Мать

Июль 2050. г. Молайн, штат Иллинойс, ныне СОВ

  — Мужчина мёртв. О девушке ничего не известно. С большой долей вероятности, она мертва. Искренне не понимаю, зачем вам эта информация, шеф, — хриплый, прокуренный годами голос устало отрапортовал своему незримому начальнику.

  — Вам и не надо понимать, мой дорогой друг. Что ж… возвращаемся. Нужная мне информация получена. Теперь меня здесь ничего не держит, — голос был слегка искажён, невозможно было понять, кто говорит — женщина или мужчина. Говорящий выбросил окурок, глубоко вздохнул и кивнул подчинённому.

  Вертолёт с шумом поднялся в небо и скрылся вдали. Клубы пыли медленно оседали на землю.

***

  Нежный штрих солнца на горизонте отражался в её карих, словно горький шоколад, глазах. Она держала в своих руках горячую кружку чёрного кофе, который легонько обжигал её губы, однако боль эта была ей приятна. Потягивая напиток, она смотрела на рассвет. В этот тихий нежный предрассветный час она стояла и решала свою судьбу. Девушка обхватила обеими руками горячую чашку и через боль почувствовала своё гулкое и частое сердцебиение в ошпаренных пальцах, после чего резко отставила кофе на подоконник, проливая капли тёмной, словно буря тревоги в её глазах, жидкости на серую облупившуюся штукатурку. Зябко обхватив себя за плечи, она облокотилась на подоконник, продолжая смотреть на желтеющий горизонт, готовый впустить на небо яркое солнце нового дня.

  Каждый раз, стоя так перед окном, она думает о разном, каждый раз рассвет значит для неё что-то новое. И сейчас она думала о том, что каждый такой рассвет приближал её к чему-то страшному, пугающему в своей неизвестности и непредсказуемости. Она не знала, что будет потом. Девушка будто выпала из этой реальности на последние три месяца, с того момента, как узнала холодящую душу информацию. Судорожно вздохнув, она вновь провела руками по плечам, взяла немного остывшую кружку с напитком, сделала большой глоток, надеясь, что это поможет сделать ей правильный выбор, но уже глубоко в душе понимала, что он, этот сложный, болезненный, страшный выбор уже сделан. Чёрная тревога, которая плескалась в её глазах, придавала им совершенно иной оттенок.

  Девушка собралась, последний раз кинула взгляд на уже брызжущий светом горизонт и пошла в свою комнату, неслышно ступая босыми ногами по вздувшемуся паркету. Подойдя к импровизированному трюмо, состоявшему из трёх старых зеркал с отколотыми углами и деревянной тумбы, в которой и находились все её немногочисленные вещи, она спешно расчесалась, собрав свои чёрные, словно тот кофе, что остался на подоконнике, волосы в тугой высокий конский хвост. Это открывало черты её лица, но ей было совсем не до собственной красоты. Она натянула на свои ставшие стройными за эти годы лишений ноги чёрные брюки, не стесняющие движений. Чёрная майка, чёрные носки, чёрные кожаные кроссовки, которые подходили под любое время года. Девушка везде придерживалась чёрного цвета. Сейчас все старались одеваться в чёрное, будто лелея мечту скрыться от всего в тенях унылого города. Накинув наспех чёрную толстовку, она взяла старый пистолет, три запасных обоймы, которые могли спасти ей жизнь буквально в любую секунду, коммуникатор и бесценную сейчас справку о том, кто она такая. Эту бумажку, которую на первый взгляд не отличить от обыкновенного старого почтового извещения, нельзя назвать документом. Это был своеобразный пропуск в жизнь, пожелтевший, и спешно, потому и криво, заламинированный. Вот и всё, что было у неё помимо сменного комплекта одежды, который она быстро сложила в тугой рулон и сунула под руку, придумывая, как ей добраться до нужного места. Натянув капюшон по самый нос, она кинула последний взгляд на себя, тяжело вздохнула и неслышной тенью выскользнула из квартиры.

  Оказавшись на улице, девушка со страхом начала судорожно озираться, попутно вдыхая душный утренний воздух, отдававший отнюдь не прохладой, а гарью и пеплом. Не найдя ничего опасного, она вся напряглась и сделала молниеносный рывок в тень другого дома, стараясь находиться на свету как можно меньше. Частые тренировки дали свои результаты: она стала очень быстро бегать, что в это время было решающим фактором — будешь ты жить или нет. Оказавшись в тени полуразрушенной многоэтажки, она позволила себе вдохнуть полной грудью. Девушка поднялась на восьмой этаж и нашла свой тайник, который исправно служил ей годами. Она подняла упавшую входную дверь квартиры, под которой красовалась дыра в полу, насквозь проходящая сквозь этаж. Это место верно служило ей тайным местом уже несколько лет. Девушка положила в промежуток между плитами одежду, бережно завёрнутую в полиэтилен. Грустно взглянув на свой верный тайник, понимая, что больше сюда, скорее всего, не вернётся, она осторожно, стараясь не издать ни единого лишнего звука, опустила тяжёлую дверь на место и вновь кинулась вниз по лестнице всё той же неслышной тенью. Когда она снова оказалась на улице, её взгляд привлекло движение около подъезда её предыдущего убежища.

 Дряхлая, сгорбленная, видимо, выгнанная из селения старуха в чёрных, даже, скорее, серых от пыли лохмотьях медленно переходила дорогу к дому, где скрывалась девушка, желая, наверное, спрятаться в другом месте. Она постоянно оборачивалась, озиралась, но у девушки всё сжалось от страха, когда она увидела это за спиной старухи. Когда женщина всё-таки почувствовала присутствие чего-то иного сзади, она глухо вскрикнула, медленно, шатаясь, повернулась и, понимая, что ничего уже сделать не сможет, беспомощно рухнула на колени. Мутные желтоватые глаза старухи метались от одной тени дома к другой, отчаянно бегали и всё же неизменно близоруко щурились на то, что преследовало её, и то, что уже никогда не оставит её в покое.

 Девушка знала, что разумней было бы ускользнуть, убежать, исчезнуть из этого квартала, но она не могла отвести взгляд. Единственное, что она сделала, — это плотнее зарылась в зеленеющий куст, который не давал этому увидеть её. Это подошло вплотную к старухе, что мелко дрожала, и было видно даже со стороны девушки, что она плачет и что-то шепчет морщинистыми сухими губами, видно, молясь давно забытым богам. Это остановилось и будто бы ласково взяло старушечье лицо в свои бледные и худые руки. Оно наклонилось и посмотрело в её выцветшие глаза. Забирая через пугающе тонкие пальцы, что лежали на сонной артерии, все оставшиеся жизненные силы, это улыбнулось, продолжая, не моргая, смотреть в глаза старухи. Та конвульсивно задёргалась, хрипло вскрикнула и замертво упала навзничь, глядя уже безжизненными пустыми глазами в ярко-голубое безоблачное небо. Предсмертный крик женщины нарушил установившуюся тишину, и ещё долго, словно теннисный мячик, отскакивал от стен ближайших домов.

  Это выпрямилось, и лживая нежная улыбка слетела с его губ. Оно отряхнуло руки, которые потом заложило за спину, и оглянулось вокруг. Когда его взгляд проскользнул по месту, где спряталась девушка, у неё всё странно, но привычно сжалось, и слёзы, которые она не позволяла себе уже много лет, крупными каплями полились на сухую землю. Девушка спешно зажала рот рукой, чтобы не издать судорожный всхлип. Это осмотрелось вокруг снова и направилось в противоположную от девушки сторону. Та билась в рыданиях, в страшной истерике, выкатывая до боли, до лопнувших капилляров глаза, из которых нескончаемым потоком катились слёзы, но всё так же не издавала ни звука. Лишь когда это скрылось за домом, она бессильно опустилась на землю. Воспоминания полноводной рекой лились в её сознание, преодолевая все барьеры, которые она ставила, чтобы они не вырвались. Яркими картинками, ощущениями, запахами они заполняли всю её голову.

  Потеряв счёт времени, она пролежала на земле, борясь с ними и хрипло нашёптывая отрывки фраз, которые проскальзывали в её воспоминаниях. Когда она наконец прогнала наваждение, её спина была мокрой от холодного и липкого, словно старый бульон, пота, а всё тело окоченело и застыло. Наконец девушка выглянула из своего укрытия, она заметила, что на небе нет ни облачка, а солнце стоит высоко в зените. Она с разочарованием поняла, что провела в полубессознательном состоянии около трёх часов, однако была рада, что пытка прошлым всё-таки кончилась. Девушка стряхнула комья грязи со своей одежды и с грустью подумала, что некогда чистую мантию придётся снова стирать. Однако складки ткани, испачканные в пыли, теперь походили на камуфляж, столь дорогой в это время.

  Девушка встряхнулась и постаралась выкинуть из своей головы лишние эмоции. После недавней «атаки» она с трудом восстановила хрупкое состояние своей души, в котором для неё существовал только холодный расчёт.

  Вновь девушка переметнулась в тень и начала передвигаться по вымершему городу, который выжигало не только жаркое июльское солнце, но и существа, которых у неё язык не поворачивался назвать «людьми». Сосредоточенно она перебегала по дворам и закоулкам, держа в поле зрения все места, в которых могли спрятаться и затаиться эти существа, несущие всему миру несчастье, голод и смерть. Как бы девушка не старалась, она не могла выкинуть из головы картину, постоянно всплывавшую перед её глазами. Старуха, повидавшая на своём веку и войны, и перестройку старого мира, и Становление Нового мира, лежала навзничь на раскалённом асфальте бульвара, а вдаль уходило прекрасное смертоносное существо.

   Насколько бы ни были опасны существа Нового мира, главной опасностью, главной бедой и угрозой всегда был, есть и будет человек. Высасывая жизни, все силы и всю душу, существа не могли учинить всех тех разрушений, какие потерпел мир. Эти существа не могли бомбить дома, расстреливать детей и стариков, убивать мужчин и брать женщин в плен. Всё это делал простой человек, испуганный и затравленный, будто дикий зверь в лесу, загнанный командой охотников, ожидающих, когда же животное обезумеет до конца. Изначально этих существ было мало. Гораздо меньше, чем людей. Но, поддаваясь своей животной сущности, человеческий род, вскоре, своими же руками сравнял количества.

  Вот тогда и настал Новый мир. Вот именно в это время Старый мир рухнул, как карточный домик, не оставляя ни крохи надежд на восстановление. Новая власть, новый устой, новая культура. Старикам было проще — они наблюдали это раньше, но каково было новому, молодому поколению, которое будто вчера играло в компьютер, на полную резвясь с новейшими технологиями, гуляло с друзьями допоздна, а сейчас учится разбирать автомат и смешивать коктейли Молотова.

  Многие, практически все, справились, сломали себя, но те, кто не желал подчиняться Новому миру, который забирал все прежние возможности, они… их ждала участь гораздо страшнее, чем просто пасть от выстрела испуганного человека. Они становились ими. Этих людей выслеживали, искали и забирали в свои обители. Так они набирали свою собственную армию из отверженных, забытых и обозлённых на всех и вся людей. Никто не знал, что с ними делали, что происходило в их змеиных логовах, но человек менялся. Если быть точнее, переставал быть человеком, терял ту самую важную часть в человеческой душе. Они были слабее, ничтожнее своих покровителей, но и они имели свою возможность забирать человеческие души.

   «…Так человеческая разведка помогла разделить этих существ на классы.

  Истинные — те, которые были изначально. Те, кто может забирать даже сильных людей в логово и «пить» абсолютно любые души. Самый малочисленный и опасный класс. Имеют особую технику защиты. Чрезвычайно сложно убить.

  Отречённые — те, кто не пожелал жить в Новом мире и уже переродился. Слабые, ничтожные создания, которые в отличие от истинных могут убивать только слабых, у кого душа ещё не сформировалась или же, наоборот, на исходе. Особо уязвимы к ним старики и дети, а также павшие духом взрослые люди. Также обладают техникой защиты, но менее совершенной. Также, как и более высокий класс, обладают смертоносным гипнозом.

  И последний класс — отверженные. Те, кто полностью отверг Новый мир, кто сломался, замкнулся в себе, не желая видеть никого. Они одной ногой в безумстве, другой — в классе отречённых. Отверженных пытались запирать, изолировать, лечить, но всё тщетно. Человек либо сходит с ума, либо попадает в лапы истинных. Так было всегда, ещё никто не смог вырваться из этого класса. В итоге было решено не относить отверженных к людям. Самый многочисленный класс.

  Все силы новой армии брошены на две цели. Первая — истребить истинных. Однако же второй целью являлась отслежка и убийство отверженных, чтобы они не смогли пополнить армию врага. Всех этих существ назвали койтами.

Важно знать!

Термины:

•Истинные

•Отречённые

•Отверженные

•Койты».

Из учебника «Пособие выживающих», введение.

  С этих строк начинались рукописные учебники Нового мира. Дети Нового времени учились различать койтов с младых лет. Известные учёные Старого мира, по крайней мере те, что остались в живых, ездили, рискуя своими жизнями, вместе с военными, и изучали тела убитых отречённых, а также, если военным улыбнётся удача, истинных. Учёные, работавшие над исследованием койтов, всегда тщательно охранялись не одним подразделением военных. Одним из главных ресурсов Нового мира стали знания. Немудрено, что со времён Становления вместе с остальными системами государства, была разрушена система образования. Все крупнейшие мегаполисы уничтожены. Биологов, химиков, физиков — счёт всех учёных шёл только лишь на десятки.

  Название этих существ было довольно странным для слуха, однако весьма понятным. Сначала их называли в простонародье «койотами». Как и обычные койоты, эти существа преимущественно появляются на равнинах, улицах, шоссе. Очень редки были случаи их появления в лесах. Однако Комитет Конклава — научного центра Старого мира — решил, что для «койотов» эти существа слишком мерзки. Как говорила Канцлер, они не достойны того, чтобы их называли как-то иначе, нежели «это» или «существо». Однако, невзирая на ярко выраженное презрение Канцлера, совет учёных решил дать существам название «койты», а не «койоты». Отличие в одну букву сначала разозлило Канцлера, однако, смирившись, она разрешила печатникам Конклава начать выпуск учебников с данным названием. «Они недостойны носить название даже такого животного, как койот. Так пусть же они будут лишь его неким подобием!» — эта цитата Канцлера была напечатана как эпиграф к первой главе.

***

  Неизвестно, почему у девушки всплыли воспоминания об учёбе. Нет, не о тех деньках, когда она вместе с подругами по вечерам делала домашнее задание по ненавистной ей в средней школе химии. Нет, не о тех временах, когда она с друзьями громила столовую в дни рождения, по обычаю взяв стакан с соком, слегка, чтобы никто не заметил, смешанный с водкой, вскакивая на стол и крича во всё горло немного неприличные, но абсолютно искренние поздравления, заставляя тем самым именинников краснеть. Она вспомнила об учёбе Нового мира. О суровых испытаниях, которые определяют будущую судьбу. До того, как она решила бежать из селения, она была обыкновенной восемнадцатилетней девушкой, которая четыре года назад впервые взяла в руки автомат, стоя над старой партой в импровизированном классе, где каждому, кто достиг четырнадцати выдавался кривой печатный учебник. Этот учебник, состоявший всего из трёх глав, был обязан сохранить жизнь неокрепшему подорванному поколению, а также поколению Нового мира. Выживание, краткое обучение обращению с оружием, основы фармакогнозии… Однако весь этот учебник первое время лишь неимоверно бесил девушку, как и всех, кто находился на грани существования между Человеком и Отверженным, как и всех, кого подкосила резко оборвавшаяся «нормальная» жизнь.

  «Прекрати думать об этом!»

  Девушка замерла на углу очередного дома и прислушалась к интуиции, к её Внутренней. К её осколку разбитой войной души. Тяжело выдыхая, она повыше подняла ворот мантии, чтобы приглушить своё громкое частое дыхание. Однако сама девушка знала, что оно вызвано отнюдь не долгим и рваным бегом. Само подсознание говорило ей: «Стой! Остановись! Не вспоминай!». Она и так позволила себе слишком много вспомнить.

  Рухнувшая и превратившаяся в груду ледяных осколков стена, державшая все опасные воспоминания под замком, чтобы не свести юную девушку с ума, до крови колола босые ноги её Внутренней. Она, Внутренняя, совершенно не замечая, как мелких, так и глубоких кровоточащих ран на бледных, синеватых от извилистых ниточек вен ногах, легла на осколки воспоминаний и поднесла крупные куски льда к глазам, смотря сквозь них на слепяще-белое холодное солнце. И видела Внутренняя разные, яркие, красочные и несомненно болезненные эпизоды той жизни, воспоминания о которой были под запретом долгие четыре года. Атака койта, в этот раз особенно сильная, разрушила её самообладание до фундамента.

  Сама девушка давно опустилась на горячий асфальт, оставаясь на открытой местности, хоть и в глубокой тени полуразрушенного дома. Она цепко схватилась за ткань в районе сердца, сжав её в кулаке и тщетно пытаясь устранить оглушающую боль, от которой кровь гулко стучала в ушах и в каждой клеточке тела, словно неслышная, но сбивающая с ног сирена. Девушка упала на колени и опёрлась рукой на дорогу, всё ещё держась за ткань. Остатки ледяной стены таяли под жгучими слезами, оставляя после себя всё те же больно ранящие осколки.

  Внутренняя перебирала в руках особо крупные части стены воспоминаний, словно не обращая внимания на мелкие порезы и кровавые разводы на кристально чистом льду. Причудливо скатываясь по влажной поверхности, багряные капельки падали на белый холодный пол, тут же превращаясь в маленькие красные шарики, без устали катившиеся по гладкой поверхности с каким-то странным звоном в оглушающей тишине подсознания. Белое и воздушное, словно сотканное из ветра, платье легко колыхалось на ветру, показывая запачканные в крови участки ткани. Спина Её кровоточила от впившихся в тонкую кожу болезненных воспоминаний. Внезапно усиливавшийся ветер колыхал Её иссиня-чёрные растрёпанные волосы, и те метались по холодному полу под звон красных шариков. Платье Её развевалось с бóльшей силой. Словно что-то, или кто-то, не желал такого присутствия Её здесь. Резкий поток холодного воздуха поднял Внутреннюю, и та прогнулась в спине, припав на колено, тут же покрывшееся сеткой красных порезов. Порыв. Порыв. Ещё порыв. Скользя алыми от крови ступнями по белоснежному полу, оставляя за собой длинные следы, Внутренняя оказалась за обломками стены, которая, словно по мановению чьей-то руки, снова восстанавливалась. Выдворив Её за грань воспоминаний, «рука» достраивала ледяной монолит рассудка. Когда же, добежав до грани, Она дотронулась до болезненно холодной стены, та отозвалась глухой предостерегающей дрожью. Грудная клетка Её слегка дрогнула, и Она, опустившись на пол, свернулась в комочек в бесконечном ожидании.

  — Очнись же! — неясный голос пробирался сквозь серый туман апатии. — Чёрт бы тебя побрал, Нона, прекрати! Ну же, родная, очнись!

  Высокая беловолосая девушка оттаскивала Нону от открытой местности к углу крыльца. Бережно прислонив ту к грязной лестнице, девушка взяла лицо Ноны в руки и начала что-то тихо и нежно шептать, иногда убирая выбивавшиеся пряди длинных волос со лба. Когда же та всё-таки приоткрыла слипшиеся от нескончаемого потока слёз глаза, девушка шумно выдохнула.

  — Ты снова шарилась по площади, Вив? — охрипший от частого дыхания голос разрушил тишину. Нона чётко почувствовала мятное дыхание подруги, а значит та снова искала по заброшенным, но не менее опасным магазинам жвачку.

  — Я жива и это главное. А вот ты выглядишь так себе, — Вив заправила короткую волнистую прядь за ухо, легко улыбнулась и по одним только глазам её было видно, что девушка безумно счастлива видеть свою подругу в сознании, живую и почти невредимую.

  — Надеюсь, так будет не всегда, — немного погодя, Нона фыркнула и добавила. — Я о своём самочувствии.

  Отговаривать Вивиен от опасного блуждания по разрушенным магазинам было бесполезно и, болезненно улыбнувшись, Нона приняла поданную Вив руку, с покряхтыванием поднимаясь с земли. Девушка спешно отряхивала свою одежду и приводила себя в порядок.

  — Мы слишком долго здесь находимся, Вив, слишком долго. Солнце идёт на заход, а путь неблизкий, — перевязывая хвост, заявила девушка. Вивиен и сама это прекрасно понимала. Поэтому, не обращая внимания на бурчание подруги, внимательно изучала потрёпанную карту.

  История этой карты запутанная и долгая. Пожалуй, она была старше Вив вдвое. Её штопали бесчисленное количество раз: где-то торчал скотч, где-то — кусочки засохшего клея. Названия улиц и мелкие дороги почти выцвели, однако девушки старательно поддерживали их, подкрашивая найденными гелевыми ручками. Найти новую карту было бы настоящей удачей.

  Неизвестно, кто был первым владельцем этой карты: возможно, это была семейная пара, которая по выходным выезжала в супермаркет. В детстве, будучи в средней школе, Вив часто разглядывала эту старую карту и выдумывала многочисленные истории о ней. Однажды она выдумала, словно эта карта принадлежала великим ворам, которые совершали грандиозные кражи. Как они впопыхах разворачивали старую бумагу, случайно надрывая края, смотрели свой следующий путь и так же спешно сворачивали обратно. Однако с возрастом она поняла, что в её старом Молайне воровать было нечего. Скучный маленький городишко населением в почти пятьдесят тысяч человек. Только вот маленький размер города не помог ему спастись от бомбардировок Становления. Пара бомб, всё-таки угодившая в город, снесла около третьей части зданий, заживо погребя под собой почти всё население. Вив лучше контролировала себя, но даже ей становилось дурно от воспоминания Становления. Девушка внимательно изучала их следующий путь, а Нона стояла рядом, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

  — Так ты, оказывается, больше не презираешь коммуникатор? — с иронией спросила Нона у своей подруги, наконец догадавшись, как же Вивиен нашла её в городе.

  Вивиен хмыкнула. Коммуникатор был их гарантией относительной безопасности. Найденные ещё до побега из поселения в каком-то магазине электроники во время общей вылазки за припасами, они были преобразованы во что-то вроде маячка их другом-механиком. Ещё до Становления он неплохо разбирался в технике, поэтому ему не составило труда сделать то, что просили две странно отрешённые подруги. К их счастью, он сделал это без лишних вопросов. Теперь при хорошей погоде каждая из них могла отследить положение другой на маленьком экране. Отличительной чертой их коммуникаторов было то, что их сеть была личной — никто иной из механиков не сможет отследить беглянок, спасибо другу за такой приятный бонус.

  Из-за сложного плана бегства, Вивиен ещё за неделю договорилась, чтобы её определили в рейд по заброшенным домам в поисках припасов. Сбежать сразу двоим проще было порознь. Двигаясь с другого конца города, Вивиен должна была встретиться с подругой в условленном месте.

  — Ты никогда не опаздываешь, — немного помолчав, с горечью ответила девушка. Оставшись наедине с враждебным миром, Нона была для Вив чем-то вроде спасательного круга в бескрайнем, полном опасностей океане. Лишь только при её поддержке Вив оставалась собой. Порой ей казалось, что если бы не Нона, то она сама пошла бы в логово койтов на верную смерть. Чего только стоили её поседевшие волосы, о которых окружающие всё равно всегда думали, как о крашенных. Или, в крайнем случае как о признаке отверженности. Все отверженные рано или поздно седели.

  — Прости, — с трудом выдавила Нона, искренне жалея о том, что заставила подругу волноваться. В горле всё ещё першило от частого дыхания, а глаза щипало от слёз.

  — Снова приступ? — такие приступы — норма для любого слабого духом человека в Новом мире. Последнее время Нона лучше себя контролировала, но какие-то ситуации всё равно выбивали девушку из колеи. Война наградила каждого искалеченной психикой и паническими атаками.

  — Я встретилась с койтом, — только произнеся последнее слово, Нона поняла, что допустила ошибку. Сейчас Вив снова будет переживать, а, возможно, будет ругать за неосторожность.

  — Надеюсь… ты сразу убежала оттуда, Нона, — в голосе Вив звучала сталь, но всё же он легонько дрогнул, сразу же выдавая волнение.

  — Меня вырубило, Вив, ты же знаешь. Мне на секунду показалось, что он смотрел прямо на меня. И тут… нахлынуло. Повезло, что я пришла в себя в безопасном месте. Но это подорвало меня, мой рассудок… Обещаю, что больше постараюсь не падать в обморок, или что это было… В общем… ты поняла, — сбивчивые оправдания сильно путались.

  — Это хорошо, а то мне слегка поднадоело вытаскивать тебя из передряг, — для чужого эти слова показались бы грубыми, но Нона ясно слышала сквозящую через сарказм и скептическое хмыканье заботу.

  Девушки переглянулись, и на их лицах расплылись слабые улыбки. Вивиен свернула карту, накинула капюшон чёрной пыльной толстовки и пошла вперёд, слегка пригнувшись и показывая подруге следовать за собой.

  Путь был действительно неблизкий, но Вив нашла более-менее короткий и относительно безопасный маршрут. Молайн был и вправду скучным городом, где все улицы были похожи ровным строем одинаковых пятиэтажных домов — последствий перенаселения. От частных домов уже давно было решено избавиться. Лишь в центре были многоэтажки, где и находилось главное поселение выживших Молайна. Их бывший дом, который ни для кого домом никогда не являлся. Исчезла с лица земли страна, что говорить о доме.

  Двигались Вив с Ноной к их старой школе. И ими двигало отнюдь не чувство ностальгии. Будь их воля, они бы вообще не сбегали из поселения и не двигались по кишащему врагами городу. Но выбор, тот выбор, был сделан. Нона должна была попасть в школу, чего бы ей это не стоило. Эту же цель преследовала и её подруга.

  Когда солнце медленно, лениво катилось к горизонту, окрашивая небо в необычно розовый цвет и ярко выделяя багровые облака, девушки дошли до своего пункта назначения. Постоянно вдали мелькали койты, заставляя девушек прятаться и отсиживаться. За всё время их движения, Нону не покидало чувство того, что кто-то неслышно движется за ними, но у неё не было даже предположений о том, кто это мог быть. Не тот же отречённый, в конце концов. У этих существ была совершенно иная тактика. Никогда не скрываясь, они идут напрямик, словно завораживая своих жертв, усыпляя их и лишая их возможности двигаться. Таким образом они не оставляют ни единого шанса на спасение, если одинокая жертва попала под гипноз. Так что Нона, привыкшая следовать здравому смыслу, не придала своему ощущению никакого значения, хотя где-то в глубине души возможно и понимала, что зря.

  Жгучее желание отправить Вив домой, сказав ей, что справится со своей проблемой сама, перемешалось с болезненным ощущением относительного спокойствия при близости подруги. Нона не могла избавиться от чувства, что подвергает Вив напрасной опасности.

  — Если ты встала как вкопанная, решая отправить меня в «безопасное», — Вив скривилась, произнеся это определённо лживое слово, — место, то ты тратишь зря время. Я втянута в это… кхм, по самые уши, так что выбираться буду только с тобой. Я… не вернусь обратно в поселение. Не сейчас, когда они все уже наверняка на ушах, — словно прочитав мысли Ноны, сказала девушка. Бледная рука легла на плечо Ноны и легко его пожала. Девушка слабо улыбнулась Вивиен, однако буря тревоги снова плескалась чёрными волнами в её тёмно-карих глазах. Последняя ссора Вивиен с отцом, заместителем камендера, главного их поселения, стала одной из причин, почему девушка легко согласилась пойти с подругой. Нона вздохнула, прикрыв глаза, принимая выбор Вивиен. Распрямив плечи, она перебежала дорогу к городской школе Молайна.

***

  Тяжёлый вдох. Прерывистый выдох. Вдох. Выдох. Лишь шумное дыхание раздавалось в старых стенах заброшенного здания. Бетонная коробка, где когда-то из поколения в поколение передавались знания, пустует. В мыслях девушек словно призраки проносились воспоминания. Вивиен предостерегающе потянула за рукав Нону, когда та наклонилась, чтобы поднять старый лист бумаги. Края его были оборваны, а белая прежде бумага покрылась слоем пыли и пожелтела.

  — Приглашаем всех на Осенний бал… — хриплым шёпотом прочитала Нона. — Четыре года прошло, Вив. Да, это относительно малый срок, но почему я всё помню так, будто это было вчера? Всё-таки, годы… не должны были пройти зря. Почему все воспоминания прежнего мира в разы ярче, чем воспоминания Нового? Так не должно быть, не должно… — голос Ноны дрогнул, а рука затряслась и листок печально выскользнул из тонких пальцев, медленно падая на пыльный пол.

  Нона приподняла голову и шумно сглотнула, с каким-то страхом в глазах посмотрев на листовку. Зябко поёжившись, девушка обняла себя за плечи и осмотрелась.

  Вив знала, что это были риторические вопросы в пустоту, которыми задавался каждый подросток, но оставить монолог подруги проигнорированным она не могла.

  — Потому что, чтобы были воспоминания, должна быть жизнь, Нон.

  Этих простых слов было достаточно для того, чтобы Нона шумно выдохнула, понемногу успокаиваясь. Да, слова эти были пессимистичны, но каждый знал, что нынешняя реальность — ни капли не жизнь, а лишь сплошной водоворот событий, разбавленный муторным и однообразным каждодневным существованием. В принципе, как и прежде, однако тогда, давно, этот водоворот событий не уносил стабильно за собой десятки тысяч людских жизней.

  Однако Нона была не права. В первую очередь, она солгала самой себе. Воспоминания о Новом мире у неё были. Только не те, которые нужно доставать из-за ледяного монолита стены, который спасает её рассудок. Но были и приятные воспоминания, как, например, первый разожжённый ею костёр по инструкции из первой главы учебника. Или встреча с Марком, тем самым чудо-механиком, что удивительно быстро влился в их компанию. Их совместные посиделки в мастерской его отца. Да, приятные воспоминания есть, но всё-таки старый мир был куда желаннее Нового. Нона неприятно ухмыльнулась.

  — Нам нужно идти. Он где-то здесь, — сказано это было с дрожью в голосе, но Нона сделала вид, словно ничего не было. Вивиен печально покачала головой и последовала за подругой.

  Перейдя в другое крыло, девушки замедлили шаг. Вивиен достала из ножен массивный охотничий нож, а Нона зарядила пистолет. Вспоминая «учёбу», девушки встали в стойки и медленно двинулись по коридору, который вёл прямо к кабинету директора.

  Цель у них была одна: Клаус Кёлер, один из приверженцев популярной пару лет назад секты. Нона мимолётом вспомнила, как она сетовала тогда: «Проблем нам только не хватает! То налёт койтов, то бомбардировка. А тут ещё секта! Не внешне, так внутренне нас истребить хотят?» Идеология их была проста: вернуться к старому миру. Они пропагандировали выходить из поселений, находить свои старые дома и жить там, словно ничего не произошло, правда, предварительно заколотив все окна и двери. Сектанты буквально призывали к самоубийству — в одиночку в Новом мире не выжить. Большую часть сектантов заперли в импровизированных тюрьмах, остальная же часть скрылась в Молайне. С помощью связей с Вив и камендером, главой поселения, Нона смогла отыскать крупицы информации, найдя информацию о сектанте. Однако Клаус нужен девушкам не для того, чтобы вершить «правосудие», а для получения нужной им информации.

  Медленно двигаясь к концу коридора, где за поворотом находился нужный им кабинет, девушки заметили нечто странное. Нечто, что совершенно не подходило к унылому интерьеру заброшенной школы. Резкий металлический запах внезапно накрыл их с головой. Девушки переглянулись, в их глазах стоял один и тот же немой вопрос. Всмотревшись, Нона заметила кровавые подтёки на полу, прямо около поворота. Кивнув Вивиен, девушка ускорилась и, припав к стене, держа пистолет наготове, выглянула за угол. То, что она увидела, ошарашило её. Нона сразу отвернулась, зажмурилась и крепко зажала рот рукой, чтобы не закричать. Вив догнала подругу и, обеспокоенно поглядывая на неё, тоже выглянула, держа на всякий случай нож прямо перед собой. Ей предстала ужасающая картина.

  Распахнутая дверь кабинета всё норовила захлопнуться. Ей мешало окоченевшее мёртвое тело. Из-за жары оно уже начало издавать сладковато-приторный трупный запах, тут же вызывавший тошноту. Запах запёкшейся крови, старой бумаги, пыли и смерти смешивался в смрад, вызывавший у девушек печальные воспоминания, связанные с мертвецами.

  Вив дёрнула головой, отгоняя наваждение, и крепко сжала худой рукой плечо подруги. Почувствовав крепкое пожатие и холод руки сквозь ткань толстовки, Нона резко замерла, перевела бегающий взгляд на Вив и медленно выдохнула. Девушки вышли из-за угла и, преодолевая брезгливость и, казалось бы, неуместное любопытство, наклонились над мертвецом.

  Тусклые серые глаза его были широко распахнуты, ясно очерчивая глубокие морщины на лбу и веках. Седые, но ещё чернеющиеся клочки волос потеряли весь свой цвет и безжизненно торчали на висках; прилизанная, засаленная чёлочка, раньше прикрывавшая лысину, безвольно откинулась. Полный кривых жёлтых зубов рот был широко открыт в немом крике. Кожа, сохранившая следы былой полноты, была похожа на мятый пергамент. Но самое главное, что удивило, напугало девушек, — это маленькая аккуратная дырочка в центре лба, завершающаяся на затылке огромной дырой, в месиве которой, если повернуть голову, видны осколки черепа и мозг.

  — Снайпер, — голос Вивиен был тускл, как глаза мёртвого Клауса, которого они обе едва узнали по старой фотографии. Разбитое окно за их спинами было тому доказательством.

  — Убийца не похож на простого обывателя. Выстрел профессиональный, — обычно серьёзная Нона теперь напоминала выжатый лимон. Синяки под глазами стали ещё темнее, а кожа белее. Она брезгливо повернула пальцем голову.

  — В любом случае, у нас мало времени на поиск информации. Скоро стемнеет, а этот, — Вив, вставая с корточек, пнула носком сапога труп, — ещё тёплый. Окочурился недавно. Часа четыре назад, не больше.

  Нона встала следом, навязчиво отряхивая руки.

  — Откуда знаешь?

  — На глазах пятен трупных нет, сама посмотри. Если хочешь, конечно, — Вив ухмыльнулась.

  — Нет, спасибо. — поднимаясь, ответила Нона. Оглянувшись, она хмыкнула. — У него автомат… Не хочешь прихватить? Только быстрее, мы тут как на ладони…

  Вивиен заторможенно обернулась, отвлекаясь от перетаскивания ног Клауса. Она недоверчиво порыскала глазами и увидела, что автомат отброшен за дверь. Это насторожило девушку, однако Вив взяла его за лямку и, проверив магазин, закинула на плечо. Это был добротный старый Калашников с практически полной обоймой. В кого-то старый сектант всё-таки успел всадить пару пуль. Однако в снайпера попасть он не мог, а следов борьбы не наблюдалось. Значит, угроза была иной. Возможно, он от кого-то долгое время оборонялся. Вив нахмурилась и отложила размышления на лучшее время и перезарядила автомат. Ставшие непригодными электрические, заряжающиеся автоматы и пистолеты, канули в лету и людям пришлось обратиться к старому оружию.

  Девушки оттащили Клауса от двери и осторожно вошли. Просторный кабинет был освещён лишь закатным солнцем, свет которого проникал в помещение через большое окно, прямо напротив перевёрнутого массивного деревянного стола. Вивиен потёрла худым пальцем нос, нахмурившись, пригнулась и подбежала к окнам, сразу же опуская ставни. Нона кивнула и принялась делать то же самое со вторым окном. Но ей помешало маленькое устройство, прикреплённое к окну. Маленькая портативная солнечная батарея заряжала старенький ноутбук. Вивиен тихонько присвистнула такой находке.

  Нона пружинистой походкой подошла к раскладному стулу и взяла заряжающийся ноутбук. Старый, потёртый ноутбук, который, возможно, принадлежал ещё старшему поколению, заряжался на уже более новых солнечных панелях. Получился некий синтез старых и новых технологий. Пока Нона загружала древнюю технику, на которой с большой вероятностью есть важная информация, Вив с облегчением наблюдала за переменами своей подруги: та раскраснелась, на её впалых щеках появился румянец, а в глазах — так любимая ей искорка. Удивлённо-умилённая улыбка не сходила с губ Ноны.

  Девушки вместе сели на старый выцветший ковёр в полумраке неосвещённого кабинета и хотели уже было посмотреть, что находится в файлах на рабочем столе, однако раздался громкий стук захлопнувшейся двери.

***

  Хлопок был как гром среди ясного неба. Лица девушек вытянулись. Быстрая переглядка. Вивиен схватила сумку для ноутбука и не отдавая себе отчёта стала складывать бесполезные солнечные панели. Нона выключила ноутбук и быстро вскочила, осматриваясь в поисках чего-либо, что может им понадобиться. Заметив в углу объёмный рюкзак, Нона молниеносно к нему метнулась и начала рыться. Пара обойм, чистые футболки, маленькая аптечка, топорик, спички, учебник, какая-то книга и папка. Закинув на плечо рюкзак, Нона рывком двинулась к Вив, которая, сложив ноутбук, спешно срывала со стены карту Молайна, хотя где-то в глубине души она понимала, что то пустая трата времени. Прошло от силы секунд пятнадцать.

  Хлопок раздался вновь.

  Вив быстро глянула между пластинами жалюзи и увидела, что кусты почти не шевелятся. Отметая вариант сквозняка, девушка сразу же порывисто забрала рюкзак у подруги и отдала сумку с ноутбуком. Устраивая поудобнее автомат, она приложила палец к губам. Нона отрывком кивнула и пошла вслед за подругой. Медленно они вышли из кабинета. В установившейся тишине было слышно тяжёлое дыхание. Шаг, шаг, шаг. Вдох, выдох. Судьба девушек висела буквально на волоске: это может быть убийца Клауса, это может быть то, с чем боролся старик до этого, а быть может, это отверженный в поисках логова. Мысли роились в голове Ноны. Пульс постепенно уменьшался. Ноутбук с солнечными плитами сильно оттягивал руку: ремни сумки до боли врезались во влажные и холодные ладони. Однако Нона чувствовала лишь холод пистолета и неприятный прохладный пот, катящийся по спине. Резкий поворот. За углом, в коридоре, никого не оказалось. Вивиен на доли секунды решила, что дверью и вправду хлопал ветер. Она даже отняла щёку от потеплевшего приклада.

  Силуэт.

  Зрачки резко расширились. Мягкий удар приклада о выпирающие скулы. Нона, холодно прищурившись, присела на колено и прицелилась. Однако человек, стоящий в конце коридора, был последним, кого они ожидали увидеть.

  — Марк?.. — Нона, приподнимаясь, удивлённо прищурилась. Разглядев машущего парня, девушка немного повысила голос. — Марк!

  Нона уже хотела было броситься к другу, но ладонь Вивиен цепко сжала её плечо, останавливая. Вив положила рюкзак и ноутбук на пол и легонько толкнула подругу в сторону. Девушка, растерянно моргнув, отошла и почти сразу же услышала рык подруги. Та с кулаками набросилась на друга, явно намереваясь устроить драку. Марк шутливо отбивался и всячески всё обращал в шутку. Под конец причёска Вив растрепалась, а на её щеках выступил румянец, на котором стали видны незаметные до этого веснушки. Седые пряди торчали во все стороны, а в глазах плясали смешинки. Нона снова задумалась о цвете волос подруги. Хотя, размышляла Нона, кто из них не испытывал такого, что можно поседеть? Сама Вивиен никогда не говорила ничего на эту тему. Во время размышлений Нона не заметила, как Вив и Марк уже начали тихо смеяться над чем-то несуразным. Нона тоже засмеялась и все чувства её постепенно сглаживались, смягчались, переставали напоминать оголённые нервы. Контроль над собой вернулся. Оставалось только отдохнуть.

  — Я правда не хотел вас пугать. Шёл как можно тише, хотел проследить за вами, чтобы вы не вляпались куда-нибудь. Я уверен, что здесь небезопасно, — шептал Марк, всё ещё виновато улыбаясь.

  Девушки переглянулись, вспомнив про труп Клауса. А ведь Марк прав. Убийца, или предыдущий враг Клауса, могли быть в здании, а они так глупо потеряли бдительность. Им всем отчаянно не хватало благоразумия.

  — Ладно, сейчас это уже не важно. Пойдём на улицу, там сейчас закат. Будет всяко посветлее, чем здесь.

  Марк согласно кивнул и, подхватив рюкзак, протянул сумку с ноутбуком Ноне.

  — Надеюсь, там будет то, что ты ищешь, — он мягко улыбнулся, и в неверном свете приближающихся сумерек блеснули его белые зубы.

  Вообще, гигиена в Новом мире была не принципиальна. Либо ты моешься, либо твоя вода достанется другому. Но было видно, что Марк действительно следит за собой. Чего только стоят его шелковистые пшеничные волосы, на которые девушка всегда засматривалась.

  Нона неуверенно улыбнулась в ответ, и они вместе вышли из здания. За домами виднелась оранжевая полоска — единственный источник света. Небо словно подёрнулось розовой пенкой, которая нежно рассеивалась в иссиня-чёрном небосклоне. На тёмной части неба уже поблёскивали первые звёзды. И ничего уже словно не могло испортить красоту, если бы не многочисленные столбы дыма, вечно черневшие на горизонте. В любом, каким бы он ни был красивым, вечере помимо красоты всегда была горечь пепла.

  Выйдя из школы, ребята вдохнули полной грудью прохладный вечерний воздух, наполняя лёгкие гарью и бетонной пылью. Однако с приходом лета стало пахнуть ещё цветами и зеленью, что пробивалась на свободных участках земли. Вздохнув, Нона положила сумку на гранитный поручень, вытащила ноутбук и нажала на кнопку включения. Компьютер начал загружаться, мерно жужжа и пиликая.

  — Как друг, я должен отвести вас в поселение… — внезапно начал Марк, — но как лучший друг, я спрошу: куда вы собираетесь дальше?

  Вивиен, неизвестно отчего занервничав, достала из поясной сумки резной, видимо, в прошлом дорогой мундштук, пачку сигарет и отошла покурить. Нону всегда поражало умение подруги находить сигареты. Все четыре года, что они дружат, Вив всегда при хорошем куреве. И несмотря на то, что ещё до Становления все стали предпочитать электронные сигареты и прочие заменители обыкновенным, Вивиен курила только настоящие.

  Девушка проследила за движением подруги, нахмурилась и повернулась к Марку.

  — Надеюсь, сейчас узнаем.

  Компьютер загрузился и ребятам предстал рабочий стол с двумя текстовыми документами и тремя картинками. Больше ничего на компьютере не обнаружилось. Нона щёлкнула по первому изображению: на нём было только два символа — цифра пять и стрелка, указывающая влево. Нона озадаченно свернула окно и открыла следующую картинку. Это оказался пронумерованный алфавит. Нона хотела уже перелистнуть на следующее изображение, но Марк вдруг положил ладонь на её руку и сам начал двигать мышкой. Нона снова покраснела; она почувствовала тепло его руки и у неё вдруг появилось ощущение, что она покраснела до корней волос. «Слава богу, что здесь темно…» — пронеслось у неё в голове.

  — Ну-ка, подожди… так… так… ну конечно! Нет, ну это смешно! Будь я на твоём месте, я бы обиделся на такую лёгкую «загадку», — парень фыркнул и закатил глаза.

  Нона с возмущением взглянула на друга. Марк лишь засмеялся и, приобняв девушку, стал пояснять эту, казалось бы, сложную задачу.

  — Смотри, вот текстовый документ…

  — Тут полная чепуха, — в голосе девушки сквозил скепсис.

  — Я-я… бы так не сказал. Это зашифрованный текст. А вот это, — он открыл файл с цифрой и стрелкой, — код.

  Марк увидел, что Нона саркастично подняла бровь, и снова закатил глаза.

  — Это простейший шифр, Нони, шифр Цезаря. Ты хоть помнишь, кто такой Цезарь?

  Парень засмеялся и стиснул спину девушки, получив от неё удар в бок.

  — Ну, существует алфавит. И установка. Вот в нашем случае сдвиг на пять букв влево.

  Нона задумалась и поняла, что даже если она и знала что-то об этом, то давно забыла. Зато она хотя бы помнит Цезаря.

  — А теперь, — Марк закрыл картинку с шифром и открыл текстовый документ, — смотри. Вот слово «тузук». Подставь буквы из алфавита, только размещённые на пять позиций влево, то есть расшифруй.

  Ноне понадобилось секунд двадцать.

  — «Новое». Поняла.

  — Вот и умничка. Но, если честно, код простейший. Несолидно как-то. А возможно, человек, которому прислали этот текст, Клаус или как там его, просто тупой, вот ему и полегче что дали.

  Марк перестал стискивать Нону и отошёл.

  — Хэй, Вив, хватит дымить, иди сюд…

  Марк не успел договорить. Примерно в трёх кварталах раздалась автоматная очередь и душераздирающий, резко оборвавшийся крик. Сразу же с этим солнце полностью зашло за горизонт. На потревоженный город опустилась ночь. Где-то надрывно завыла одичавшая собака.

  Вивиен затушила огонёк сигареты и спешно убрала мундштук. Марк захлопнул ноутбук и запихнул его в сумку, которую, не закрывая, всучил Ноне. Парень сделал жест, чтобы все пригнулись, и в такой позе позвал девушек за собой.

  Ребята, пытаясь быть как можно более незаметнее, стали медленно спускаться по лестнице. Свернув за один из домов напротив школы, Марк отошёл к тёмному углу двора. Парень приложил палец к губам и подозвал Вивиен. Он взял её руку, настолько бледную, что в темноте она словно светилась, и положил на холодный твёрдый предмет, сначала незаметный в тени дома. Девушка нащупала какую-то прорезиненную ткань и, по сигналу друга, вместе с ним тихонько положила её на землю.

  Девушкам предстал поистине древний механизм: ещё, по-видимому, заправочный мотоцикл с коляской. Все машины, что остались ко времени Становления, к 2046 году, были заряжаемые и беспилотные. Уже очень давно появились автомобили, работающие «от зарядки», но понадобилось несколько десятилетий, чтобы полностью отказаться от бензина, перейдя на экологическую электроэнергию. Все автомобили и средства передвижения, работающие на бензине были сданы в утиль. Растерянно моргая, Нона и Вивиен переглянулись.

  Неизвестно, каких времён был этот мотоцикл: в кромешной темноте не было видно даже расцветки. Коляска была прикрыта кожаным листом.

  Марк быстро, стараясь не шуметь, откинул лист и кивнул Вив. Она покачала головой и кивнула на подругу, указывая на ноутбук. Нона нахмурилась и качнула головой в ответ, поняв, что ей нужно будет расшифровывать текст во время их движения. А это гораздо удобнее делать в коляске, нежели сидя за Марком.

  — Я приехал сюда на нём. Сейчас вы все быстро садитесь. Я, когда заведу мотоцикл, сразу рвану. Будет грохот, так что нас вполне могут начать преследовать — незаметно уйти не получится, — Марк сбивчиво шептал, то и дело переходя на тон выше. — У вас два пути, девчат: сейчас мы едем в селение, получаем по горбу от отца Вивиен и камендера и остаёмся живы. Либо… Либо мы едем в какое-либо убежище и разрабатываем дальнейший план, — глаза парня слабо поблёскивали в темноте.

  — Едем в моё убежище, — Вив тихонько откашлялась. — В том месте, где была Нона, — койт. А ведь хорошее было место… С чайником на плитах, так ведь? — Вив хитро ухмыльнулась, понимая, что каждая лишняя фраза забирает лишние секунды. Она помнила, как, оттаскивая подругу, почувствовала яркий тягучий аромат кофе, хоть и смешанный с влажным запахом земли.

  Нона тоже ухмыльнулась и похлопала по поясной сумке. Видимо, там и был кофе.

  — Тогда садись сзади, будешь показывать дорог…

  Послышалось издевательское хмыканье. Слишком близко. Полетели комки земли, вырываемые из газона пулями. Время растянулось, и звук, будто опаздывая, казалось, обрушился громом уже после самой автоматной очереди. Вивиен сдавленно пискнула. Время, нагоняя своё отставание, начало ускоряться. Первые несколько мгновений слились, закручивая головокружительный вихрь звуков и событий.

  Нона, удерживая сумку, перемахнула через бортик коляски. Марк вскочил на мотоцикл, и Вивиен, метнувшись сразу за ним, вцепилась ногтями в спину парня. Под автоматные выстрелы заревел мотор.

  — Пригнулись!

  Голос Марка почти утонул в шуме. Нона легла в коляске, Вивиен пригнулась от рывка Марка.

  Мотоцикл дёрнулся и, покачиваясь, выехал на главную улицу, стремительно набирая скорость. Застучали пули о металлический корпус.

  — Что это за хрень?! — истерично завизжала Вивиен, оборачиваясь.

  — Нам бы знать, Вив! — Нона с опаской приподнялась и краем глаза увидела силуэт в тени дома. Это был вооружённый до зубов высокий плотный мужчина с пугающей ухмылкой на перекошенном лице.

  Это всё, что успела увидеть девушка до того, как мотоцикл завернул за угол.

***

  Они остановились за несколько кварталов, чтобы не привлекать внимания к убежищу. Всё время, что они передвигались, стояла почти гробовая тишина: Нона сидела в коляске и расшифровывала текст, Вив тихонько направляла парня, а сам Марк ехал, плотно стиснув зубы; в его тёмно-карих глазах загнанно метались молнии чётких мыслей, которые помутились от бури тревоги. Нона скрытно любовалась Марком: в тусклом свете фар чётко очерчивался его профиль; от волнения под бледной кожей перекатывались желваки; когда свет отражался на его лице, была видна испарина. Отросшие ниже ушей, почти до плеч, светлые, пшеничные волосы слегка завивались от ветра. Нона подумала, что он похож на скульптуру. «Прекрасную скульптуру». От этой мысли лицо Ноны снова вспыхнуло и она уткнулась в зашифрованный текст. Но девушка постоянно отвлекалась: ей то мерещились тени со сверкающими во мраке глазами, то она обращала внимание на подругу, шёпотом сообщающую путь.

  Когда они остановились, Нона уже почти закончила с первым текстом. Мерный стук двигателя затих. Каким бы маленьким не был Молайн, на средней скорости они ехали несколько часов. Ехать вдоль ровных, хорошо просматриваемых улиц было опасно, поэтому Марк и Вив негласно приняли решение ехать в объезд, ближе к парку, где койтов ещё ни разу пока не встречали.

  Горизонт потихоньку светлел. Яркие звёзды медленно гасли, подчиняясь всесильному светилу. Было около трёх часов утра. Обычно тягучее, как патока время пролетело незаметно. Нона встала на ещё тёплый асфальт и потянулась, громко хрустнув позвонками. Рядом разминались её друзья. Вивиен закурила. Огонёк её сигареты плясал в темноте закоулка, где они остановились. Видимо, у неё тряслись руки.

  — У нас почти кончился бензин. Сейчас очень сложно найти канистру-другую. Практически невозможно. Нам очень повезло, — Марк всё ещё шептал, а Вив отрешённо вторила ему: «Нам очень повезло».

  — А жаль, — Нона вздохнула, — нам он понадобится.

  Немой вопрос застыл в глазах парня.

  — Придём на место — поясню, — Нона невесело хмыкнула, сверкнув в неверном свете глазами. — Как думаете, кто это был? Он не похож на патрульных селения. Сектант? Или… убийца Кёлера?

  — Убийца Кёлера был снайпером. Этот точно не похож на снайпера. У нас нет времени гадать. Пойдём, Нони, — Вив затушила сигарету, размяла шею, накинула капюшон и позвала за собой ребят.

  Марк свернул карту, где отметил место их парковки и где есть возможность достать бензин. Отметок было от силы три.

  Потянулись унылые дома. Ребята неслышно пробегали кварталы.

  Наконец Вивиен остановилась перед незаметным сначала закоулком. Однако она направилась не к подъезду пятиэтажного квартирного дома, а к двери в полуподвальное помещение. Девушка жестом подозвала Марка. Вместе они отодвинули фанеру, которая делала вход в убежище практически незаметным: оно было и вовсе похоже на груду мусора. Вив сдавленно вскрикнула: довольно большая заноза вспорола подушечку пальца. Девушка со злостью выдернула щепку и сунула кровоточащий палец в рот. На тревожный взгляд она в ответ лишь вяло отмахнулась. «Устала, похоже… — пронеслось в голове у Ноны, — раньше она бы с криками не приняла помощь. И бежала медленно… Надо скорее войти. Мы лёгкая мишень, и тем более все на взводе».

  Тем временем Вив сбивчиво мелко трясущимися руками вводила код в старый, ещё железный замок. Наконец послышался резкий неприятный железный лязг — дверь открыта.

  В абсолютной темноте ничего не было видно. Вивиен, отряхивая руки, снова беззвучно позвала Марка и на этот раз указала на незаметный сперва старый потрёпанный ручной генератор.

  — Что это за древние технологии такие? — в которых раз воскликнула Нона. Один только мотоцикл вызывал недоумение, а ручной генератор тем более. В ответ Вивиен лишь тихо посмеялась.

  Марк тоже хмыкнул, закатал рукава кофты и взялся твёрдой ладонью за ручку.

  — А разве его не всё время крутить надо? — озадаченно, слегка издеваясь, спросила Нона, которую весьма забавлял старый генератор.

  — Тут аккумулятор. Он зарядится быстро и светить будет часов пятнадцать — не знаю точно, — снова блеснул знаниями Марк. Чего стоило ожидать от механика.

  Нона задумчиво кивнула и почесала мизинцем кончик носа. Марк быстро крутил ручку и, когда загорелась зелёная лампочка, резко отпустил рукоять, которая по инерции ещё пару раз прокрутилась. Нона с каким-то смутным недоверием щёлкнула выключатель. В темноту улицы ворвался поток света — ребята даже зажмурились. Марк, протерев глаза, быстро спустился по маленькой лестнице и рухнул в ближайшее кресло. На его веках остался причудливый след от машинного масла. Следом спустились девушки. Вивиен с лязгом захлопнула массивную дверь.

  — Что это за место? — снова озадачилась Нона, озираясь.

  — Думаю, здесь был притон, — вяло пробормотал Марк, закинув голову.

  — Сам ты притон! Здесь бар был, — громко крикнула из ванной Вивиен, однако голос её слегка дрожал.

  — А ты откуда знаешь? Ещё пароль раздобыла…

  Ответом ему было хитрое, хоть и слабое хихиканье.

  — Алкашка! — крикнул Марк, пиная пустую баночку пива на журнальном столике.

  — Ботаник! — ответила за подругу Нона.

  Девушка прислонила сумку к креслу и пошла к Вив в ванную. Чертовски сильно хотелось умыться.

  — Внимание, объявление! Нам нужно попасть в Монта… — Нона, зайдя в ванную, запнулась, — …ну.

  Сердце девушки пропустило такт, когда она увидела бледную подругу. Та, стоя в одном лифе, кривясь и слабо держась за раковину, разглядывала в грязном, почерневшем зеркале сочащуюся густой кровью рану на своём плече. Вся рука девушки была в багряных подтёках; кровь с отвратительным звуком быстро капала на жёлтый кафель.

  Внезапно колени Вив подогнулись и, словно в слайдшоу, Нона с криком протянула руки к падающей подруге.