Отабек всегда думал, что беременный омега — это ужас. Но оказалось, что самый настоящий ужас — это альфа беременного омеги. Хуже может быть только два альфы.

— У тебя губы потрескались, — Виктор положил мастерку Юри на изгиб локтя и достал из своего кармана небольшую баночку с бальзамом для губ. Собрав пальцем немного полупрозрачного крема, он провёл им по губам Юри, нанося бальзам, а уже после этого русский наклонился к чужому лицу. Где-то на заднем плане в шоке пищит Кендзиро Минами.

Виктор улыбается ей как ни в чем не бывало, общается также, как и со всеми остальными, и именно от этого у Светы неприязненно сводит скулы и поджимаются в судороге пальцы. Виктор ведет себя с ней также, как с любым другим человеком, сверкает широкой улыбкой и не пускает дальше приклеенной к лицу осточертевшей маски.

Иногда оказаться пойманной - это не так уж и плохо.

Когда на бумаге вырисовывается законченный сюжет, Виктор, не отрывавший глаз от процесса, выхватывает рисунок и под возмущенный возглас складывает из него самолетик. Самолетик кружит над столом и опускается прямиком на Светину макушку. Она запускает самолетик обратно, и он, проделав пару виражей, врезается в грудь хохочущего мужчины.

Допустим, когда Виктор и Юри прилетели в Россию на кубок Ростелекома, у них был один свободный вечер.

Романтика - это встретить свою вторую половинку в обезьяннике, на Новый Год.

Таки редкие, но приятные встречи между долгими турнирами...

(плевать, что бека пробудет в москве еще два дня и юля успеет двадцать раз от нее устать) (наглая ложь; юля от беки никогда не устанет)

- Зачем ты сказал им это? - Сказал... что? - Зачем ты сказал, что мы поженимся?