— Уже можно смотреть? — поинтересовалась Мобэй Цзюнь и чуть наклонила голову набок, будто хотела потереться щекой о руку, согревающую теплом и невесомой лаской, но побоялась испортить причёску, созданную стараниями возлюбленной, от чего сердце Шан Цинхуа укатилось в пятки, и её лицо озарила нелепая, смущённая, до безумия влюблённая улыбка.

— Вернись в постель, — буквально приказывает Лю Цингэ, но в её голосе слышится искренняя просьба, словно от присутствия Шэнь Цинцю в её объятиях зависит судьба всего мира.

— А что если весь мой мир, это ты?

Новость, слетевшая в уст режиссёра, нервно сминающего в руках страницы сценария, ошарашила каждого, кто по своему несчастью находился на площадке.

И снова всё будет катиться по кругу,

Даже в дождь, даже в знойную вьюгу.

Будут засыпать, а потом просыпаться,

Пока им не придётся всё же расстаться.

— А что? Нас что-то или кто-то сдерживает? — ответив, проницательно взглянула на свою сегодняшнюю собутыльницу Цингэ, словно душу из неё с корнями вырвать хотела, хоть лицо и не выражало никаких особо ярких эмоций.

— Ну, я вообще-то поиграть с тобой хотела, — весело и без тени смятения объяснилась Цинцю, пожав плечами и игриво улыбнувшись, допивая оставшееся содержимое своего бокала залпом, и жестом попросила налить им ещё того же вина.

Ей хватило глупой встречи, этого пропитанного банальностью клише и ни слова больше из этих очаровательных украшенных светлым блеском и пастельной помадой губ слышать не хотелось. Просто смотреть. Как она ест мороженое, к примеру.

Хрупкий силуэт исчез. Так же внезапно как и появился. Словно и не было его. И дракону стало внезапно не по себе. Может, потому что его светлое тепло было приятно ощущать на коже сквозь плотную броню чешуи. Может, потому что у него появилась малая надежда.

Это вошло уже в привычку. Дарить ему каждый взгляд, целовать, даже когда чертовски горько, отдавать самого себя до последнего. Ежедневно, все двадцать четыре часа в сутки. Утром сквозь сонливость и спешку или же вечером в омуте усталости, ночью в тёплых объятиях друг друга.

— Нет, — послышался всё же тихий ответ, а за ним и несколько отрицательных мотков головой. Казалось, Ло Бинхэ и сам не знал, что с ним сейчас творилось. Но это была точно не болезнь. Скорее, одно из тысячи заветных детских желаний. — Я… впервые вижу столько снега.