У Тэхёна проблемы с законом, и, кажется, с кармой, иначе он не может взять в толк, за что ему это всё.

Оказывается, у одного из них было все, а у другого — совсем ничего. 

И попробуй угадай здесь, кто именно из этих двоих живёт в детском доме, а кто пришёл туда волонтёром. 

Знаете, как это бывает? Мы часто влюбляемся совершенно не в тех, кто совпадает с нашими вкусами или вроде того. Мы влюбляемся не в гениталии между ногами, не влюбляемся в души, как бы цинично то ни звучало. Мы влюбляемся в тех, кто нас понимает лучше всего, но — что важнее, — в тех, кто нас принимает. И готов выслушать. Ведь, согласитесь, иногда человеку действительно так мало нужно для счастья.

Я очень глупый, серьёзно, намного глупее, чем он меня видит. Просто хватает доли той трусости, которая не позволяет в один день признаться ему, что больше всего мне хотелось бы говорить с ним не об учёбе, а о любви. Той, что одна на двоих, когда две души словно сплетаются красными нитями, как в самых прекрасных историях, где вокруг гремят войны, а двое главных героев сплелись в кокон на острове с названием на букву «л».

— Привет, я Тэхён. Ким Тэхён. И я одинок. У меня нет никого, представляешь? Совсем никого. А ты Чонгук, да? Чон Чонгук. И ты любишь машины.

Он стоит, широко улыбаясь — щёки порозовели от холода, пар изо рта валит горячий и влажный. Стоит, трясётся от нервов и холода, весь как на ладони — хочется, чтобы следом таскаться уже перестал, наконец, и понял уже, что такие, как Юнги, не чинятся. Понял, что «большой хмурый хён» с него не снимет этот пушистый ошейник, что удавкой из розового перекрывает поток кислорода. 

С него самого бы хоть кто-нибудь собственный снял.

Розовый — это мечта, которую ты хочешь разделить с другим человеком. Мечта, которая обязательно сбудется, если ты перестанешь бояться, та, которая может тебя засмущать, но в конце стопроцентно подарит тебе кое-что важное. 

Нежность, как у лепестков сакуры.