После недолгого прощания и выхода из Скайпа, Антон обессиленно оседает на полу, понимая, что сил, чтобы встать у него не будет еще ближайший час. Все тело ноет, лоб покрыт испариной, а изо рта вырывается пугающе сиплое дыхание. А он ведь даже не сделал практически ничего!
В комнате душно. По идее, стоит встать и открыть окно, чтобы впустить хотя бы немного свежего воздуха, но тело будто свинцом налилось, так что он так и остается лежать на полу в позе незаконченной звезды. Незаконченной, потому что ноги и руки так и не удается раскинуть в стороны максимально широко, из-за их длины, так что приходится обходиться без этого.
Антон почти засыпает, когда в соседней комнате что-то с грохотом падает, вырывая его из полудремы, а через секунду на пороге возникает Арсений, словно черт из табакерки, глядя на него так, что, несмотря на усталость, хочется встать и просто обнять его, уткнувшись носом в лохматую макушку. Он всегда невыносимо хочет это сделать, а когда получается, то удается насладиться таким редким смущением на этом невыносимо красивом лице. Пусть и мимолетным, но все же.
— Тебя заставили пробежать марафон? — привычная насмешка в голосе заставляет улыбнуться, а когда Арсений подходит ближе, ему удается стащить его к себе на пол, пресекая все возможности двигаться, лениво закинув одну ногу на Попова, а второй обвивая его торс.
— Неа. Просто немного помучили самыми простыми упражнениями и сказали, что я деревянный. Тянуть меня надо, Арс, — рядом с Арсением всю усталость будто рукой снимает, а в голос пробиваются игривые нотки, которые не ускользают от внимания мужчины, тут же заинтересованно поднявшего голову, чтобы заглянуть в зеленые глаза. Вот только, несмотря на то, что последняя фраза была сказана больше в шутку, чем всерьез, Попов неожиданно резко садится, глядя настолько серьезно, что по позвоночнику проходит дрожь возбуждения. Как же он хотел, чтобы Арс смотрел так на него во время секса…
— Говори, какие вы там упражнения выполняли, попробуем понять, что с тобой не так.
— Ты же несерьезно? — Антон улыбается, но его улыбка постепенно пропадает, когда Арс не улыбается в ответ, а лишь выжидающе сверлит взглядом. — Ну планку мы делали, садились и до ног дотянуться пытались…
— И сколько ты простоял в планке?
— Секунд пять, — он неловко поерзал, садясь вслед за Поповым, наблюдая за эмоциями на его лице.
— Что ж, давай попробуем начать разогревать тебя сегодня, а там посмотрим, а то это уж совсем удручающие результаты, — Арсений поднялся на ноги, обходя опешившего от этих слов Антона со спины и кладя руки ему на плечи. — Давай сначала ты все-таки покажешь мне, насколько все плохо с твоей растяжкой.
— Да ладно тебе, пойдем лучше пиццу закажем, А-арс!.. — тот не дал ему договорить, прижимаясь всем телом к спине и проводя руками по рукам Шаста, выпрямляя их, будто подсказывая, как именно стоит выполнять это упражнение.
— Попробуй обхватить пальцы ног, — Арсений выдохнул эти слова в краснеющее ухо, не понимая, какой именно эффект они произвели на Антона, который после этого не мог думать ни о чем, кроме горячего тела, прижимающегося к нему.
— Я сейчас сломаюсь нахуй, — он прохрипел это тогда, когда понял, что это его предел, но голос был хриплым далеко не от напряжения в задеревенелых мышцах.
— Не думал, что все настолько плохо, Тош, — Попов отодвинулся, садясь на пол позади него, но Антон даже не успел расстроиться потере такого привычного тепла, как его притянули обратно, только на этот раз именно он откинулся, положив голову на плечо, а не на него.
— Будешь теперь заставлять меня делать это каждый день? — закидывая ногу на ногу, чтобы Арс не обратил внимания, Шаст заинтересованно заглянул в голубые глаза, светло улыбаясь, но не получая ответной улыбки. Лишь тот серьезный взгляд, в котором плескались искры.
— Да, буду, но на сегодня хватит. Ты слишком устал, чтобы делать что-то. Это было просто проверкой, — крепкие руки обхватили торс, прижимая к себе еще ближе, а в ухо неожиданно горячо выдохнули, прошептав: — Не думал я, что тебя заводит, когда кто-то тебя растягивает, — двусмысленность этой фразы, да и само положение, заставили Антона покраснеть, не в силах поднять взгляд на Арсения, который, не теряя времени, уже запустил ладони под футболку, заставив парня в его руках вздрогнуть от неожиданности и обжигающих прикосновений.
Резкое движение и он оказывается на полу. Сказать ничего насчет душа или того, что лучше бы перебраться на диван, не получается, так как Шаста, как только он пытается это сделать, затыкают поцелуем. А он, в принципе и не против. Решив, что все остальное может и подождать, Антон запускает руку в мягкие волосы, отвечая на поцелуй и притягивая как можно ближе с тихим стоном, который Арс точно не оставит без внимания.
Так и происходит. Попов, услышав его, отстраняется, обжигая взглядом голубых глаз и удовлетворенно хмыкает, разглядывая раскинувшегося под собой парня. Влажные после поцелуя губы, растрепанные волосы, сбитая к горлу футболка, натянутые в области паха шорты…
— Ты бы себя сейчас видел… — с этими словами мужчина, легонько сжав затвердевший член Антона через ткань, вызывая нетерпеливое шипение и судорожный вздох, начинает раздеваться сам, явно наслаждаясь тем, с каким восхищением и вожделением на него смотрят зеленые глаза, владелец которых уже ерзает от желания прикоснуться к этому великолепному телу.
— Черт, Арс, хватит медлить, — собственная одежда уже начала мешаться, сковывать движения, не давая сполна насладиться поцелуями и прикосновениями, которыми его осыпал Попов, явно не собираясь снимать с него эти чертовы шорты.
Возможно, раньше, Арсений бы с удовольствием помучил его, доведя до безумия лишь легкими, практически невесомыми ласками, но, видимо, не только Шаст завелся во время того упражнения. И, глядя на то, с каким желанием мужчина после этих слов срывает с него футболку, а за ней и шорты, он в этом убедился окончательно.
— Антон… — покрывая легкими поцелуями длинную шею и крепко удерживая извивающегося парня за бедра, Арсений с нежностью взглянул в глаза напротив, замечая в них ответное чувство и отвечая на медленный поцелуй.
После действительно доброго утра, тщательной подготовки не требовалось, что было прекрасно, так как ее сейчас не выдержал бы никто. Пара капель смазки и из горла обоих вырывается громкий стон наслаждения, которое затапливает их с каждой секундой все сильнее. Несмотря на то, что оба были заведены до предела, Арс не срывается в бешеный темп, а Антон его не подгоняет, а лишь закидывает свои ноги на спину любовника, притягивая ближе и с каждым невыносимо нежным и глубоким толчком откидывая голову назад от наслаждения. Член Арсения чувствуется настолько прекрасно, что хочется выть, но больше все-таки — остаться в таком положении навсегда. С его мужчиной рядом и с его членом в заднице.
Когда, наконец, получается открыть глаза, зажмуренные от наслаждения, Антон встречается с горящим взглядом голубых глаз и от осознания, что Попов все то время, пока он шепотом просил войти его глубже и стонал, словно заправская шлюха, смотрел не отрываясь, впитывая каждую эмоцию, заливается краской, начиная сдерживать стоны.
— Если будешь сдерживаться, я остановлюсь, — тихий шепот на ухо и полное прекращение движений подтверждают эти слова, но Антон продолжает молчать, время от времени сжимаясь, вздрагивая от собственного удовольствия и с удовлетворением слыша тихое шипение. — Ну раз так, то… — Арс полностью выходит, слыша в ответ тихий скулеж Шаста, которого абсолютно не устраивает это чувство пустоты. Но резкий толчок обратно все-таки выбивает из него постыдный всхлип, а руки сами тянутся, чтобы притянуть ближе и поцеловать, наслаждаясь тем, как привычно медленный ритм становится все быстрее и быстрее, заставляя прогибаться в пояснице, извиваться от наслаждения и все-таки позабыть о стыде, отдавшись эмоциям сполна.
Перед глазами вспыхивают звезды и слышится громкое: «А-арс!..», которое тут же отражается от стен и вызывает ласковую улыбку у его мужчины. Действительно его. И это прекрасно. Арсений следует за ним через пару толчков, изливаясь внутрь и ласково целуя в губы перед тем как выйти, оставив неприятное чувство пустоты. Но не в груди, в которой прямо сейчас горел пожар эмоций, адресованных одному единственному человеку. Тому, кто прямо сейчас, натянув домашние штаны, берет его на руки, не слушая вялых возражений, прижимает к себе, целуя в растрепанную макушку так, как хотел сделать Антон, и несет в спальню, чтобы ему было удобно.
— Мог бы и на диван бросить, — шутливо замечает Шаст, когда они вместе лежат в кровати, потихоньку начиная засыпать.
— Хорошо, в следующий раз так и сделаю, — Арс улыбается, замечая удивление на лице Антона и поясняет: — Ты же не думаешь, что я пошутил насчет тренировок. Это была только разминка.
— Не забывай о том, что разминка — главная часть всей тренировки. Мышцы же все-таки надо разогревать.
— Тогда я с нетерпением буду ждать завтрашнего занятия. Антон улыбается, прижимаясь к широкой груди и слыша, как в ней равномерно бьется сердце, понимая, что даже такой нелюбимый им спорт, рядом с Арсом становится прекрасным.