Огни Самайна

Горят огни Самайна.

Узнав усопших тайны, шагни вслед за ними во мрак. Чертит тьма тонкий всполох, пустота между вздохов, лишь тлеет ничейный костяк. 

Запах рыхлой земли, духи предков пришли с ароматом могильных цветов. Пока день превращается в ночь, свой конец ты внезапный отсрочь. Вьются стебли нарциссов вокруг позвонков. Чашу крови пора разделить вместе с ними; пора хороводы водить — здесь ты тоже будешь любим. На запястье чёрная лента, в барабаны бьют на крещендо. 

Но ты оставайся живым. 

Нарциссы цветут на костях под рокот ночных цикад. Предок тебя не предаст. Слушай шепот теней и смотри, но помни — ответы внутри. 

Ты в грехе и пороках увяз. 

Так пройди меж костров, это дня в ночи зов. Ты всегда только их — и ничей. Здесь лишь магия и колдовство. Всё, что живо, и всё, что мертво. Грех сотрёт грай ворон и грачей. 

А мертвецы возвращаются, ледяными руками касаются кожи твоей, и взгляд их глубок. В нём шелест их тихих сказаний, и крах несвершённых мечтаний, а смертью правит лишь рок. 

Ты терпи их холодные пальцы, над посмертной историей сжалься. Усопшие шепчут: «Усни...» 

Предки просят о чём-то, моля. Слушай мёртвых, мольбы утоля, а с рассветом опять помяни. 

Но день превращается в ночь, и опять они просят помочь, забывая, зачем прикоснулись. Ты пытаешься тщетно понять, что такого их призракам дать, чтоб они никогда не вернулись. 

Ночи сменяют дни… 

Поглощают Самайна огни их провалы безжизненных глаз. В эту ночь и живые, и тени сольются, зудом на пальцах слегка отзовутся отголоски несказанных фраз. 

Среди склепов блуждают тени, на церковные всходят ступени и в двери стучат до зари. Стучат, чтоб до нас достучаться, но когда вдалеке загорятся на небесах янтари, возвращаются тени в могилы и рыдают о том, что прожили, свои жизни прожили лишь раз. А наутро цветы затрепещут — в них горькие слезы заблещут, упавшие с умерших глаз.