— Ох, — неловко выдохнул мальчишка, резко опустив меч к земле, — не ожидал Вас здесь увидеть.
Веснушчатое лицо светилось румянцем, не то от смущения, не то из-за тренировки, в порыв которой юнец вошел с таким азартом, что не заметил принца, пока тот не приблизился опасно близко.
— Надеюсь, Ваша лошадь не испугалась? Все в порядке?
— Да, не стоит беспокоиться, — ответил принц, крепче держась за узду, свободной рукой поглаживая белую шею коня. — И все же, какая неожиданная встреча!
— Мы знакомы? — принц одарил мальчика оценивающим, ничего не выражающим взглядом.
— Н-нет, не то чтобы… — тот почесал затылок. — Но я Вас знаю. Все все знают. Мое почтение, Ваше Высочество.
Принц слегка недовольно сдвинул брови и протяжно выдохнул.
— Тодороки Шото. Можно просто Шото. Пожалуйста.
Щеки мальчика покраснели чуть сильнее. Это весьма мило, но непонятно. Принц уверенным и в какой-то степени грациозным — присущим знати — движением перекинул ногу через лошадь, ступил со своего седла на землю и осмотрелся вокруг. Деревья будто специально расступились и освободили место, чтобы под солнечным светом и вдали от людских глаз однажды у этого парнишки свободно получилось организовать тут импровизированную арену с деревянными чучелами, которые сейчас уже повреждены многочисленными царапинами и ударами от клинка.
— Как тебя зовут?
— Изуку! Мидория Изуку. Друзья зовут меня просто Деку.
— Почему ты так воодушевлен, Мидория Изуку? — спросил принц, ибо эта яркая энергия, которую излучал его новый знакомый, просачивалась сквозь шелковую ткань одежды и щекотала кожу. Но почему-то это было приятно - и захотелось продолжить разговор.
— Не каждый день разговариваешь с принцем! — улыбнулся Изуку. — Что же Вас сюда привело?
— Если я принц, это не значит, что я существую только в пределах дворца или вблизи его. Наоборот, чем дальше, тем мне спокойнее. Та величественная суета, та ответственность и торжественность, которая словно навязывается мне против моего желания, очень утомляет. На окраинах королевства такого нет, я могу вдохнуть самый обычный воздух, не королевский, а тот, которым дышишь ты, Мидория Изуку.
— Мне немного непонятны Ваши мысли, Ваше Высо… Шото, но, наверное, потому, что я обычный сын фермера. Однако я буду усердно работать и однажды стану настоящим рыцарем, и, быть может, смогу служить королевству при дворце, буду служить Вам! — Изуку сжал ткань своего зеленого жилета, прижав кулак у сердца. Кажется, этот жест был неосознанный, но оттого предельно искренний. Глаза мальчика продолжали сиять и ослеплять искрами в них, Шото приходилось щурится, глядя в это вдохновленное лицо.
— Неплохо иметь такие амбиции, но не стоит загадывать наперед. Я с тем же рвением, с каким ты метишь в рыцари, буду пытаться освободить себя от престола.
Мидория удивился такому ответу. Интонации принца звучали спокойно и даже как-то отчужденно, но возможно было уловить искренние нотки печали в этом красивом ровном голосе, печали, которая словно заперта внутри и стремилась наконец вырваться из заточения. И сами слова поразили. Не столько содержанием, сколько тем, что Шото решил поделиться чем-то подобным со случайным незнакомцем. Неужели его настолько что-то тревожило, что он не сдержался? Разве это не что-то личное или, что еще страшнее, политическое? Принц, похоже, тоже дошел до этого вывода в своих мыслях и на несколько секунд закрыл глаза, выдыхая и обдумывая, что говорить дальше, чтобы не развивать тему.
— Покажи мне, как ты умеешь сражаться, Мидория Изуку, — скорее, констатировал, чем попросил принц, привязывая свою лошадь к дереву.
— Что? — Изуку широко раскрыл глаза. — Вы правда хотите увидеть?
— Я же не просто так сказал.
Сердце Мидории забилось так часто и быстро, что, кажется, даже шелест листвы едва его перебивал. Принц хочет видеть, как он владеет мечом! Лично сам Тодороки Шото попросил его продемонстрировать.
— Хорошо, — сжал он рукоять меча сильнее. — Смотрите же. Я сделаю все, чтобы вы захотели бы сделать меня своим рыцарем.
Его слова кинулись в воздух, ярко заискрились и затем подхватывались ветром, доносящим их до ушей Шото. Этот мальчик удивительный. Принц еще не встречал таких ослепленных своими желаниями, таких счастливых просто от самого наличия этого желания и возможности стремиться к его исполнению. Изуку сжимал меч, оружие предназначенное для свершения не всегда мирных действий, оружие, которое, возможно, однажды придется поднять в отчаянной и опасной для жизни схватке, оружие, само наличие которого может принести боль. Но Изуку улыбался, обвивая пальцами рукоять. Улыбался, как самое светлое и невинное создание на свете, будто не понимал, насколько трудную тропу он выбрал. И солнечный свет, которому так открыто мальчик подставлял свое лицо, делал эту картину еще более наивной и нереальной, но вдохновляющей настолько, чтобы на несколько секунд перестать дышать.
Лязг клинка о самодельные доспехи, летящие щепки деревянных чучел, вращающихся в хаотичном направлении всякий раз, когда Изуку касался их. Простой сын фермера смог соорудить себе таких врагов для тренировок? Это потрясающе и опасно. Их движения были действительно резкими и непредсказуемыми, Мидории приходилось не только атаковать, но и маневрировать, защищаться и иногда даже отступать, дабы не попасть под удар. Движения юноши были не всегда ровными и точными, но в них явно виделась страсть, стремление, которые переходили в руки, а затем и в клинок прямиком из светлой сияющей души, а в глазах несложно было разглядеть азарт и сильнейшее воодушевление. Похоже, Изуку мог бы долго оставаться во власти этого танца сражения, но из транса его вывели медленные хлопки в качестве аплодисментов от Шото. Принц не улыбался, но очень хотел бы. Изуку опустил меч и благодарно склонил голову. Его кудрявые волосы спутались еще сильнее, а щеки горели пуще прежнего.
— Неплохо, — сказал Тодороки.
— Вам понравилось? — звонко выпалил мальчик. — Я бы смог стать Вашим рыцарем?
— Нет.
Взгляд Изуку потух, но всего на секунду — затем он зажегся заново, с новой силой, ярче, чем было. Сердце Шото ударило по ребрам неожиданно сильно.
— Почему? Вы говорите так уверенно, но поверьте, это далеко не мой предел. Я буду тренироваться, пока не стану достойным. Я смогу стать Вашим рыцарем, вот увидите.
— Дело не только в тебе, Мидория Изуку. Я уже говорил, что ты не сможешь стать моим рыцарем, если я не стану королем.
Сквозь деревья прорвался порыв ветра, взъерошивая волосы и передавая в своем потоке чувства этих двоих друг другу. В Изуку непонятно откуда возникло скрежущее нутро чувство обиды. Не злобной, совершенно, но что-то его очень печалило. Изуку же в свою очередь вновь увидел, насколько тусклые глаза у принца.
— Расскажите мне, почему вы так хотите отказаться от короны, которая вам предназначена вашей кровью? — неожиданно для самого себя спросил Мидория и тут же прижал ладонь ко рту, испуганными глазами извиняясь за вырвавшуюся неподобающую смелость.
Но принц совершенно не изменился в лице, а лишь отвел взгляд и направился к своей лошади, давая знать, что их встреча подходит к концу.
— Запомните меня, пожалуйста! — крикнул Изуку, сжав кулаки перед собой. — И однажды вернитесь и расскажите мне свою историю.
Неловкость от неуместной дерзости вдруг исчезла, ветер унес ее дальше вместе с собой. Пусть принц отвернулся и его лица не было видно — перед глазами Мидории все еще стоял образ пустых и в то же время невыносимо печальных глаз. Мысль о том, что перед ним принц, уже не являлась первостепенной. Перед ним был просто несчастный юноша, которому подобает держать спокойное и гордое выражение на своем красивом лице. На лице, которому не идет печаль.
— Как часто ты тренируешься здесь, Мидория Изуку? — спросил Шото, усевшись в седло и расправляя узду.
— Каждый день! И два раза на неделе бываю в городе, чтобы почерпнуть уроков у местного мечника, уверен, Вы его знаете — он раньше был королевским рыцарем и теперь готовит юношей на эту должность.
— Каждый день… — взгляд Шото устремился вдаль. — Через два дня я вновь навещу тебя. Будь здесь в это же время. — Понял! — мальчик аж вздрогнул от столь неожиданной, но, несомненно, радостной новости. — Вы даете мне два дня, чтобы посмотреть, как быстро я могу усовершенствовать свои навыки?
— Кто знает, — выдохнул принц и направил лошадь вперед. Медленными спокойными шагами он все отдалялся, утопая в зеленой чаще деревьев. И только сейчас, когда Шото окончательно скрылся, Изуку заметил, как болит его грудь от непрерывно колотящегося сердца.
Эта встреча… не случайна. Эта встреча оставила какой-то отпечаток на душе, смысл которого еще не получалось распознать. Она совершенно не была похожа на встречу королевской особы и простого сельского юноши. Пусть было сказано не так много слов, но их было достаточно, чтобы увидеть в принце именно человека, самого обычного, из плоти и крови. Человека, которому, как и всем людям, иногда нужна помощь.
Время тянулось невероятно долго в ожидании новой встречи с принцем. Изуку рассказал своей матери о том, что произошло в лесу, отчего Инко Мидория пустила слезу и долго гладила сына по голове, приговаривая, что она гордится и что все усилия обязательно окупятся, что принц тоже наверняка заметил, какой Изуку старательный и целеустремленный. Он обязательно станет королевским рыцарем, она тоже считала, что их неожиданная встреча с принцем произошла не просто так.
Жизнь стала протекать от встречи до встречи. Принц не мог сбегать в город и уж тем более за его пределы слишком часто, но, по его словам, очень старался, и теперь бродил не в случайных направлениях, а шел прямиком к тренировочной зоне одного мальчика, сына фермера и будущего рыцаря. Мидория иногда демонстрировал свои навыки, а иногда они разговаривали. Точнее, разговаривал больше Изуку, рассказывая обо всем на свете: о жизни селянина, о вылазках в город, о своих друзьях, о маме — обо всем обычном, чего не знал, но хотел знать Шото. Принц Тодороки не был многословен, но даже так — их свидания были самым комфортным и приятным временем для обоих. Изуку не переставал краснеть от осознания, что к нему из дворца сбегает сам принц, минуя все запреты и сложности, а Шото просто не понимал, от чего его так тянет возвращаться к сельскому юноше. Возможно, воздух рядом с ним на вкус еще более свободный и обыкновенный.
— Я так рад Вас видеть! — в нетерпении пробежал несколько шагов Изуку навстречу показавшемуся из-за деревьев всаднику на белом коне.
— Здравствуй, — ответил Шото, подойдя достаточно близко, чтобы его услышали и не потребовалось говорить громко. — Я вас ждал! — от эмоций Мидория переминался с ноги на ногу. — Я сегодня был в городе, у мечника. Хотите посмотреть, что я выучил и закрепил? Я освоил аж несколько новых ударов, один из них в прыжке! — Очень хорошо, — как всегда спокойным голосом ответил Тодороки, закончив привязывать коня к дереву. — Продемонстрируешь, — и совершенно неожиданно для Изуку принц со звонким металлическим лязгом вытащил из ножен свой собственный меч.
— А? — Мидория подался назад, едва удержав равновесие, будто что-то невидимое сильно толкнуло его в грудь. — Я сказал «продемонстрируешь».
— Да-да, это я услышал, — запинаясь, ответил мальчик. — Но я не очень понимаю, что это значит. — Ну… Демонстрировать — это когда ты показыва…
— Ах, нет, я знаю! — выдохнул Изуку с неловкой улыбкой. — Вы хотите сразиться со мной?
— Да.
— Н-но это ведь как-то… Я не знаю, я не достоин, да и драться на мечах с принцем… Вы уверены?
— Думаю, да, — совершенно ровным голосом ответил Шото. Похоже, ему ситуация совершенно не казалась странной или неуместной. Что снова подсказало Изуку, насколько принц на самом деле обычный настоящий человек. Или даже необыкновенно настоящий. — Если ты хочешь стать моим рыцарем, защищающим королевскую особу, ты должен быть сильнее или хотя бы на уровне того, кого защищаешь. Иначе нужен ли такой защитник?
— Это имеет смысл, но… Вы уверены, что нужно драться на настоящих мечах? Тут совсем недалеко от моего дома, я смогу принести деревянные, которыми я тренировался раньше.
— Ты боишься, Мидория Изуку? — слегка прищурился Шото.
— Нет, конечно же! — ответил Изуку и обнажил свой клинок.
Удары металла о металл, скрежет и вздымающийся вверх песок, примятая к почве трава, хаотичные быстрые шаги звучат одновременно со спокойными и размеренными. Даже птицы затихли и ветер не беспокоил эту местность, чтобы не создавать шум шелестом листвы и помочь двум юношам сосредоточиться только друг на друге.
Однажды, двумя быстрыми шагами оказавшись за спиной Тодороки, развернувшись с целью усилить замах и нанести неожиданный и мощный удар, Изуку неподдельно испугался, что принц действительно может не успеть защититься, что Шото может пораниться. Но пара глаз внезапно преступно близко оказавшегося лица пронзила мальчика своим взглядом насквозь, отчего тело на секунду заледенело, а затем щеки вспыхнули, так же мешая продолжать движение по запланированной траектории. Тодороки успел обернуться и отпрыгнуть назад, удерживая меч перед собой, блокируя удар. По легкому оскалу было заметно, что этот блок не дался ему просто, но вслед за ним последовала очень легкая едва уловимая улыбка — и Мидория смог выдохнуть и продолжить. Принц очень аккуратно обращался со своим оружием, его движения были необычайно плавные и уверенные. Изуку в какой-то момент даже подумал, насколько же красиво это выглядит и насколько разные у них стили сражения. Резкий и импульсивный Деку, преимущество которого — сила и скорость, и спокойный расчетливый Шото, который будто думает на десять шагов вперед, а потому ему нет нужны применять всю силу — главное, совершать точные движения и правильные шаги. Наверное, благодаря грациозной рассудительности своих действий, принц не допустил в этом поединке ни одной царапины: все удары Изуку он успешно блокировал или обходил, а свои удары отводил сам, если замечал, что Мидория не успевает их отразить. Будто Шото замораживал время, чтобы успеть заметить и продумать все.
Но что-то заставляло Изуку беспокоиться. Что-то, пока ему самому неясное, но что он увидел в глазах Тодороки, когда их лица в очередной раз приблизились друг к другу в этом бою.
— Совру, если скажу, что не впечатлен, — сказал Шото, убрав меч в ножны, наблюдая, как Мидория, упершись руками в колени, пытается отдышаться. — Но тебе определенно есть, куда расти.
— Так что скажете? — Изуку поднял голову. — Смогу я стать Вашим рыцарем. Несколько секунд принц молчал, а затем дрогнувшим голосом произнес:
— Если ты хочешь стать королевским рыцарем, то моим ты стать не сможешь. Я сделаю все… — похоже, сил сдерживать то, что в нем копилось, держать спокойное выражение лица и говорить ровно уже не хватало. Поединок отобрал часть этих сил, немного обнажив то, что было глубоко спрятано под несколькими занавесами.
— Пожалуйста, расскажите мне вашу историю! — Изуку протянул флягу с водой, сам не осознавая связь своих слов с этим действием, но имея самые светлые намерения. И сердце забилось чаще, когда Шото действительно взял флягу из его рук и сделал глоток. — Почему ты так хочешь все знать?
— Не все, а причину, почему Вам так трудно смириться со своей кровью. И если Вы расскажите свою историю, мне кажется, я смогу придумать, что можно сделать, чтобы Вам стало легче хотя бы дышать.
Принц обреченно выдохнул, а Изуку осознал, насколько самоуверенно звучал. Как какой-то простой мальчик, все еще не рыцарь, сможет помочь сыну короля. Они живут в разных мирах, однако от этого желания разобрать и помочь не убавилось. Он хочет помочь не Его Высочеству. Он хочет помочь Шото.
Некоторое время царило молчание. Затем Тодороки отошел в тень и сел, уперевшись спиной о дерево, совершенно не заботясь о чистоте и сохранности своих бархатных одежд. Мидория аккуратно, будто боясь спугнуть, подошел и медленно сел рядом. Их плечи находились настолько близко, что стоило кому-то вдохнуть — и они соприкасались. Изуку был смущен, но так же решительно настроен:
— Наш поединок был чудесен и я рад, что Вы предоставили мне возможность сразиться лично с Вами. Но что-то меня тревожит. Вы будто не показывали все, что умеете, в то время как я выкладывался изо всех сил. Конечно, вы бы победили меня и так, но неужто нужно было быть настолько аккуратным? Почему, желая сразиться, вы не показали все, что умеете? Я бы ничуть не оскорбился, если бы проиграл после первых двух ударов. Я бы попросил реванш и выкладывался еще сильнее, за пределами своих способностей!
— Откуда у тебя такие выводы? — подозрительно спросил Шото.
— Не знаю… Мне показалось, что Вас словно что-то сковывало. Будто вы сдерживаете что-то рвущееся изнутри настолько старательно, что Вам больно. Постоянно думали о том, о чем не хотели думать.
— Ты… очень проницателен, Мидория Изуку, — выдохнул принц. — Мне приходилось контролировать себя, чтобы использовать только тот стиль боя, которым владела моя мать. То же, чему обучал меня отец, я зарекся использовать.
— Но почему?
— Этот стиль слишком… «королевский», даже по сути своей. Ему обучаются главы королевства в каждом поколении, и отец вынуждал меня тренироваться, не спрашивая, хочу я этого или нет. Я даже не единственный в семье: у меня два старших брата и старшая сестра. Если с сестрой все понятно, то среди сыновей для наследника выбор был. Самый старший из нас вовремя почуял жажду свободы и сбежал — никто до сих пор не знает, где он.
— Я никогда не знал, что у Вас два брата, — удивился Мидория.
— Об этом не разглашаются. Сбежал потенциальный наследник — какой позор для короля! И ты тоже не говори никому, пожалуйста. Возможно мне не стоило подобным делиться…
— Нет, что Вы, я никому ни за что не скажу!
— Хорошо, — выдохнул Шото. — Так вот. Второго брата отец просто отказался рассматривать как наследника из-за, по его словам, «незаурядных способностей». Он особо не выделялся среди своих сверстников — и отца это разочаровало. И выбор в конечном итоге пал на меня. Я, на свою беду, с детства, не задумываясь, демонстрировал свои физические и интеллектуальные таланты. Даже если не сразу, но мне легче давались навыки и знания, на которые другие убивали месяцы, а то и годы.
— Вашего отца можно понять… Если думать о будущем королевства, то такой наследник — это подарок!
— Ты тоже не понимаешь? — Шото обреченно схватился за голову. — У меня не было жизни. У меня не было детства. Все, что я помню — его прожигающий взгляд, усталость до тошноты и слезы в плечо матери. Даже этот шрам, — принц прикрыл ладонью правый глаз, — это все его вина.
— Шото…
— Да я об этом самом королевстве, которым якобы должен вскоре править, узнал от тебя за эти несколько дней больше, чем за всю жизнь во дворце. Конечно, у меня были уроки политики, истории и прочего, но самой жизни я не знал. Не разговаривал с людьми не на официальных приемах, на которых все слишком вычурно и фальшиво. Не пробовал пищи, которую ест большинство населения. Я жил во дворце, но это настоящая тюрьма. Не говори, что ты поддерживаешь отца. Не говори, что не понимаешь меня, что ты не на моей стороне, только не ты.
— Пожалуйста, успокойтесь, Вы дрожите! — Изуку испуганно положил свою руку на плечо принца. — Я на Вашей стороне. Что бы ни случилось, я всегда буду на Вашей стороне!
— Тогда давай без этой торжественности, — поднял голову Шото, заставив Изуку слегка отклониться, чтобы не сгореть от смущения, когда их лица настолько близко. — Говори со мной на «ты», я не хочу ощущать эту пропасть между мной и тобой. — Хорошо, как скаже… как скажешь, Шото, — слова едва срывались с губ — настолько было непривычно говорить в такой манере, но Мидория в глубине души был бесконечно тронут таким поворотом.
В этот день говорил Тодороки. Рассказал все, что копилось так долго, рассказал про жестокие методы обучения отца, про его отношение к семье, про то, как успешно он скрывает свой жестокий характер, будучи в глазах простых людей просто строгим, но справедливым правителем. Что он просто забыл про остальных детей, пуская их жизни на самотек, отбирая жизнь целиком у Шото. Рассказал, как королева, также натерпевшаяся от своего супруга, в порыве безумства от страха плеснула сыну в лицо водой из чайника с криком «не смей быть похожим на своего отца». Именно в тот момент потрескавшаяся душа младшего принца рассыпалась — и он возненавидел короля осознанно и люто. И ничего, что имеет хотя бы малейшее отношение к отцу, он не принимал. Ни его политические взгляды, ни его уроки, ни его стиль и уж тем более — ни в коем случае — он не сядет на его место на престол.
Мидория слушал рассказ с комом в горле. Видеть принца таким эмоциональным и многословным, наверное, не приходилось еще никому. Ему было жаль, ужасно жаль, а еще больно за Шото, который откидывает часть себя, часть своей жизни и кровоточит.
— Ты не будешь похож на своего отца, это точно, — сказал Изуку, поглаживая плечо Тодороки. — Ты будешь лучше. Ты не должен позволять королю влиять на твою личность. Ты не должен от чего-то отказываться.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, например, королевский стиль боя придумал ведь не твой отец? Ты можешь его использовать, ты можешь принять его, как часть своих умений. Ты даже можешь добавить что-то свое.
— Нет!
— Почему? Ты талантливый человек, ты рассудительный и умелый, ты можешь намного больше, чем позволяешь себе. Ты сам загоняешь себя в рамки с ставишь на себе клеймо. Давай сотрем его, Шото! Ты не наследник своего отца, ты — Шото Тодороки. Ты самый прекрасный принц из всех существующих, который не станет просто заменой нынешнего короля. Пройдя через все, что ты пережил, ты станешь намного лучше, совершенно другим королем, который сможет править счастливо.
— Ты себя не слышишь…
— Нет, это ты меня не слышишь, — Изуку сел на корточки прямо перед принцем и схватил ладонями его щеки, чтобы смотреть Шото прямо в глаза и чтобы тот не мог отвести взгляд.
— Ты Шото Тодороки. Ты целый человек, а не часть своего отца. Тебе не нужно ни от чего отказываться, чтобы быть собой. Я хочу видеть, как ты сияешь.
— Изуку…
— Я хочу увидеть, как ты владеешь королевским стилем, как ты совершенствуешь его и смешиваешь с грациозным стилем, которому тебя научила королева. Я хочу сразиться с тобой вновь и ощутить твое совершенство на себе. Я хочу видеть, как блестят эти глаза. Я не хочу видеть в них грусть, я не хочу видеть, что в твоей душе не хватает осколков. Около минуты они сидели молча и глубоко дышали, глядя друг на друга. Затем, когда запал дерзости покинул тело Изуку, тот встал и смущенно затеребил низ жилета.
— И я всегда буду на твоей стороне. Даже если ты решишь сбежать, отказаться от престола — я хочу, чтобы это было твое свободное решение, а не шаг, совершенный под воздействием травмы — и я все равно поддержу тебя. Я понял, в чем я ошибался, а ты был прав. Позволь исправиться: я хочу быть твоим рыцарем, и неважно, буду я при этом королевским или нет.
Шото сдался и покраснел. От неожиданности схватился за щеки, которые горели и щипали. Он прежде не испытывал подобного, а потому даже испугался, но приятное чувство в животе разлилось легким покалыванием по всему телу, а дышать стало немыслимо легко и свободно. Он встал, чтобы выглядеть более уверенно и больше не смотреть снизу вверх, и спросил:
— Ты уверен в своих словах, Мидория Изуку?
— Еще никогда и ни в чем я не был так уверен. Я помогу тебе избавиться от ран и затем, наблюдая, каким прекрасным принцем ты являешься, даже если ты решишь навсегда остаться принцем, я пойду за тобой.
— Преклони колено, юный Мидория Изуку
. Сразу догадавшись, но не поверив себе, к чему это, Изуку повиновался и опустился на землю. Он услышал скрежет металла, характерный звуку доставаемого из ножен меча и через несколько секунд почувствовал вес холодного металла на своем правом плече. Сердце билось настолько громко, что сложно было услышать что-то помимо него, но Мидория изо всех сил вслушивался в красивый и по-необычайному торжественный голос, произносящий речь, которую мальчик слышал только во снах. Про то, как его обязуют быть храбрым и сильным, как обязуют защищать невинных и отдать свою жизнь во имя справедливости. Секунды болезненно отдавались стуком сердца, которое все ускорялось и вот-вот готово было взорваться, но Мидория многое бы отдал, чтобы продлить этот момент.
— Встань же, Мидория Изуку, — и когда юноша поднялся и поймал взгляд, Шото добавил, — мой рыцарь. Пелена застлала взгляд против воли Изуку, но он и не сдерживался. Слезы полились, обжигая и без того горящие щеки, и сквозь них он видел, как Шото улыбается. Легко, совсем немного растянув губы, но улыбается. И более счастливым, кажется, быть уже просто невозможно.
— Благодарю, — склонил голову Мидория и соленые капли оставляли падали и терялись в траве. — Я не подведу вас. Я ни за что не подведу.
— Я не сомневаюсь, — ладонь Шото опустилась на макушку Изуку, слегка взъерошив растрепанные волосы. — Спасибо, Мидория Изуку.
Готовясь уходить, принц сказал, что ему нужно о многом подумать. Тяжело осознать все в один момент, но он услышал Изуку. Услышал четко и ясно, и именно поэтому ему нужно все обдумать. Он пообещал вернуться, как только сможет, и сообщить, что он будет делать дальше. И сказал, что слова Мидории о том, что тот всегда будет на стороне принца, даже если принц никогда не станет королем, навсегда в его памяти и что он не простит, если Изуку свое слово нарушит, но он знает, что Изуку ни за что этого не сделает.
— Как повезло встретить именно тебя однажды. Как здорово, что я поддался своему капризу и решил сразиться с сельским юношей. Спасибо, — почти шепотом, уже не будучи уверенным, что Изуку его слышит, но уверенным, что поймет, закончил Шото, покидая их место. Мидория стоял неподвижно и провожал принца глазами до тех пор, пока тот окончательно не скрылся. Затем схватился за щеки и с по-девчачьему высоким вскриком присел на корточки.
Он рыцарь. Он рыцарь для принца. Для принца, который навсегда останется его принцем, даже если этот принц так и не захочет стать королем.