— Как вы смогли выбраться? И тот парнишка, которого вы спасли, почему он не заступился за вас?

— Начнём по порядку… — я сцепляю руки в замок и касаюсь нижней губы большими пальцами.

Двенадцать лет назад.

Дэннис и Рик буквально тащат меня в подвальное помещение. По пути я ловлю на себе разные взгляды. Кто-то смотрит сочувствующе, кто-то — с презрением и издёвкой, и мне от этого больно. Те, кого я считала своими друзьями, своей семьёй, предали меня, отвернулись в момент, когда я в них нуждалась.

«Жалкие трусы. Все до единого».

Когда мы добираемся до места, меня кладут на пол, а после уходят. До ушей доносится щелчок замка, но мне нет до этого никакого дела.

Я сворачиваюсь калачиком в надежде, что это хоть как-то ослабит физическую боль, в то время как моральная словно разрывает меня изнутри.

«Ненавижу».

Слёзы текут по щекам в сопровождении с моими жалобными всхлипываниями. В голове снова и снова крутится то, что сделал со мной Марко. Из горла вырывается сдавленный стон. Я этого так не оставлю и обязательно поквитаюсь с ним.

Закрыв глаза, я начинаю представлять картинки моей мести: как на его мерзкой роже появляется страх, как он захлёбывается в собственной крови или как пытается подобрать вываливающиеся кишки из вспоротого живота.

Не знаю, сколько я так уже лежу, но постепенно мной овладевает усталость. Мысли перемешиваются, накладываясь одна на другую, и вскоре я проваливаюсь в чудесный для меня сон без сновидений.

***

На задворках сознания слышу чей-то тихий голос. Осмотревшись, я понимаю, что ничего не поменялось. Слабая надежда на то, что всё произошедшее окажется лишь кошмаром, окончательно разрушается.

— Эвита, — шёпот доносится из-за запертой двери.

Я поднимаюсь с холодного пола и разминаю отекшие конечности, и морщусь. Низ живота болит, словно внутри прошлись ножом, но я терплю. Из-за отсутствия окон не могу определить время суток. Хочется есть.

— Эвита, ты как? — наконец я различаю в говорившем Тристана, но на мгновение появившуюся радость сменяет злость.

— Разве тебе есть до этого дело? — я огрызаюсь, но всё же подхожу к двери.

— Не говори так. Я же о тебе переживаю.

— И поэтому не вмешался? — я злобно усмехаюсь.

— Я ничего бы не смог сделать. Сама же знаешь, Марко не остановить, — Тристан пытается оправдаться.

— Ты даже не пытался, — бью кулаком по стене, царапая о шершавую поверхность кожу на ладони. — Просто смотрел, как Марко насилует меня. Ты и все остальные!

— Прости, — я слышу, как срывается его голос. Он искренне сожалеет о случившемся. В горле встаёт ком, а из глаз предательски начинают течь слёзы. — Я вытащу тебя отсюда! А потом мы убежим туда, где Марко нас не найдёт. Подожди только немного.

Тристан отходит от двери, и я остаюсь наедине с собой. Присев на какую-то старую тряпку, что валялась в углу, я облокачиваюсь спиной на стену и смотрю в потолок.

Тристан прав. Нам нужно бежать. Бежать из этого места, этого города, желательно на другой континент или материк, подальше от места, в котором меня унизили. Мы с Тристаном справимся, примкнём к новой банде или организуем свою.

Время движется мучительно медленно. В голову то и дело лезут мысли, что у Тристана ничего не получилось, что Марко застукал его и в качестве наказания за предательство убил мальчишку в назидание для остальных. В момент, когда я почти совсем отчаиваюсь, слышу щелчок замочной скважины. Тристан открывает дверь и заглядывает внутрь.

— Пошли, нам надо торопиться, — он воровато оглядывается, боясь, что нас обнаружат.

— Как ты достал ключи? — произношу шёпотом, когда подхожу достаточно близко.

— Они были у Карлоса.

— И он так просто отдал их тебе? — я с сомнением смотрю на Тритана.

— Он был мне должен, — пожав плечами, отвечает мальчишка.

Мы проходим пару тёмных коридоров. В это убежище мы перебрались около пяти месяцев назад. Марко нашёл заброшенную усадьбу, о которой услышал из разговоров местных жителей, и притащил нас сюда. Это отличное место: просторное и скрытое от любопытных глаз. Как сказал Марко, в этом доме был жестоко убит прошлый хозяин, и нам удалось в этом убедиться, когда нашли ссохшийся, но ещё не до конца разложившийся труп. Мы испугались. Никто не хотел в одном доме вместе с трупом, но выбора у нас особо не было. Мы могли либо пересилить себя, либо отправиться жить на улицу. Пара особенно смелых ребят решили избавиться от нежелательного соседа. С нескрываемым отвращением и подступающей к горлу тошнотой они взяли труп по обе стороны и понесли его на улицу. Как только они покинули порог, многие ребята, в том числе и я, вздохнули с облегчением. Каждый из нас был несказанно рад своему новому дому, теперь не придётся тесниться всем в одной комнате. Кто-то перебрался в гостевые комнаты, кто-то предпочёл библиотеку, гостиную, хозяйская спальня досталась, конечно же, Марко. Этот гадёныш выгнал ребят из ближайших спален, чтобы те своими разговорами и криками «не мешали ему отдыхать». Размышляя, я останавливаюсь возле лестницы, ведущей на второй этаж. План созрел моментально. Касаясь плеча Тристана, я говорю ему, чтобы он выбирался из дома и ждал меня во дворе. Паника в его глазах говорит, что он прекрасно понимает, что я задумала. Тристан пытается что-то сказать, но я качаю головой. Делаю шаг в сторону лестницы, но Тристан хватает меня за руку.

— Эви, не надо, — он пытается удержать меня, но я вырываюсь. — Он же убьёт тебя.

— Он уже вчера это сделал.

Больше Тристан ничего не говорит, только смотрит, как я, словно хищник, завидевший  добычу, поднимаюсь по ступенькам. Оказываясь на втором этаже, сворачиваю направо и иду к заветной двери. То, что Марко выгнал всех из этого крыла как нельзя мне на руку, но я всё равно ступаю аккуратно. Добравшись до нужной двери, я нажимаю на дверную ручку и вхожу внутрь. В просторной, когда-то богато обставленной комнате был полный бардак. Повсюду валяется мусор в виде грязной одежды и сломанных вещей. Переступая через очередную преграду, я подбираю с пола маленький нож для бумаги и подхожу к кровати. Марко крепко спит и даже не подозревает, что я нахожусь рядом. Ладони потеют, но я уверена в том, что делаю. Губы сами собой растягиваются в оскале, когда я подношу нож к его горлу. Небольшое усилие — и лезвие разрезает кожу. Марко тут же просыпается и пытается оттолкнуть мою руку. Он хрипит, из его рта, булькая, начинает течь кровь. Желая причинить как можно больше боли, я верчу нож в ране. Кровь всё больше заливает шею, его хватка слабеет, и вскоре руки безвольно опадают на кровать. Отпустив рукоять, я делаю шаг назад и смачно плюю на ещё теплый труп.

Настоящее время.

— После того, как этот говнюк умер, мы с Тристаном бежали из Сен-Мартена.

— И куда вы подались?

— В Санто-Доминго.