв мучение Александра, но интересно ведь, как признаётся в любви столица Российской империи.

Если бы человечество смогло придумать лекарство от воспоминаний, способ частично и выборочно стереть память, Петербург бы им воспользовался. Его бы не волновали многие нюансы, такие как побочные эффекты, безопасность препаратов для воплощений городов и проблема возможной потери других воспоминаний. Что угодно, лишь бы не вспоминать те страшные дни, просыпаясь в холодном поту от кошмаров.

Во время революции Сашу ослепили полностью, но со временем его зрение начало восстанавливаться. И вот уже как несколько десятков лет никакого прогресса нет. Может произойдет что-то, из-за чего Петербург наконец решит эту проблему?