Мэйби раскидывает плюшевых мишек в стороны, чтобы добраться до ещё одного тайника в своей комнате. Убирает последнюю игрушку, какого-то странного лилового зверька,  обнажая  светлую канистру, от которой  неимоверно разит бензином. Злобно улыбаясь, принимается с помощью воронки, несколько ночей назад украденной с кухни,  переливать содержимое из канистры в маленькие бутылочки из-под лимонада. 

Представляет, как вспыхивает пол школы.

Одну за другой убирает бутылки в портфель. Чтобы освободить под них место  выкидывает парочку учебников. И даже не удосуживается вернуть их обратно в книжный шкаф, оставляя открытыми валяться на полу посреди комнаты.  Вряд ли завтра ей понадобится математика, да и русский. Вообще ничего не пригодится ещё ближайшее несколько дней. Повезет, если первый урок дойдет до середины, а не прекратиться ревом пожарной тревоги, сразу после того, как прозвенит звонок.

Девушка прячет канистру обратно в игрушки, закидав её сверху желтыми мягкими утятками, что подарил ей темноволосый, прежде чем провалится сквозь Землю. Она даже не написала ему за все это время в социальных сетях, хотя в черный список не кинула. А нахера? Слился и слился. У Мэйби хватает хлопот, тем более его замену в виде застенчивого блондина нашла быстро. Идеальный в некоем роде напарник: чаще всего молчит, зато ради очередной не самой дорогой и качественной дозы готов на что угодно. Этим синеволосая и пользуется. Часто и неимоверно успешно.

«Сможешь подъехать ко мне ближе к полуночи?»

Бэйби  набирает сообщение и отправляет очень быстро, чтобы не передумать. Собеседник молниеносно появляется в сети,  принимаясь печатать ответ. Девушка падает на кровать позади себя, блаженно прикрывая глаза, когда спина перестает болеть. Не стоит таскать тяжести в одиночку, но папу о подобном не попросишь. Гораздо легче пронести в дом бензин, чем объясняться на кой черт он сдался.

«Зачем?»

Блондин либо тупой, либо притворяется. Мэйби напоминает недалекому сообщнику о своих намерениях и просит больше не задавать вопросов, от которых голова болит. Не смотря на то, что он старше, слушается как миленький, боясь потерять халявное наслаждение.

«Окей».

Синеволосая хмыкает, окружая себя подушками, поразительно схожими с облачками. Лениво и словно бы нехотя, тянется к розовому блокноту с кошечкой, что был куплен еще  несколько лет назад, но доселе так часто не использовался. Открывает ровно на середине.

Пункт «бензин» незамедлительно перечеркивается розовой пастой с блестками, предвещая скорое завершение списка. Пункт «поджог» единственный остается не зачёркнутым.

Несколько недель назад, когда ночной кошмар с горящей школой только появился, не давая спать, Мэйби пошла к психологу. Пожаловалась родителям во время утомительного семейного ужина на плохие сны и вот, два дня, она уже сидит на приеме и с непробиваемым лицом, слушает, как ей втирают дичь.

Списать все на колоссальную нагрузку в школе, что может быть глупее? Ах да, обвинить её саму в том, что она накручивает себя, и физрук вовсе не пялится на её зад во время каждого занятия, отправляя самой первой на канат. И нет, сон должен пройти, как только так сразу, но лучше, конечно же, принимать таблетки. Их, судя по стоимости, делает сама Королева Англии.

Мэйби вздрагивает, вспоминая любимую фразочку физрука, случайно потревожив воспоминания.

«Что, сегодня не в юбке?»

Последующую после сверхпродуктивного визита неделю девушка искала ответы на различных форумах и даже, кажется, публиковала на одном из них свой вопрос. Никаких результатов, женщины за сорок словно цитировали психолога, и это бесило Мэйби. Психанув, она составила по своему сну, невероятно яркому и реалистичному, неплохой такой план поджога школы. И честно, эта перспектива выглядит куда лучше, чем потратить все деньги на таблетки-пустышки.

Впервые за несколько лет Мэйби, почти по-настоящему, радуется семейному ужину, так как этот незатейливый процесс единственное, что нормально помогает скоротать время до полуночи. Сейчас она хотя бы не достает свой телефон, что того гляди разрядиться от проверки времени каждую минуту. Вместо этого она умело обводит всех вокруг пальца, скидывая приличную часть своей порции на пол, где её благодарно доедает кот, и мечтает об огромной пачке сырных чипсов. Они как раз где-то под кроватью, если никто их не съел.

– Милая, как успехи в школе? – мать указывает вилкой с кусочком мяса на синеволосую девушку, что слегка вздрагивает, не ожидая разговора,  – Ты что-то молчишь в последнее время. Все нормально?

Ну да, всего-то планирует спалить свою школу и парочку учителей. Все просто прекрасно, лучше некуда. Прочитайте завтра новости, они обещают быть интересными. А учеба? Бэйби забила на неё с того самого момента, как переступила порог класса, дав понять, что лучше, чем она, здесь никого нет и быть не может.  Домашнее задание вовремя и всегда правильно выполняют ботаники, которым она улыбается в коридорах и машет ручкой, покидая школу. Конкурсы пропускает из-за воображаемых занятий танцами и прочей ерундой. А для контрольных у неё как раз припасен небольшой телефончик, который еще никто не запалил, даже сосед по парте.

– Все прекрасно, мамочка, - Мэйби чуть ли не давится блюдом, которое вовсе не рассчитывала есть, но под взгляд родителей отправляет в рот очередной кусочек, игнорируя подступающую к горлу тошноту,  – Трудновато, - так мило опускает взгляд на коленки, а щечки сами вспыхивают румянцем, – Но я справляюсь.

– Дорогая, не переживай ты так, - отец улыбается от уха до уха, а во взгляде его скачут огоньки обожания собственного чада, он отодвигает тарелку и ставит локти на стол, на что мать цокает языком, закатив глаза, – Скажи по каким предметам сложновато, и я найму тебе самого лучшего репетитора.

– Не надо, - взмаливается девушка, прекрасно понимая, что скоро с головой потонет во лжи, а врать или, того хуже, снабжать репетитора, она никак не собирается, – Просто конкурсы различные в школе были, вот я не успевала немного. Сейчас уже легче.

– Хорошо, - мужчина проглатывает вранье вместе с салатом на своей тарелке и переводит разговор совсем в иное русло. Что-то про компании, инвестиции и все то, на что его обожаемой дочурке похуй, не смотря на высокую вероятность унаследовать  бизнес.

Его нудный разговор, который, кажется, и мать слушает вполуха, прерывает слишком громкое оповещение на телефоне Мэйби. Она виновато берет устройство в руки и очень надеется, что никто из присутствующих не замечает, как сильно она сжимает смартфон пальцами, чуть ли не протыкая силиконовый чехол ноготками.

«Я не смогу, меня кроет».

Вроде бы это написано в сообщении, но из-за нереального количества ошибок, девушка уже не уверена, что разбирает сообщение правильно. Ярость затмевает сознание.

Раздраженно и слишком громко для хорошей лапочки-дочки, печатает ответ, убрав от лица волосы и напрочь позабыв про блюдо перед собой. Пусть хоть помирает, но едет, иначе всю проделанную работу можно отправлять к чертям. Если не дальше.

– Какие-то проблемы? – интересуется отец, и Мэйби ловит на себе удивленные взгляды родителей, которые разве что рот ещё не открыли, и то из-за того, что такое поведение дурной тон, – Что-то в школе?

«Ну, почти. Тут один дебил ехать разливать бензин не хочет, а так все нормально. Вы главное лягте спать пораньше, и все будет отлично».

– Нет, - девушка предельно мило улыбается и откладывает телефон в сторону, наигранно медленно выключая его, чудом не оставив на стекле трещины от усердия,  – Просто изменения новые выложили, второй раз за день.

Родитель странно щурится, вглядываясь в милое личико синеволосой, и поворачивается к жене, что почувствовав повисшее в комнате напряжение, начинает рассказывать про еще более неинтересную вещь, чем инвестиции.

Мэйби, решив не ехать с бензином в школу, скидывает рюкзак со второго этажа, и чуть ли не падает за ним следом, высовываясь из окна, чтобы посмотреть, куда он приземлился. В темноте ночи все кажется одинаково черным и девушка, отчаявшись, возвращается на кровать. Здесь, словно на привязи, от ближайшей розетки заряжается телефон, не прекращая вибрировать от бесконечного потока уведомлений. Одноклассники, да и не только, оценивают её новую фотографию, где она в маске с огоньками, смотрит в сторону. Предупреждение, которого никто не понял, и дело вовсе не в том, что оно нихера не понятно.

Обитатели дома отказываются засыпать, слоняясь из одной комнаты в другую, выбирая, чем же заняться перед сном, словно перспективы просто лечь в кровать и, черт побери, уснуть не существует. Мэйби почти прокусывает губу, когда идеальную тишину нарушает голос матери, приглашающей всех смотреть сериал. К её неимоверному счастью, женщина получает отказ от  так называемого главы семейства. Да вот только бродить по дому не перестает.

– Ещё не спишь? – она проскальзывает в комнату дочери, зачем-то переставляя плюшевых зверюшек с одной полки на другую, грозясь найти один из тайников, от чего все внутри Мэйби стягивается в тугой узел. Только этого сейчас не хватало.

– Нет, - девушка говорит нарочито тихо и, для пущей убедительности, прижимает миниатюрную ладошку ко лбу, – Голова болит, - она опускается на кровать, а после прикрывает глаза, всеми силами изображая великомученицу.

И, судя по тому, что мать отправляет её подышать воздухом во двор, ей это удается очень даже хорошо. Вполне себе можно становиться актрисой, чтобы потом на одном из интервью упомянуть о тяжелом прошлом.

В домашних коротких шортиках, старой футболке, которая нифига не греет, и накинутой сверху отцовской куртке, Мэйби уже с полчаса стоит на крыльце и отмораживает себе внутренности. За рюкзаком, который удачно приземлился в кусты, она сходила в самом начале и теперь силится не закурить спрятанные в нем сигареты, потому что свет в родительской спальне потух совсем недавно. 

Терпение девушки лопается как воздушный шарик, проткнутый иголкой, и она, впервые за месяц знакомства, набирает номер незадачливого сообщника, обрушивая на него шквал ругательств за то, что он медленный, нерасторопный и вообще много ещё какой.  Даже если родители в другой части дома проснуться после такого, никто не удивится.

То ли из-за криков, то ли по другой никому не известной причине, но блондин приезжает раньше и паркует свою колымагу, точь-в-точь как ту, что разбила Мэйби, прямо перед её домом. Трясясь от холода и злости, девушка пулей пересекает двор, забыв переобуться. Едет поджигать школу в домашних тапках, зашибись просто.

Молчание, за которое синеволосая и терпела своего напарника, куда-то улетучивается, сменившись непрекращающейся несвязной болтовней. Иногда он так увлекается, что перестает следить за дорогой и норовит врезаться в первый же столб или забор. Мэйби сидит на заднем сидении, сжимая в руках портфель и медленно дышит, дабы не взбеситься еще сильнее и не вылить на него одну из бутылок. От высокой скорости ремни безопасности неприятно вжимаются в обнаженную местами кожу.

– А еще у нас на районе драка произошла, - блондин не обращает внимания на светофор и проносится на красный, под оглушительные сигналы других водителей и трехэтажный мат автомобилиста, в которого чудом не въехал, – Кроки Бой побил чувака в клетку.

Девушка откладывает телефон в сторону, заинтересовавшись новой темой, про которую рассказчик тут же забыл, переключившись на недавнюю вписку, где его собственно и накрыло. О, про это он рассказывает с намного большим энтузиазмом.

–Что там про Кроки с Мэйком? – синеволосая касается водительского сидения, пододвигаясь ближе и почти падает на первом же повороте, мысленно ругаясь,  – Расскажи.

С первого дня, когда Мэйби появилась в школе, эти двое решили, что она точно, вот прямо, точно, станет с кем-то из них встречаться. Ну, она и начала. С обоими. 

И если поначалу это казалось сложным  и даже неправильным, то через две недели, за которые девушка научилась правильно распределять время между своими возлюбленными, все стало достаточно обыденным. Кроки, который не догадывался о существовании конкурента, потому что Бэйби вовремя сбрасывала его звонки, звал свою вторую половинку в кино. Тупо пялить на экран. Зато, в коротких прогулках с ним можно было много чего полезного узнать насчет его шаткого занятия и клиентов, что он так бессмысленно хотел увести, чего ему, конечно же, не удавалось. Он не обращал на неё должного внимания, зато пытался полапать в каждой, блять, подворотне.

Мэйк, точнее Мэйки, был другим. До тошноты романтичным. Он звал посмотреть на луну и быть сожратой комарами, но и от этого Мэйби не отказывалась, действительно наслаждаясь его голосом, пока он пел ей, наблюдая за звездами. Неуверенный и в клетку, он давал то, чего девушка не получала от крокодила, и ничего не требовал взамен. Чудо, а не парень, если позабыть про серенады под окном в три часа дня, от которых все соседи на ушах, и которые надоели после второй песни.

Три недели и малышка кинула в черный список каждого, а потом и просто кинула по очереди в коридорах между уроками, громко обозвав их отношения френдзоной. Довольно улыбаясь в тот день, она продала переманенным у Кроки конкурентам почти все свои запасы, но по такому случаю, их было не жалко.

– Девку, говорят, не поделили, - бросает блондин, впервые за всю поезду посмотрев в зеркало заднего вида, – Тип этот чел в клетку решил замутить с бабой Кроки.

– Насколько все серьезно? – одновременно с отрезвляющим холодом страха за клетчатого, тепло от возможной ревности растекается внутри девушки, – Он его не убил?

– Та не, - отмахивается сообщник, выезжая на дорогу, прямиком ведущую к школе, что завтра должна сгореть дотла, – Ну, может, этот певец походит с разбитой рожей пару неделек, и норм все будет. 

Мэйби, не до конца удовлетворенная ответом, скрещивает руки на груди, дожидаясь пока то, что водитель гордо называет автомобилем,  тарахтя, остановится напротив учебного заведения. По всей видимости, блондин обкурен в край, потому что нихера не замечает, что они прибыли и продолжает нести очередной бред про каких-то неприступных девушек, причем активно жестикулируя.

– Эй, - синеволосая бьёт его кулаком в плечо, вырывая из дымки наркотического бреда, – Вылазь и постарайся не грохнуться, тут не очень ровно.

Вообще-то ровно, но судя по тому, как этого непутевого шатает, упасть прямо перед входом ему ничего не стоит, что он, собственно, и делает, приземляясь на колени. Девушка, брезгливо помогает ему подняться, свободной рукой впиваясь в лямки рюкзака, будто он самое главное в её жизни.

– Благодарю, - он улыбается и делает чересчур уверенный шаг вперед, впечатываясь лицом в закрытые деревянные двери, от чего Мэйби поднимает глаза к небу, тихо ругаясь. Повезло же выбрать именно его для столь важного дела.

Она отталкивает блондина, занимая его место, включает фонарик на телефоне и освещает выпирающую замочную скважину. Не говорит, как именно раздобыла связку ключей, что лежали в кармане джинс, потому что это чертовски скучно, долго и ни капли не интересно.

Школа, днем такая тесная и шумная от толпы учеников, ночью обретает другой вид. Спокойная и чарующая, она тянет магнитом, побуждая заглянуть в неприступные классы. Темными коридорами простилает ровную дорогу к приключениям, что, казалось, повсюду, стоит сделать один лишь шаг.

Мэйби мешкается, воруя ключи со стойки вахтера, и на краткое мгновение вовсе бросает всю эту идею. И случайно косится на физкультурный зал, поворот к которому находится в самом конце коридора. Одного только вида достаточно, чтобы передумать.

– С четвертого этажа начнем, - чеканит синеволосая, уверенно зажигая свет в коридоре, чтобы больше не щурится и не тратить драгоценный заряд телефона, – Делаем все быстро и сваливаем, пока никто не заметил.

Бутылки, до горла полные горючей смеси, почетно занимают отведенное им место в женском туалете в щели между второй и третьей кабинками. Нежелание руководителей школы вовремя делать косметический ремонт играет с ними злую шутку, почти что поджигая фитиль трагедии.

Бензин бесцветной лужей разливается по полу, маленькими ручейками затекая в трещинки у плинтусов. Впитывается в материал, оставляя резкий запах в напоминание о своем существовании. Мэйби выливает полулитровую бутылку рядом с окнами на четвертом этаже, оставляя нетронутое место у кабинетов и лестницы, чтобы все смогли покинуть горящее здание.

– Я, тип, не понимаю, захера ты вообще решила такое устроить? – блондин останавливается, пролив на пол чрезмерное количество топлива, никак не желающего впитываться в древесину второго этажа. Здесь они забрали из подсобки целую канистру и теперь по очереди выливают её содержимое на нужные участки.

– Ты и не поймешь, - бросает девушка, вырывая из его рук тару, хотя он её еле держит, – Тем более под кайфом.

Как будто в обычном своем состоянии он бы понял. Так, кивнул пару раз головой и вновь погрузился бы в свои мысли, о которых Мэйби знать ничего не хочет.

– А ты объясни? – он упирает руки в бока, и выражение его лица перестает выдавать в нем заядлого наркомана, ради дешевой дозы прожигающего свое будущее планированием преступления, за неудачный исход которого он вполне себе может получить пожизненное заключение.

– Блять, - синеволосая роняет канистру на пол, но та, благо, приземляется ровно и бензин, за исключением пары капель, остается внутри, – Да надоело мне здесь все!

Прожигая сообщника взглядом, который наверняка видно даже в полумраке, Мэйби рассказывает про образ идеальной ученицы с всегда выполненным домашним заданием и двумя косичками. Образ, что душит её, с каждым днем незримыми веревками опутывая шею так, что в один момент кости сломаются от такого напора. О том, как его приходится терпеть ради неясного будущего, что лишь мельтешит на горизонте.

 Срывает голос, переходя на крик, пока рассказывает про физрука, что не оставляет омерзительных попыток посмотреть на неё, чаще остальных отправляя на канат и заглядывая в женскую раздевалку, когда девушка по злому року судьбы и огромного количества вещей остается там одна. Упоминает тот факт, что психолог, будучи охереть каким квалифицированным специалистом, сказал, что она все выдумала. Да вот только ночные истерики и разодранная во время них кожа обратное тому доказательство.

 С горячими слезами, ничем не уступающими завтрашнему пламени, говорит про то, как её вечно вызывают к доске. Ведь она лучшая, вся такая отличница и красавица. Зубрит учебники на переменах, а это, конечно же, значит, что можно на неё повесить и еще одно задание, прямо во время урока. И ботаны с параллели никак не могут помочь с этим справиться.

– Воу, - сообщник подходит ближе и пытается обнять её, но Бэйби отталкивает его в сторону, поднимая с пола канистру, и продолжает разливать решающий пункт плана по коридорам, – Мне жаль.

« Нихера тебе не жаль. Забудешь ты все завтра» - девушка не произносит это вслух, зато мысленно почти что кричит. 

Задыхается от удушливых слез, что обжигают щеки, но решает продолжить начатое. Трясущимися руками закручивает крышку у канистры, что настойчиво решает не помещаться в рюкзак, все еще оставаясь до половины полной. Мэйби вытирает нос, тыльной стороной ладони, возвращая ключи от подсобок на место, и медленно закрывает за собой одну за другой двери. Она останавливается напротив автомобиля, оборачиваясь к зданию.

Высокое и красивое, пережившее не одно поколение учеников и учителей, носящее звание одного из лучших учебных заведений города. Стоит, окутанное ночью. Неприступное. 

Девушка делает пару темных снимков на телефон, понимая, что вряд ли когда еще сможет лицезреть его таким, не охваченным пламенем со всех этажей и не обгоревшим, как сарай в плохом районе, где она все реже отшивается.

Домой молодые люди возвращаются в тишине, скорее всего из-за того, что водителя начинает попускать, и он больше не позволяет себе такого количества слов, исчерпав лимит до следующего угара. Мэйби это радует, она спокойно пролистывает страницы в социальных сетях, изредка печатая что-то в беседу класса, где ученики, по типу Кроки, спрашивают о грядущих уроках. Странное чувство растекается в груди, небывалая, почти безумная, уверенность с едкой примесью страха, который девушка уводит на второй план. 

Слишком долго терпела, чтобы отступать.

Она улыбается, словно Чеширский кот, когда смотрит на время, что неумолимо приближает её к цели. И даже сон становится не таким важным, в сравнении с видом за окном, который означает скорое прибытие к дому. Спящие улочки, высокие фонари, двухэтажное здание за высоким забором.  Блондин недоумевает, когда Мэйби, ранее жесткая и холодная, выпархивает из салона авто, и бежит в сторону входной двери, на ходу посылая ему воздушный поцелуй, словно бы это не она ревела меньше получаса тому назад, разливая горючую смесь на школьный пол.

Синеволосая просыпается много раньше будильника и вовсе не плюхается обратно на подушки, чтобы посмотреть еще одно сновидение. С трепещущим сердцем косится на календарь с милыми котятками, где сегодняшнее число обведено фиолетовым маркером. Вылезая из-под теплого одеяла, она тянется к блокноту, заранее вычеркивая последний пункт плана.

И отчего-то дышать становится обманчиво легко, словно все сложное уже позади и она стоит на пепелище с одеялком на плечах, окруженная суетливыми врачами скорой помощи. А вокруг ошарашенные ученики, кашляющие и снимающие происходящее на телефон.

Мэйби старается уснуть, даже выпивает пару таблеток снотворного ради этого, но ничего не получается. Её нервы на пределе. Так хочется просто прыгать на кровати и кричать во все горло от радости, чтобы подушки порвались, как в старых фильмах, и вся комната покрылась перьями. Безудержно и как-то хрипло смеется, представив все это, и так громко, что зажимает рот руками, дабы никого не разбудить. 

Грандиозное возмездие случится с часу на час.

На цыпочках, хоть это и не нужно, тихо хихикая, она подходит к тайнику, отодвигая бесполезные кубки. Прямо в комнате, послав осторожность и рассудок нахер, закуривает косяк, ранее предназначавшийся неизвестному покупателю. Выдыхает густой дым.

Громко хлопает дверцей шифоньера, от чего она чудом не оказывается на полу, и вытаскивает почти всю свою одежду, зажав догорающий косяк зубами. Бросает вещи на кровать и сплевывает в близстоящую урну для бумаги, куда после отправляется более не пригодная травка.

Проходит час, который Мэйби и должна была провести в постели, с пушистой маской для сна на лице, прежде чем она выбирает из бесчисленных нарядов один единственный. В кучу, которую девушка за глаза нарекла «убери это к чертовой матери и не позорься» уже отправился ободок с кошачьими ушками, какой-то несуразный халат с пушистыми рукавами. Над полупрозрачным топом и джинсовой юбкой пришлось достаточно долго подумать, потому что в целом, образ получался гармоничным. Но и они отправились к предшественникам из-за того, что не выглядели достаточно празднично. От белого свитшота с черными штанами пришлось отказаться также быстро, как и решить примерить их. Обыденная блузка с юбкой даже не рассматривались.

 Синеволосая застегивает молнию на голубом платье, которое выбирает из-за вычурности и наличия карманов на груди, кружится перед зеркалом, слегка пошатываясь под действием травки. Делает с десяток смазанных фотографий, прежде чем слышит шаги матери, поднимающейся к ней в комнату. А ведь она не догадывается, какие планы у дочери на ближайшие часа четыре.

– Ты чего так рано проснулась? – женщина застывает в дверях и с нескрываемым ужасом смотрит на гору одежды, валяющуюся вокруг кровати, словно никогда не видела беспорядка,  – А это ещё что такое? 

– Просто, - Мэйби в очередной раз кружится перед зеркалом, совсем как маленькая девочка, которой купили новое платье, и хихикает, с трудом держась на ногах,  – Сегодня такой чудесный день, мамочка.

Ага, ещё может по стране траур из-за него объявят денька на два. И все, несомненно, будут скорбеть вместе с миром, смотря новые выпуски новостей.

– Ну да, это хороший вторник, - фыркает мать, но все же улыбается искусственным эмоциям дочери,  которые принимает за чистую монету, – Спускайся минут через пятнадцать вниз на завтрак.

Ошалевшие бабочки в животе девушки делают мертвые петли и она, почти по-настоящему улыбаясь от уха до уха, отправляется на первый этаж раньше срока, чтобы посмотреть на пламя конфорки, пока готовится ненавистная каша. 

Школа, все такая же, как и днями ранее, стоит, дожидаясь своего часа. Мэйби выпрыгивает из машины, словно случайно забыв поцеловать отца, потому что запах травки не перебивается даже дорогими духами, и направляется в сторону входа.

Заворожённо смотрит, как ученики поднимаются по лестнице, не чувствуя пламени под своими ногами.

– Эм, слушай, - Кроки Бой, как и в первый день, настигает синеволосую в очереди перед входом, которая сегодня гудит не переставая, из-за чего его приветствие сливается с полчищем других, – Мы же друзья, да?

– Конечно, - Мэйби снова улыбается, искренне, потому что после этого дня, вполне вероятно, может больше никогда в своей жизни не увидеть этого эгоистичного крокодила, который водил её в мак за её же счет, – Что такое?

– Может, сходим в киноху, ну или кафе, тип как друзья? – спрашивает Кроки, пока девушка меняет удобные кеды на не самые удобные туфли, не без труда удерживая улыбку на лице.

«Да как же ты из травмпункта-то пойдешь?»

– Оу, - синеволосая проходит мимо раздевалок, битком набитых школьниками, что стараются нормально повесить свои осенние куртки, – Знаешь, мы же больше не встречаемся, а ты так и не запомнил в какие дни у меня дополнительные занятия, дурашка, - она игриво щелкает его по носу и спешно поднимается по лестнице, на ходу принимая свою тетрадь из рук очередного заучки.

– Это типа «нет»? – он догоняет её в коридоре, хотя Мэйби старается идти быстрее, насколько это возможно на высоких каблуках, – Или нам нужно выбрать другой день?

День, когда она не будет планировать поджог школы, был бы самым идеальным, как жаль, что такие уже закончились. А нет, не жаль.

– Это значит, что мы опоздаем на урок, - который через  пятнадцать минут, – Если продолжим болтать ни о чем, - Мэйби улыбается, заходя в женский туалет и оставляя крокодила один на один с отказом стоять в коридоре. Дотрагивается пальцами до щек, что заметно побаливают от переизбытка фальшивых эмоций.

Она проверяет наличие запрятанных бутылок с бензином и чуть ли не верещит от нетерпения, когда обнаруживает их в самодельном тайнике. Нежно касается каждой, прежде чем покидает уборную.

Девушка занимает место в классе рядом с розововолосой подругой, которая странно опускает глаза, а потом и вовсе кокетливо улыбается завалившемуся в кабинет Кроки, что, к слову, не обращает на нее ровным счетом никакого внимания. Новенькая закусывает губу, наблюдая за этим дешевым цирком.

Вместе со звонком и разъяренной учительницей появляется Мэйк, клетчатая маска которого не скрывает разбитого лица. Такие побои точно не сойдут за одну неделю. Он проходит мимо парты Мэйби и, кажется, хочет что-то сказать, но передумывает, резко сворачивая в сторону одиноко сидящего Валеры. И больше не смотрит на бывшую девушку.

Крокодил с последней парты шипит какое-то ругательство, натягивая капюшон кигуруми по самые глаза, но учительница не обращает на него внимания, принимаясь давать ещё сонному классу новый материал, конечно же, не забывая ругать каждого второго за невнимательность. Так глупо.

Синеволосой девушке похуй на логарифмы, о которых так рьяно рассказывает женщина у доски, скрипя об неё мелом. Она смотрит на настенные часы, вечно отстающие, и мысленно прибавляет к ним пять минут.  Пропускает важное определение и даже не старается сделать вид, что пишет. Не пригодится.

Минутная стрелка медленно пересекает тройку, и Бэйби так резко вскидывает руку вверх, что соседка по парте вздрагивает и делает гелевой ручкой жирную полосу заместо слова,  гневно прожигает синеволосую взглядом, принимаясь выводить буквы заново.

– Можно выйти? – Мэйби не скрывает, что трясется от нетерпения и даже слегка притоптывает ножкой для пущей убедительности, смотрит куда-то на потолок, чтобы ей точно поверили, – Пожалуйста.

– Урок вообще-то только начался, - учительница щурит глаза, а потом недовольно причмокивает, стоит новенькой скривит мордашку великомученицы, машет рукой в сторону двери, – Иди, только быстро.

В этом синеволосая сомневается.

Она пулей вылетает из класса, от чего некоторые одноклассники начинают приглушенно смеяться, и мчится к туалету. Падает на колени, пачкая подол платья пылью от чужих ботинок, и вытаскивает бутылочки, крепко прижимая их к груди. Зачем-то проверяет наличие спичечного коробка в нагрудном кармане, облегченно выдыхает, почувствовав его.

Спускается по лестнице на первый этаж, проходя мимо вахтера, который  не замечает прогульщицы, и останавливается перед физкультурным залом. Ей бы очень пригодился огнемет, учитывая размеры помещения, но он есть только во снах, от того приходится ограничить себя полулитром  бензина и парой спичек.

Раздевалки оказываются занятыми парочкой, что не дотерпела до дома и решила совокупиться прямо во время урока. Мэйби быстро проходит мимо них и морщится, не в силах игнорировать доносящиеся стоны. Ставит одну из бутылочек, ту, что менее похожа на обычную воду из-за яркой наклейки газированного напитка, на пол перед входом в зал, и, скрестив пальцы, шагает внутрь.

Коморка физрука заперта изнутри, и Мэйби прижимается к деревянной двери, чтобы расслышать, что он делает. Ругается, громко топает и, кажется, разбивает что-то стеклянное о пол. Неплохое себе времяпрепровождение в ожидании занятия. Она стучит несколько раз, прежде чем ругательства замолкают, сменившись тяжелыми шагами.

– Кто там? – он икает и бранится из-за этого, явно недовольный ранними гостями, – Урок еще не начался, - чуть приоткрывает дверь, и смотрит в образовавшуюся щель красным глазом. От него разит спиртным, причем посильнее, чем от алкоголика, с которым девушке не посчастливилось встретиться однажды.

– Это я, - девушка заводит руку с бутылкой за спину, невероятным усилием перебарывая желание плеснуть горючим в его опухшую рожу, – Хотела бы залезть на канат, - прикусывает губу, специально для такого случая накрашенную блеском, и хлопает ресницами.

И Господи, какой же этот мужчина уебок с явными проблемами в личной жизни, раз повелся на её провокацию и, громко хлопнув дверью, понесся к канатам, даже не скрывая, что раздевает ученицу взглядом. Девушка, покачивая бедрами, медленно следует за ним.

Мэйби словно звезда дешевого порнофильма, пальчиками свободной руки касается каната и закидывает на него одну ногу, во второй раз, сверкая трусиками перед этим мужиком. А потом резко отпускает веревку и делает два шага назад. Отвинчивает крышку у бутылки и подносит к губам. Запах топлива бьёт в нос.

– Он меня не выдержит, - девушка пожимает плечами и мысленно просит его отвернуться, а иначе не останется другого выхода, как сделать глоток бензина, – Можете проверить?

Мужчина хмыкает и облизывает губы, что Мэйби уже предчувствует вкус горючего на языке, и, наконец-то, поворачивается спиной к синеволосой. Двумя руками обхватывает канат и с силой тянет его вниз, проверяя на прочность.

Такого короткого мгновения девушке достаточно, чтобы плеснуть содержимое бутылки ему под ноги, замочив дешевые спортивные штаны с четырьмя белыми полосками. Физрук охает и, недоумевая, рассматривает намокшую одежду, все еще сжимая веревку. 

Мэйби поджигает спичку и держит на вытянутой руке, в нескольких сантиметрах от лужи. Играя, смотрит на неё, как завороженная, а потом обращает внимание на мужчину, с которого градом льется пот, но, онемев от страха, он не делает и шагу.

– Канат ждет, - она смеется точь-в-точь псих из фильма ужасов, и, когда физрук принимается лезть по канату, слегка поднявшись над полом, роняет спичку, – Упс, - разводит руки в стороны и наигранно испугано открывает рот.

Бесцветная лужа под ногами учителя вспыхивает, как море в рассказе Чуковского.

Пол загорается быстрее, чем  ожидала Бэйби, и ей приходится резко отпрыгнуть в сторону, чтобы самой не превратиться в пепел. Пламя поднимается по канату, словно по фитилю, приближаясь к истошно кричащему преподавателю, что с красным от усердия лицом, продолжает лезть вверх, стирая ладони в кровь.

Срабатывает пожарная тревога. Женский голос просит всех покинуть помещение один раз, затем второй, и только после того как сообщение звучит в четвертый раз, ученики с первого этажа начинают выходить из школы. Синеволосая слышит топот их ног и громкие вопросы, наравне с радостными возгласами о горящей школе. Шум окутывает первый этаж, предоставляя шикарную возможность улизнуть на четвертый этаж.

– Тебе это так с рук не сойдет, - шипит физрук и сплевывает кровью из прокусанной губы на пол, добравшись до потолка. Бедняга, попал в ловушку из-за своей похоти и теперь вынужден так болезненно умереть под потолком физкультурного зала. Ей бы было жаль, если б не было так похуй.

– Встретимся в аду, - смеется Мэйби и вдыхает дым, что стремительно заполняет помещение, мешая видеть, как огонь разрастается, добираясь до шведских стенок. Они вспыхивают и стремительно чернеют.

Девушка кашляет и, кажется, вот-вот выплюнет собственные легкие. Бросает пластмассовую бутылку в пламя под канатом, и, зажав руками рот, почти что на ощупь движется к выходу. Случайно опрокидывает оставленную тару с горючим и вскрикивает, когда из-за пролившейся на пол части бензина огонь лижет её ступни, так некстати мокрые от топлива.

Синеволосая падает на пол, чуть отойдя от пламени, преследующем её, и истерично машет ногами, от чего каблуки летят на пол вместе с частью её обожжённой кожи. Кричит так громко, что не узнает собственного голоса, и стискивает зубы, приподнимаясь на локтях. Её шикарные ножки краснеют, словно кто-то вылил на них гребанную краску. Боясь дольше смотреть на раны, что с каждой секундой болят все сильнее, Бэйби, превозмогая боль и учащенно дыша, поднимает бутылку, а потом и вовсе встает, прижав руку к стене, и плетется к выходу, до которого уже добрался дым.

Первый этаж кишит школьниками и преподавателями, которые заметив валящий из спортзала дым, под прикрытием которого девушка сбегает из помещения, с бледными лицами подталкивают учеников к выходу. И создают настоящую толкучку. Младшие классы жмутся к стенке, пропуская обезумевших старшеклассников, что, несомненно, превосходят их в весе. Люди начинают кашлять, вдыхая злополучный дым. У синеволосой слезы наворачиваются на глаза, стоит ей услышать чей-то жалобный писк.

Мэйби кричит, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, каждый шаг ощущается неимоверной болью, словно угли впиваются в ступни и остаются там.  Она падает в предпоследнем лестничном проеме, откашливаясь. Ломает идеальные ногти, когда взывая, скребет ими пол.

В легких будто не остается места для кислорода, а веки наливаются свинцом при каждой попытке открыть глаза.  Девушка лежит на полу, и только учащенное биение сердца в груди напоминает ей, что это еще не конец. С криком, застрявшем в горле, синеволосая становится на четвереньки, одной рукой все ещё сжимая тару с бензином, и заставляет себя подняться на ноги. И голос срывается, стоит ей сделать шаг.

 По школе ещё громче разносится пожарная тревога, а запоздалые ученики бегут вниз с верхнего этажа, игнорируя поднимающуюся наверх школьницу, милое личико которой искажено гримасой боли. Они задевают её, толкая, и Мэйби перегибается через перила, пропуская их. Мир перестает быть ярким и четким.

В классе пусто и даже вещи, которые по идее должны были остаться, отсутствуют. Синеволосая забирает свой рюкзак, что кажется невозможно тяжелым из-за её слабости, и возвращается в коридор. Дышит полной грудью, так долго, сколько может себе позволить. И неожиданно замирает от страха, когда перестает чувствовать пальцы ног.

Коридоры наполняются истошными криками, что звучат даже громче тревоги. Девушка, держась за подоконники, что кажутся слишком короткими, разливает оставшийся бензин по полу, и чуть не теряет сознание, когда наступает в него. 

Добирается до лестницы и трясущимися пальцами с третьей попытки зажигает спичку, бросая себе за спину. Этаж охватывает пламя, убийственным жаром прожигая линолеум. Заглядывает в кабинеты, поджигая парты. Темный дым, словно туча, поднимается до потолка.

Мэйби спускается вниз, пропускает третий этаж, не видя его, и клюет носом пол, добравшись до второго. На ладонь, поднесенную к лицу, падают капли крови, а шум в ушах не предвещает ничего хорошего. Девушка не кричит, оставшись без сил, и лишь не понятно как добирается до ближайшего окна.

Вокруг здания много людей, даже больше чем после шестого урока. Они стоят, открыв рты, и тычут пальцем на школу. Кто-то снимает. Пожарные машины неровной линией стоят на дороге, напрочь перекрыв движение. Случайные водители бросают свои авто и бегут к пожару, чтобы помочь. Врачи скорой помощи спешно грузят людей на носилки.

Девушка из последних сил, которых и нет нифига, машет рукой в окно, жалкой попыткой привлечь внимание. Главный вход горит и все смотрят только на него. Отчаявшись спастись, Мэйби кидает бутылку на середину коридора и бросает ей вслед подожженный спичечный коробок. Истошно стучит ладонями в пластиковое окно.

Мужчина в шлеме, занимающийся брандспойтом, замечает её. Это понятно по тому, как ужас исказил его лицо. Девушка падет, задыхаясь, и даже не знает, что через запасный выход ей на помощь бегут люди.