— А я знаю, из чего ты сделан!

— Из плоти и крови, должно быть.

Обычно чем ближе Рождество и Новый год, тем Санеми становится раздражительнее, потому что на вопросы «а как ты будешь отмечать? а с кем? а что ты хочешь?» он предпочитает не отвечать вообще и думать об этом тоже не хочет.

Кёджуро молчит с минуту, пальцами по столу постукивает, только потом спрашивая лаконичное "всё точно нормально?" Хакуджи согласно кивает. 

Новые страницы своей жизни надо начинать без болезненной тяжести прошлого. 

Она не носит юбок и покрывает плечи всегда одним и тем же хаори с кровавыми прожилками на крыльях. По её спине беззастенчиво порхают чернильные бабочки. В ней есть всё, чего мужчина может пожелать в женщине, от скромности мико до стати ойран. До неё он верил, что никогда не слышал голоса богов. Теперь он знает, что у бога голос женщины.

Гию боялся, что у них ничего не выйдет.

Канао решила сходить в кафе после долгого дня в университете, кто же знал, что она влюбиться в официанта?

Они сидят вдвоем в лесу глицинии по ту сторону реки Сандзу до самого утра, говорят долго, до тех пор, пока над горизонтом не начинает восходить солнце. Яркое, ослепляющее — такое же, как и Танджиро. Как его клинок.

Десяток детей он лично отправил на убой. Раз за разом. Год за годом.

Иноске злит чувствовать, как кто-то с неприкрытым интересом скользит взглядом по его напряжённой спине, останавливаясь в точности там, где у него родинки или старые, уже давно побелевшие шрамы. Ещё больше его злит, что он почти уверен в личности человека, проявляющего такой интерес к его телу.

-мы встретимся с тобой в мире без демонов и обязательно сыграем свадьбу.
-обещаешь?
-обещаю.