Смешно и горько до слез — Хельга Патаки всё отдаст, что у нее осталось, обратит весь Хиллвуд в пепел и соль, лишь бы услышать хрипловатый простуженный голос. Господи, сколько лет прошло? Пять, семь, десять? И черт с ними, годами — Хельга ещё помнит номер домашнего телефона, бегло нажимает на кнопки с цифрами, зная, что никто не ответит. Безумие, привычка? Может, все одновременно.
Хельга давно идет своей дорогой — у нее другие дела, новые знакомые. Но так устроена память — хоть вычеркни в миллионный раз человека, а голос помнить будешь. И взгляд. Какие-то черты лица в туманном фокусе. Особенности характера — минусы, плюсы.
Время не лечит. Оно все больше прожигает в сердце дыру, да так сильно, что заламываются руки, а в красных припухших глазах стекленеют немые слезы. Нет, Хельга не плачет. Она слишком сильная, чтобы дать волю чувствам. И слабая — не в силах терпеть накапливаемую с годами боль. Поэтому срывается с места, хлопает дверью, выгоняет из комнаты общежития всех, начинает звонить — туда, в заброшенный дом по Вайнстрит, заснувший в сетях паутины, осыпающийся побелкой. Горло болит, и в груди поселилась тупая боль — еще минута замогильной тишины, и Хельга сбросит вызов. Как глупо и по-детски — телефон Sunset Arms давно отключен. А на душе теплее становится от мнимой надежды, что безмолвие однажды нарушится. Хельга кусает вишневые тонкие губы, смотрит в потолок, долбит ногой стену. Лучше бы сошла с ума, внезапно услышав робкий ответ на том конце провода. Но не страдала так, не портила себе и без того невзрачные дни. Лучше бы прокляла тот дождливый день и желтый зонт. Его обладатель так беспечно покинул город ради призрачного светлого будущего, что вызывает сплошную ненависть. И черт с ним, тысячи людей уезжают из Хиллвуда. Вот лишь присутствие не смывается дождями, не перебивается шумом автомагистралей. Сколько бы лет ни прошло — а кажется, что Арнольд Шотмен ещё здесь, гуляет по длинным сырым улицам вместе с Джеральдом.
Трубка положена. Пустота витает в комнате, блестит в серых глазах. Глубокий вздох — почему-то легче, хоть и ненадолго. По номеру этому не дозвониться до адресата, но когда-то на третьем-четвертом гудке в телефонной мембране отвечал любимый, родной голос — мальчишеский, хрипловатый, полный добра и естественности. Хельга должна звонить каждую пятницу, совершая этот странный ритуал. Однажды Sunset Arms вновь откроет двери для постояльцев. Арнольд, конечно же, не сгинул навсегда в опасных путешествиях. Он жив, улыбается сейчас кому-то, помогает, а сам думает, как быстрее вернуться в Хиллвуд. В иной расклад обстоятельств Патаки верить не хочет.
Воспоминания гнетут Хельгу, цепляясь когтями за душу, вытягивая нервы по ниточке. Каждый день уносит штормовой волной, и Патаки хватает сил разве что взглянуть на фотографию, сделанную в начале двухтысячных, а затем поддаться нахлынувшему ностальгическому чувству.
И по-другому нельзя. Потому что со временем забываются мелочи, а остальное лишь ярче вспыхивает в голове, подобно болезни, доказывая невозможность существования без ненаглядного и неповторимого человека, так легко и неожиданно потерянного.