Ах, Париж… Город романтики. Две фигуры перепрыгивали с крыши на крышу в освещённом луной городе.

— Прошу, Жучок, ну скажи, в кого ты влюблена?

Вопросы вроде этого он задавал уже не один час — и это только за сегодня. До этого — ещё месяц. Разные слова, комплименты, сравнения — суть всё равно одна.

— Я же говорила, Котик — нам лучше ничего не знать друг о друге! — с усмешкой ответила Ледибаг, довольно уставшая от однотипных вопросов.

Взгляд на Нуара. Йо-йо. Прыжок. Йо-йо. Прыжок. Прыжок. Йо-йо. Взгляд на… пустоту. Напарник остановился несколько крыш назад, заставив Ледибаг не на шутку испугаться, пока она не увидела силуэт головы с кошачьими ушами на фоне полной луны.

— Нуар?

Одним прыжком она вернулась к парню, остановившись в паре метров. Её Котик сидел и грустно смотрел куда-то вниз. Глянув туда же, Маринетт удивилась, ведь её напарник смотрел на балкончик на крыше её дома.

— Пекарня Дюпен-Ченов, готовят прекрасную выпечку!

— Там живёт моя подруга…

Маринетт одновременно была испугана и удивлена. С одной стороны — Нуар, скорее всего, сейчас вынудит рассказать её о себе. С другой — он её заинтересовал, ведь оказывается, что она его знает.

— Не надо, Нуар. Мы не должны. — она почти никогда не называла его по имени.

— Я устал от секретов, моя Леди. Я устал обманывать…

Маринетт подошла и села рядом, приобняв напарника.

— Она хорошая подруга… Иногда, правда, неуклюжая немного, но… Кажется, она в меня влюблена…

На этих словах Дюпен-Чен потеряла дар речи. Блондин, зелёные глаза, кольцо, голос… Очень знакомый голос!

— Перевоплощение.

— Нет! — выкрикнула Ледибаг и закрыла глаза.

Нет, нет, нет, нет! Она не хочет, чтобы это случилось, она не хочет, чтобы её догадка подтвердилась… Или, всё-таки, хочет?

— Здравствуй, Миледи… Я давно в тебя влюблён…

Плагг не издал ни звука — даже этот непоседа понимал интимность момента.

Ледибаг не смела открыть глаза, а её щёки стали почти в тон её костюма.

— Мне нужны близкие… Хоть кто-то, кроме отца…

Молчать больше не имело смысла, закрытые глаза наполнялись слезами счастья. Она открыла их — и поняла, что всё же хотела этого. Капли покатились по маске, затем по щекам, чтобы потом упасть с подбородка, поблёскивая отражёнными огнями Парижа.

— Моя Леди? Я не хотел… Что я наделал…

Разворот. Побег. Он часто так бежал до превращения, но после — впервые.

Внезапно, вокруг него обмоталось знакомое йо-йо, резко потянув его обратно. Секунда — и он в объятиях супергероини. Такое уже не раз было, когда она его «спасала», но сейчас это было… Нежнее? Заботливее? Он не знает. Вряд ли есть такое слово, чтобы точно описать настолько искренние чувства.

— Но Ледибаг… Я думал, что ты…

— Перевоплощение! — прервала его Ледибаг, забыв обо всех тайнах и предосторожностях.

Теперь Адриан понял, почему она плакала. Маринетт так долго не могла признаться в любви человеку, который почти ежедневно флиртовал с ней. Ежедневно спасал с ней Париж. Ежедневно был готов пожертвовать жизнью ради неё, и несколько раз действительно жертвовал.

Тикки молча села на крышу рядом с Плаггом. Она позже отчитает Маринетт за неосторожность. Сейчас уже всё было сделано.

На фоне полной луны на крыше парижского дома стояли двое. Двое героев. Двое подростков. Двое влюблённых.