Джози Зальцман поступала так, как от неё этого ожидали. Всегда.
Не потому что её заставляли или она была как-либо обязана, а потому что она никогда не беспокоилась о себе так сильно, как делала это об окружающих. К лучшему или худшему, Джози Зальцман была ужасным эмпатом. И нужды дорогих ей людей всегда перевешивали её собственные.
Так завелось ещё когда она была младше. На самом деле, может это и вовсе никогда не заводилось. Может это всегда просто… было. Однажды, когда ей было двенадцать, и она чувствовала себя подавленной и уставшей от ноши близнеца, папа сказал ей, что её сердце бьётся не так, как у Лиззи. Понимаете, у Лиззи большое сердце, это правда. Но оно бьётся для неё самой. Джози всегда казалось, что у неё нет такой роскоши: что Лиззи досталось два сердца по цене одного, просто потому что той выпало родиться близнецом. А Джози не досталось ни одного по ровно той же причине.
Но Джози любит свою сестру. И она знает, что её сестра тоже её любит. Просто ещё она знает, что её сестра никогда не отягощает себя проблемами Джози. Потому что Джози всегда отбрасывает их в сторону, чтобы взвалить на себя проблемы Лиззи.
Всё, что известно Джози о Милтоне Гризли в начале третьего класса, так это то, что он раздражающий мальчишка с объёмными волосами, который живет в нескольких комнатах вниз по коридору от них с Лиззи. Она не общается с ним, не делает даже попыток к этому, потому что Ханна Джонс сказала ей, что мальчики противные, а Ханна Джонс в четвёртом классе, поэтому кто такая Джози, чтобы сомневаться в её мудрости?
Вот только однажды Джози падает, катаясь на самокате по подъездной дорожке, она разбивает коленки и плачет в оцарапанные ладошки. ЭмДжи оказывается рядом в секунды, чтобы помочь подняться, а затем предлагает ей попробовать его мороженное. Сквозь всхлипы она отказывается, потому что мороженное стекает по рожку прямо на грязные руки мальчика, но он помогает ей встать и проводит в дом, чтобы там отец наложил ей повязки. Его ладошки липкие, когда он помогает ей подняться на ноги. Джози это не нравится — липкие равняется противные, но он мил и так дружелюбен, как никогда не были многие девочки в школе. Поэтому она позволяет им сблизиться.
В то время их мама была с ними чаще, чем сейчас, это она отлично помнит. Она подняла её на руки, поблагодарила ЭмДжи, сцеловала её ссадины и царапины и подлатала. А потом, когда Джози попросила у неё мороженое — потому что ей всё-таки его хотелось, просто не кашу ЭмДжи из розового и голубого — они с мамой отправились за ним. Та даже позволила ей взять два шарика и с целыми тремя топпингами вместо одного.
С того дня они с ЭмДжи начали кататься на самокатах вместе. Это было здорово не только потому, что у Джози появился кто-то, кто мог научить её новым классным трюкам, у неё появился друг. Друг, у которого были дырки в джинсах, липкие пальцы и разные мальчишечьи словечки в речи, но, тем не менее, друг.
Всё начало меняться, когда наступил пубертат.
Что ж, точнее, <i>вещи</i> начали менять, когда наступил пубертат, не только физические и эмоциональные, но ещё и социальные.
Девочки начали разговаривать о том, кто и кому нравится в раздевалке после физкультуры. Они начали смотреть подростковые драмы и мечтать об отношениях во время обеда. Они начали краситься, носить более облегающую одежду и читать журналы с самыми новомодно популярными парнями на обложках. И Джози тоже начала всё это делать, потому что так делали все. Ну, в самом деле, потому что так делала Лиззи. А Джози всегда следовала за ней.
За исключением того, что ей никогда не доводилось взаимодействовать с кем-либо из своих идеалов или влюблённостей, потому что её работой всегда было помогать с этим сестре.
На последней неделе восьмого класса в Мистик Фоллс наступает идеальная погода. Джози использует каждую возможность погреться на солнышке между занятиями.
— Я люблю Лиззи всем своим сердцем, но иногда мне хочется, чтобы она прекратила рассказываться мне о каждой своей новой любви недели.
ЭмДжи запускает камушек по водной глади озера. Два прыжка. Проклятье.
— Кто на этой неделе?
— Уф, Джед.
Он поворачивается к Джози, сидящей на краю берега со скрещенными ногами.
— Джед? Почему? Он же противный.
— Мне ли об этом ни знать.
— И грубый. Он такой грубый! А Лиззи такая красивая и всегда приятно пахнет, и так во всём хороша... — он улыбается, глядя вдаль.
На лице Джози появляется отвращение.
— О Боже мой! Ты влюблён в мою сестру-близнеца?
Это вырывает ЭмДжи из мечтаний.
— Что? Нет, конечно же, нет! Это... что? Нет, пфф, это неле… — Джози скептически смотрит на него. — Ладно. Да, я вроде как влюблён в твою сестру-близнеца.
— И давно?
— Я не знаю. Это просто… произошло.
После этого они с ЭмДжи проводят не так много времени вместе. Это не что-то преднамеренное. Просто он уезжает домой на лето и возвращается лишь к началу их старшей школы. А после — всё только о Лиззи. На Джози у него больше нет времени. Как она и сказала, это не что-то преднамеренное, но оно ощутимо. Она чувствует, как его преданность смещается от их дружбы к его увлечению её сестрой. Она позволяет ему отдалиться.
Джози проводит первый семестр впитывая в себя проблемы Лиззи и учась. Это всё, чем она занята. Наступает Рождество, и их мама приезжает домой. Они вместе пьют горячий шоколад у огня и открывают подарки, на некоторое время она и Лиззи — две разные и равные личности. Но это не длится долго. Оно никогда не длится долго. Джози никогда не доводится подолгу наслаждаться собой.
Второй семестр проходит в точности так же, как и первый.
У Джози Зальцман был путь, которому нужно следовать, жизненный цикл, который нужно завершить, проставляя галочки в списке. И, несмотря на каждый вдох, душивший её лёгкие, каждую независимую мысль или удар сердца, каждое промелькнувшее «может быть…», она застряла на этом пути. Потому что у Джози Зальцман были обязательства, и если существовало что-то, чего она не смогла бы вынести, то это разочаровать людей.
Затем пролетает и второй год. Затем тело Лиззи приобретает женственные формы. Затем ко всему добавляется давление соответствовать своей сестре, что у неё никогда не получалось, потому что она всегда была позади, помогая и разбираясь с проблемами Лиззи.
А затем в школе-интернат имени Сальваторе появляется Пенелопа Парк.
Пенелопа Парк с волнистыми волосами, соблазняющим взглядом, роскошным прошлым и аурой сладкой угрозы.
Эдисон Шепард к Мередит Грей Лиззи. Кимберли Уоллес к её Джулианне Поттер.
Лиззи Зальцман чувствует, как дыбом встают её волосы на затылке в ту секунду, когда Пенелопа входит в школу, потому что в академии она ещё никогда не испытывала конкуренции. И она могла почувствовать, что это вот-вот изменится.
Первый инстинкт Лиззи — соревноваться, а первая мысль — у неё нет шансов. Не то чтобы она хоть кому-либо когда-либо в этом призналась.
Первый инстинкт Джози — вау, и её первая мысль — вау. Не то чтобы она хоть когда-либо призналась в этом Лиззи.
Да, у Джози были влюблённости. Конечно же, они были. Но никогда раньше она не испытывала, как из-за этого колотится сердце, дрожат кончики пальцев, а разум вырывается из реальности.
Девушка стоит в дальнем конце коридора у офиса, рядом с их отцом, но Джози видит её.
Он что-то ей объясняет, это довольно очевидно. Затем смотрит на них в коридоре, указывает в их сторону рукой, снова что-то говорит и жестом зовёт их подойти. Пенелопа смотрит на них, и Джози готова умереть. Должно быть, девушка заметила, как она на неё пялилась, потому что на её губах расцветает ухмылка, а глаза игриво загораются.
— Уф, когда папа сказал, что у нас будет новенькая, я и не думала, что это будет кто-то вроде… неё.
Жалоба Лиззи лишь едва отвлекает внимание Джози.
— Что ты имеешь в виду? Мы ведь с ней ещё даже не познакомились?
Лиззи качает головой, драматично медленно помахав рукой.
— Я не знаю, я просто чувствую это. Разве ты не чувствуешь этого? От неё исходят нешуточные сучьи вибрации. Как бы там ни было, давай покончим с этим.
Лиззи направляется к офису, и Джози старается от неё не отставать.
— Пенелопа, — говорит Аларик, когда они оказываются достаточно близко. — Это мои дочери, Лиззи и Джози. К сожалению, у меня есть кое-какие дела, но эти двое будут рады тебе здесь всё показать. Правда, девочки?
И, словно чувствуя прямую враждебность Лиззи, он многозначительно смотрит на неё. Она натягивает фальшивую улыбку на лицо.
— Конечно.
— Отлично. А теперь, если вы меня извините... — уходя, он оглядывается назад, чтобы ещё раз взглянуть на Лиззи, а после исчезает за дверью.
Лиззи ждёт, пока дверь полностью закроется, прежде чем направить своё внимание на девушку перед собой.
— Пенелопа, да? Как... вычурно.
Пенелопа морщит лоб.
— Спасибо?
— Я Лиззи, как ты уже знаешь. Я вроде как всем здесь заправляю. Вообще-то, не вроде как, я и в самом деле тут всем заправляю. Это мой конёк, — она делает паузу и ждёт ответа, но взгляд Пенелопы перемещается, и та слегка наклоняет голову. Лиззи смотрит рядом с собой и затем вспоминает: — О, да. А это моя сестра-близнец Джози.
— Джози. — повторяет Пенелопа, сладко и возможно немного кокетливо. Её глаза сияют.
Лиззи раздражается от того, что Пенелопа не обращается к ней лично в той же манере.
— Верно, что ж. Зная, что я могу показаться немного пугающей для новичков, думаю, будет к лучшему, если я не стану проводить ознакомительное турне.
— Ох, ты нисколько меня не пугаешь. Можешь об этом не беспокоиться, — она снова улыбается. Для Лиззи это ощущается личной атакой. Для Джози – мурашками вниз по позвоночнику. — Но, конечно же, у тебя должно быть есть много… дел, которые нужно сделать. Раз ты здесь всем заправляешь и всё такое.
Лиззи щурится.
— Верно.
— Верно. — повторяет Пенелопа.
— …верно. — запинается Лиззи. Ей требуется секунда, но она разворачивается и уходит прочь.
Джози наблюдает за тем, как её сестра уходит, но сама твёрдо стоит на месте. На том же месте, где она не шевелилась и не дышала с самого начала знакомства.
Спустя несколько мгновений Джози слышит:
— Твоя сестра та ещё штучка.
Она поворачивается назад к Пенелопе, и теперь, когда может наконец дышать, получше рассматривает девушку перед собой. Она задаётся вопросом, как у кого-то может быть такое идеальное телосложение. Как кто-то может смотреть в глаза Пенелопы и не чувствовать при этом необходимости продолжать смотреть, и смотреть, и смотреть, и — ох, чёрт, ей следует ответить.
— Ох, эм. Да.
— Она всегда говорит за тебя?
— Что?
— Ты всегда позволяешь ей… так собой руководить?
— Она не руководит мной.
— Ты уверена?
— Да. То есть… Ну, конечно, она громче. Более напористая. Но это не значит, что у меня нет контроля над собой. Просто она более инициативная, вот и всё.
Пенелопа щурится.
— Почему это?
— Я… Я не знаю. Всё просто всегда таким было. Такова её личность. Я тихая и заботливая близняшка. Она общительная и красивая близняшка.
Пенелопа фыркает. Даже немного посмеивается. От этого Джози хмурится.
— Умоляю, — Пенелопа смотрит точно в её глаза, и в её взгляде по-прежнему сохраняется тот блеск. — Ты определённо та близняшка, которая красивая.
Джози не знает, что ответить, потому что для слов нужна работающая голова, а прямо сейчас её мозг слишком занят успокоением сердцебиения, чтобы сосредоточиться на чем-то другом. Тихое детское «Заткнись» — вот, что ей удаётся выудить из своего рта.
— Что ж, тогда пойдём. Думаю, кто-то всё-таки должен показать мне что здесь и как.
Она показывает Пенелопе округу около пятнадцати минут, прежде чем им обеим нужно уходить на первое занятие. Джози ведёт их по коридору.
— Встретишь меня здесь после конца урока? Ну, знаешь, чтобы помочь мне отыскать следующий? — просит Пенелопа, когда они оказываются у её кабинета математики.
Джози делает несколько шагов назад к ней на встречу, в замешательстве.
— Но я ведь только что показала, где будет твой следующий урок?
— Да, я знаю. Но если я притворюсь, что уже забыла… ты покажешь мне снова?
— Ты пытаешься сделать так, чтобы я проводила тебя?
— Ах, она начинает что-то подозревать.
— Хорошо, я встречу тебя здесь, в 8:35.
— В 8:35, минута в минуту?
— Да, в 8:35. Минута в минуту.
— Хорошо, договорились. Потому что было бы так досадно пропустить второе занятие, заблудившись в этих огромных стенах, и всё из-за того, что от меня свалил гид.
Джози встречает её на первом перерыве… и на втором… и третьем… и четвёртом.
Раздаётся звонок на обед, и Джози направляется встречать Пенелопу после её пятого урока даже не будучи об этом прошенной. Выйдя из кабинета, Пенелопа дразнит её:
— Точно как собачки Павлова.
Джози заливается румянцем.
— Ну, технически этот рефлекс не является научно доказанным, но мысль понятна, — какое-то время они просто идут рядом, прежде чем Джози спрашивает: — Так, эм, хочешь пообедать со мной?
— Я думала, что это само собой разумелось.
— Ох, да. Хорошо, супер.
Они на пол пути к столовой, когда Джози чувствует в кармане вибрацию телефона. Она достаёт его, думая проигнорировать, но видит на экране имя сестры, а затем замечает пять сообщений.
lizard [11:30]: Джози позвони мне
lizard [11:32]: Срочно срочно срочно!!
lizard [11:38]: Алллоооо
lizard [11:39]: Джоззиии отпиши мне
lizard [11:56]: УФ ладно просто перезвони мне до обеда пжлст
— О, чёрт… Извини, на этот мне нужно ответить.
Пенелопа кивает и жестом показывает, что всё в порядке.
— Привет?
— Ох, Джози, слава тебе господи. Мне нужно, чтобы ты пришла в нашу комнату так быстро, как это только возможно.
Она смотрит на Пенелопу.
— Оу, эм, я сейчас собиралась пообедать с-
— Джози! Ты можешь пропустить сегодня обед. Я видела, как ты ела батончик на занятии мистера Ричерда, поэтому знаю, что ты не умираешь от голода.
— Но я показываю тут всё Пенело-
— Угх, Джо. Если у неё есть хотя бы половина от одной клетки головного мозга, то она сможет найти дорогу и сама. Мне нужно, чтобы ты помогла мне со всей ситуацией с Джастином, я же говорила тебе о Джастине? Ох, мы познакомились вчера в том новом местечке, что только что открылось в городе… неважно, в общем твин-код.
Джози вздыхает и с извинением смотрит на Пенелопу, которая стоит, приподняв бровь.
— Ладно, я буду там… через пять минут.
— Чудно! Муа, скоро увидимся!
Щелчок.
— Дай угадаю, твоя сестра? — спрашивает Пенелопа.
— Как ты узнала?
— Подсказало что-то из того, как тебе так и не удалось закончить хоть одно предложение.
Джози вздрагивает.
— Извини, она сказала, что это твин-срочность.
— Всё хорошо, иди. Просто найди меня позже. Я буду той девушкой, которая заблудилась и бесцельно бродит по коридорам, потому что её бросил гид.
— Ты всегда такая драматичная?
— Да. Да, я такая.
— Буду знать.
~~~
Джози сидит в комнате, пока Лиззи болбочет о том парне, Джастине. Она поглощает. Просто поглощает. Как всегда это делает. К тому времени, как сестра заканчивает, обеденное время уже подошло к концу и ей нужно спешить на следующее занятие.
Проходит шестой урок, и Джози жалеет о том, что оставила Пенелопу одну на обеде. Хотя она ничего не может поделать с мыслями о том, что Пенелопа не тот тип людей, которым сложно заводить друзей. Ещё она забывает, где именно сейчас проходит занятие у другой девушки, поэтому она не сможет встретить её и проводить к следующему кабинету. Вероятно она расстроена из-за этого больше, чем следовало бы.
Но потом Пенелопа заходит на седьмой по счету урок Джози и садится прямо рядом с ней.
— Что ты здесь делаешь?
— Ох, я пошла к доктору Зальцману и попросила его немного изменить своё расписание. Мне показалось немного нелепым то, что у нас нет никаких занятий вместе, несмотря на то, насколько маленькой является эта школа.
— Ты поменяла расписание просто для того, чтобы ходить на уроки со мной? — Ох. Это трепетание было где-то в её груди? Или животе? Груди… а может, всё-таки животе. Она не совсем уверена где.
— Да, похоже я сделала это. Знаешь, было довольно легко, в прошлой моей школе была настоящая задница с расписаниями… и кроме того, английским гораздо лучше заниматься после обеда, а не с утра, ты так не считаешь?
Джози не ответила, потому что как только она собиралась это делать, в её боковое зрение попала Лиззи.
— Пенелопа.
— Лиззи. — отзывается она, легко размещая руку на спинке стула и откидываясь назад.
Лиззи скрещивает на груди руки.
— Ты не против выбрать себе другое место? Обычно я сижу рядом со своей сестрой.
— Оу, но я только что удобно устроилась. — она наигранно дуется.
— Как жаль. Но может иди и теперь удобно устройся где-нибудь ещё?
— Лиззи, расслабься. Просто сядь позади меня. — вмешивается Джози.
— Сесть позади тебя?! — Лиззи смотрит на неё так, словно та сумасшедшая. — Но мы всегда сидим рядом друг с другом.
— Да, но…
— Пенелопе придётся усвоить своё место в этой школе рано или поздно.
Пенелопа поворачивается, чтобы закинуть ноги на стол, одна на другую.
— Если Джози попросит меня пересесть, я пересяду.
— Джози, скажи ей пересесть.
Пенелопа не сводит взгляда с Лиззи. Лиззи не сводит взгляда с Джози. Взгляд Джози разрывается между ними двумя.
— Лиззи..
Должно быть, её тон моментально выдаёт то, что она собирается сказать дальше, потому что Лиззи тут же вспыхивает:
— Что? Ты не можешь на полном серьёзе выбрать случайную новенькую вместо своей родной сестры-близнеца.
— Я никого не выбираю, просто… она была здесь первой.
— Именно, — Пенелопа светится. — Как она и сказала, я была здесь первой.
— Джози, если ты не заставишь её пересесть в эту же секунду, я клянусь богом.
Джози молится о том, чтобы кто-нибудь спас её от этой странной, нелепой дилеммы. Но её смятение, должно быть, было очевидно, потому что Пенелопа смягчается.
— Воу, успокойся, принцесса. Не набрасывайся на неё просто потому, что хочешь поиграть в колонизатора этого места. Я сяду позади Джози, раз для тебя это так важно.
— Ты уверена? — извиняющееся спрашивает Джози.
— Да, я уверена.
Пенелопа больше ничего не говорит, только бросает косой взгляд на Лиззи по пути и занимает место позади.
Учитель входит всего секундой позже и представляется (как будто эта часть вообще необходима в их школе, где каждый преподаватель ведёт по несколько классов и предметов). Джози чувствует удар по своему стулу, когда Пенелопа опирается ногами о маленькую подставку под ней.
Она оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что её не видно учителю и можно достать телефон из кармана.
Twitch [13:57]: лиз, нет никаких причин быть с пенелопой такой грубой. на самом деле она довольно милая
Лиззи берёт в руки телефон со стола, где он лежал, и набирает сообщение.
lizard [13:58]: чушь, я могу почувствовать изменения в общественной лестнице просто находясь с ней рядом и ей нужно выучить своё место
Twitch [13:58]: ты правда слишком бурно реагируешь - это всего лишь её первый день, и ещё с каких пор ты так непреклонна в том, чтобы быть ~ за главную~
lizard [13:58]: я не реагирую слишком бурно, всё дело лишь в поддержании иерархии, и кажется я единственная кто готов делать всё необходимое чтобы сохранить положение вещей
Twitch [14:00]: ок королева драмы
lizard [14:00]: не называй меня так
Twitch [14:01]: королева драмы
lizard [14:01]: >:(
Twitch [14:01]: королева...
Twitch [14:01]: (подожди)
Twitch [14:01]: драмы
Лиззи ничего не пишет в ответ, только поворачивается и начинает пялиться на Джози.
Twitch [14:03]: пожалуйста, просто будь повежливее. если ты узнаешь её и потом возненавидишь, тогда ладно, но хотя бы сейчас.. будь повежливее???
lizard [14:09]: …….ладно. но только потому что я люблю тебя, и ты явно в неё втрескалась
Джози поворачивается к сестре и шепчет губами «Нет, это нет так!».
Уголок губ Лиззи приподнимается, когда она скептически смотрит на неё в ответ. Джози качает головой и набирает сообщение, чтобы наверняка донести свою мысль.
Twitch [14:10]: нет, это нет так.
lizard [14:10]: ох это точно так
И Джози задается вопросом, почему из всего, что Лиззи, кажется, игнорирует о ней, это единственное, что она раскусывает без малейшей заминки.
Джози проводит остаток урока думая о Пенелопе, ощущая её позади. Лиззи не ошиблась, сказав, что у девушки есть своя аура. И Джози может понять, почему Лиззи чувствует в ней угрозу (хотя она знает, что её сестра никогда, никогда и ни за что не признается в этом).
После звонка она набирается смелости и поворачивается назад, чтобы сказать:
— Итак, привет. Я тут подумала, может быть, ты дашь мне свой номер, чтобы мы могли потусоваться и всё такое? Если хочешь.
Пенелопа щёлкает ручкой ещё до того, как Джози успевает закончить, и пишет цифры на её руке буквально секундой позже.
— Просто набери меня как-нибудь. Не думаю, что здесь особо есть чем заняться.
После этого Пенелопа уходит, на прощание бросая ещё один взгляд, конечно же.
— Серьёзно? — говорит Лиззи, закидывая рюкзак на плечо. — Это было так в стиле девяносто седьмого. Ей всего-то нужно было протянуть свой телефон, чтобы ты вбила туда свой номер, но, очевидно,…
— Лиззи, о чём мы договорились буквально тридцать минут назад.
— Уф, быть милой. Я знаю, я знаю.
Оставшаяся часть недели проходит обычно: введения в предметы, обсуждения курсовых работ, тут и там немного драмы, — и по большей части легко. Люди обсуждают новенькую, Пенелопу Парк. Как она якобы становится могущественнее с каждым произнесенным ею словом. Как она таинственна, коварна, интересна.
Иногда Джози может почувствовать, как Лиззи напрягается, когда люди говорят о девушке с интересом, но сестра обещала ей быть милой, и Джози благодарна, что та, кажется, сдерживает это обещание. Даже если половина причины, по которой она это делает, — это чтобы казаться равнодушной и холодной.
Пенелопа сидит с ними за ланчем и на удивление хорошо ладит с ЭмДжи. Джози старается не ревновать (какое право она имеет ревновать), но это чувство всё же иногда в ней закрадывается. Они с Лиззи иногда даже любезно разговаривают, как два человека, которые ладят.
А иногда, только иногда (читай: всё время), Пенелопа говорит то, от чего щеки Джози розовеют.
Например, «Твои волосы сегодня очень хорошо пахнут, Джози» или «Тебе очень идёт эта рубашка, Джози», или бесцеремонное «Ты такая милая, Джози», и один раз во время английского «Значение Холдена в произведении ‘Над пропастью во ржи’, которое, опираясь на ваше детство и отвержение общественных взглядов на взрослую жизнь, подкрепляющих незрелое поведение, — заключается в бла-бла-бла…»
Хорошо, да, последнее является чем-то более абстрактным. И да, она время от времени отвлекалась от анализа Пенелопы, потому что была слишком занята тем, что слушала звук её голоса. Но Джози считает, что в критическом мышлении есть что-то сексуальное, понятно? Можете попытаться оспорить это в суде.
Той же пятницей, во время ланча, ЭмДжи подсаживается к ним за стол и взбудоражено озвучивает:
— Сегодня в 9 в лесу будет вечеринка по случаю возвращения в школу. Вы ведь все идёте, верно?
— А то! — говорит Лиззи, затем потягивает воду.
— Когда ты сказал «вечеринка», ты имел в виду… — уточняет Пенелопа.
Джози кивает.
— Вечеринку. Мы, детишки из Сальваторе, как правило отрываемся по полной. Ну знаешь, раз уж наша свобода обычно ограничена.
— Отлично, — она ухмыляется. — А то я беспокоилась, что моя тусовочная жизнь может пострадать после прибытия сюда. Здорово знать, что мистическим ученикам закрытой академии всё ещё нравится веселиться. Ну то есть… обычным способом, а не… — она жестикулирует в воздухе руками, — сверхъестественным или типа того.
— Быть подростком и без того отстойно, так что почему бы не слать всё к чертям время от времени? — отмечает Лиззи.
Пенелопа довольно смотрит на блондинку.
— Знаешь, Зальцман. Думаю, это первая сказанная тобой вещь, с которой я согласна.
Лиззи пожимает плечами.
— Лучше к этому не привыкай.
После занятий Джози возвращается в свою комнату и подолгу витает в облаках. Пока не наступает шесть вечера, когда отец зовёт их спуститься вниз на семейный ужин. Подобные вечера она очень ценит — они довольно редкие.
На половине съеденной тарелки пасты ей приходит сообщение. Она достаёт телефон и скоро начинает читать, когда видит от кого оно.
— Ах, никаких телефонов за столом, помнишь? — предупреждает её папа.
Джози поднимает на него взгляд, и тот вскидывает бровь, поэтому она кладёт телефон обратно в карман и начинает поглощать пасту со скоростью света.
penelope :~) [19:02]: во сколько собираешься выходить?
josie saltzman [19:21]: около 10?? Лиззи нравится со вкусом опаздывать
penelope :~) [19:23]: хмм а тебе обязательно появляться вместе с ней?
josie saltzman [19:23]: да, то есть.. вроде того. мне нужно помочь ей собраться
penelope :~) [19:37]: что если я скажу
penelope :~) [19:37]: что хочу пойти с тобой
josie saltzman [19:39]: уверена, лиззи не будет против, если ты присоединишься!!
penelope :~) [19:43]: это не совсем то что я имела в виду лол
josie saltzman [19:43]: ох…?
josie saltzman [19:45]: а что ты имела в виду…?
penelope :~) [19:46]: хаха не бери в голову. мы с эмджи собираемся встретиться и раздобыть немного закусок. увидимся на месте?
josie saltzman [19:50]: увидимся на месте!!
~~~
— Вы с Джози… Что между вами? — спрашивает ЭмДжи, когда они идут между стеллажей с чипами в местном продуктовом магазине. Им пришлось улизнуть, чтобы сделать это. Пенелопа мысленно отмечает, насколько это было легко.
— Что ты имеешь в виду? — откупается Пенелопа, сравнивая цены на Doritos.
— Просто по-моему.. ну не знаю, она вроде как влюблена в тебя.
— Что?
Это не новость для Пенелопы. Она видит, как Джози смущается, когда она делает ей комплименты. Чёрт, именно поэтому она их и делает. Но то, что это заметил кто-то ещё, заставляет встрепенуться бабочек в её животе. (Буквально на полсекунды. Она хочет это прояснить.)
— На самом деле, это довольно очевидно. Мы с Джози лучшие друзья, поэтому я просто чувствую такие вещи. Но сегодня это прокомментировала даже Хоуп.
— Майклсон? — она не знакома лично с этой девушкой, только слышала истории от близнецов, что та проводит очень много времени с их отцом.
— Ага, — Пенелопа просто смотрит некоторое время на чипсы в руках, и ЭмДжи расценивает тишину, как разрешение продолжить. — Что насчёт тебя? Она тебе нравится?
— Я знаю её всего лишь неделю, ЭмДжи.
— Ты знаешь всех здесь всего неделю.
— Засчитано..?
— Можно влюбиться в кого-то, даже если вы знакомы всего неделю, дурочка.
— Ну, я не влюблена, — она берёт в руки баночку сырных, а затем ещё одну со вкусом сальсы и протягивает их в направлении ЭмДжи. — Какие?
— С сыром, — она кладет чипсы в тележку. — Ты с ней ужасно кокетлива для того, кто не влюблён.
— Слушай, нравится ли мне флиртовать с Джози? Да. Думаю ли я, что она милая? Конечно. Но я не даю таким вещам развития, ЭмДжи, это не моё.
— Значит, ты говоришь, что она вроде... игрушки для тебя? Потому что я не уверен, что мне нравится, как это звучит.
— Расслабься – это безобидное веселье, я просто прощупываю почву. Нам нужно брать, чем запивать?
— Я просто не хочу, чтобы её ранили. И нет, о напитках полностью позаботятся.
Она кивает и заворачивает тележку за угол, чтобы направиться к кассе.
— ЭмДжи, я очень разборчивый человек и рассчитываю всё тщательно. Обещаю тебе, я знаю, где находится черта.
— Ладно-ладно, просто не переступай через неё, если не настроена серьёзно.
— Боже мой, это была буквально всего лишь неделя. Ты слишком торопишь события.
— Может быть. Думаю, быть влюблённым в одного и того же человека всю свою жизнь способно поменять угол зрения.
Пенелопа закатывает глаза.
— Как угодно, неудачник. Давай просто рассчитаемся и уйдём. Моему организму нужен алкоголь и как можно скорее.
~~~
Джози тратит 45 минут на подготовку Лиззи, прежде чем самой быстро надеть рубашку с юбкой и немного подвести глаза карандашом.
— Ладно, теперь, когда с Джастином уже всё закончилось, мне нужно найти симпатичного парня. Как думаешь, на вечеринке кто-нибудь будет?
— Во-первых, — Джози смотрит на свою сестру, — с Джастином у тебя ничего никогда и не начиналось. А во-вторых, ты знаешь всех, кто идёт на вечеринку.
— Бу, ты права. Думаю, сегодняшний вечер будет чистейшей воды одиноким весельем. — она надувается.
— Знаешь… ЭмДжи всё ещё без ума от тебя. — говорит Джози, завязывая туфлю.
— Ха, ЭмДжи? Он мне как младший брат. Хотя нет, даже не как младший брат. Как двоюродный брат или что-то в этом роде. Я не знаю. — Лиззи отрывается от нанесения своего макияжа, чтобы спросить: — Ты собираешься что-нибудь предпринять на счёт Пенелопы?
— Ох, эм. Нет, я не думаю, что...
— Отстой. — перебивает её девушка, — Итак, ты уже готова пойти? Если выйдем сейчас, то появимся ровно в 10. Я всё просчитала.
К моменту, когда они добираются, вечеринка уже почти в полном разгаре. ЭмДжи мгновенно их находит и предлагает Лиззи смешанный коктейль. Та принимает его.
Джози не может не начать оглядываться по сторонам, не обращая внимания на разговор, завязавшийся у ЭмДжи и Лиззи.
— Если ты ищешь Пенелопу, то она за столом с напитками.
— Оу, — она оказывается немного застигнутой врасплох его проницательностью. — Спасибо, ЭмДжи.
— Иди, найди её. Она интересовалась тобой с того момента, как только мы сюда пришли.
Джози пробирается сквозь танцующих подростков и нелепые игры, которые по большей части являются характерными для их школы. Она находится в пятнадцати метрах, когда видит её, прислонившуюся к столу с напитком в руке и разговаривающую с парнем, которого Джози уже как-то видела в коридорах, Брэди. Она улыбается и проходит ближе.
— Пенелопа, привет!
Пенелопа замолкает на полуслове, чтобы посмотреть на Джози, и внезапно её глаза наполняются теплом.
— Привет! Выпьешь?
Джози кивает, и Пенелопа наливает ей водку-спрайт.
— Привет, Джози. — немного неловко выговаривает Брэди, как будто она что-то прервала. Джози вдруг чувствует себя не на своём месте.
— Ох, — начинает Пенелопа, протягивая девушке красный стакан. — Брэди здесь только что рассказывал мне, какой вес он может жать. Впечатляющие цифры, по-видимому. Хотя я не могу спорить с ним, потому что, ну, я ничего в этом не понимаю. Да и мне как-то всё равно.
Когда она говорит, её внимание перемещается между ними, но в конечно итоге, заканчивая, её взгляд останавливается на Джози: игривый, милый и слегка угрожающий. Она подмигивает ей, и на лице Джози появляется неуверенная улыбка.
— Эм, да. Два семьдесят. — говорит Брэди, как будто сам не знает, должен ли был это озвучивать.
Джози кивает и медленно отводит взгляд от Пенелопы, чтобы сосредоточиться на парне.
— Оу, здорово?
— Ага…
— Ой, только взгляните, — вмешивается Пенелопа, выглядывая что-то в другом углу вечеринки. — Нам с Джози очень нужно там на кое-что посмотреть, не так ли?
Пенелопа прокрадывается ладошкой между рукой Джози и рёбрами, обвивая, и тянет её за собой прежде, чем у той появляется возможность возразить.
— Пока-пока, Брэди! Удачи в подъёме всяких тяжестей или типа того!
Как только они оказываются вне зоны его слышимости, Пенелопа наклоняется ближе к уху Джози. Достаточно близко для того, чтобы суметь почувствовать её дыхание и мурашки, побежавшие по руке.
— Ох, слава богу, ты появилась. Он не переставал пытаться уложить меня в постель. Даже напряг руку и заставил меня потрогать его мышцы. Я, наверное, могла бы просто сказать ему отвалить, но мне было скучно стоять там одной и ждать тебя.
— Ты ждала меня?
— Конечно. Самая весёлая часть вечеринки — помимо пьянки, конечно, — это очаровашка, что радует глаз. Все это знают.
Она останавливается прямо у края импровизированного танцпола.
— Куда мы идём? — спрашивает Джози, стараясь не споткнуться от внезапного замедления шага. И шока последних пяти минут. (Лёжа в постели сегодня ночью она, скорее всего, будет вспоминать каждую деталь этого вечера, тщательно её обдумывая. Скорее всего, будет обдумывать всё до тех пор, пока оно не станет ничем и всем сразу).
— Мы уже на месте. Потанцуешь со мной?
Джози молчит слишком долго, а затем понимает, что ей, вероятно, следует ответить.
— Мне нужно больше алкоголя в крови, если я буду танцевать.
— Хорошо, — Пенелопа указывает на свой стакан. — Пей до дна, потому что я никуда не уйду с этой вечеринки, пока ты не потанцуешь со мной.
Джози не может сдержать улыбку, как и сорвавшийся с губ смех, она ничего не может поделать с тем, что смотрит вниз, качает головой, а затем большими глотками практически осушает стакан. Когда она поднимает взгляд, её голова начинает кружиться. Не потому, что она выпила достаточно водки даже для того, чтобы её почувствовала Лиззи, а потому, что она понимает, что впервые видит Пенелопу не в школьной форме: она в обтягивающих чёрных джинсах и красивой полосатой блузке, заправленной прямо в них. И, чёрт возьми, она ничего не может с собой поделать, когда произносит:
— Боже, ты такая красивая.
Пенелопа ухмыляется (конечно, она делает это), но Джози готова поклясться, что видит что-то под этим, своего рода робость.
— Я определённо не Бог. Но приму комплимент.
И она, вероятно, будет винить в этом алкоголь, даже если нет и малейшего шанса, что тот так быстро на неё подействовал, но она всё равно продолжает:
— Я серьёзно. Ты самый красивый человек из всех, кого я когда-либо видела в жизни.
Пенелопа молчит. Она... она думает, Джози это видит. Она формулирует ответ. Конечно, Джози знает её всего неделю, но она никогда не видела, чтобы той нужно было время для выбора слов.
— По какой-то причине, — она останавливается. Возможно, алкоголь ещё не успел подействовать на Джози, но в случае с Пенелопой у него было больше времени. — Слышать это от тебя гораздо приятнее, чем слышать от кого-либо другого.
У Джози никогда не было аневризмы, она даже не совсем уверена в том, какие у аневризмы симптомы, но ей кажется, что прямо сейчас они у неё есть.
— В самом деле?
И они рядом. Они стоят действительно рядом, но Пенелопа всё равно делает ещё один шаг вперёд. И теперь они ещё ближе. Близко настолько, что Джози приходится напрягать глаза, чтобы девушка перед ней оставалась в фокусе.
— Да. — отвечает она. Выходит удивлённо. Вообще-то, нет. Выходит хрипло и интимно, но она выглядит удивлённой сама себя. Или неуверенной в себе. Или немного того и другого. И она просто смотрит на Джози, взглядом бегая по её лицу. Впитывая в себя этот момент.
Джози никогда не видела Пенелопу пьяной. Но она знает, что Пенелопа пьяна.
А потом рука девушки оказывается на её щеке, и Джози не может пошевелиться.
А потом из толпы раздаётся крик и вырывает их обеих из того состояния, в которое, казалось, они телепортировались. Рука Пенелопы отдёргивается в три раза быстрее, чем когда та её располагала.
— Итак, эм. Что на счёт танца? — спрашивает она, понемногу возвращая себе обычное самообладание.
Может, Джози всё ещё поражена произошедшим, а может своё начинает брать алкоголь, но она лишь кивает в ответ и делает ещё один большой глоток своего напитка, прежде чем положить стакан на землю. Затем они направляются ближе к центру танцующих тел.
Музыка полна басов, все вокруг прыгают и поют. Зрелище действительно просто потрясающее, ведь обычно эти дети обременены возможностью отрываться и веселиться. Пенелопа начинает с простого покачивания головой, что в конечном итоге превращается в агрессивное пение, которое в конечном итоге превращается в прыгание с остальной толпой. Это мило, на самом деле. И становится ещё милее, когда та пьяно запрокидывает голову назад, смеётся и протягивает руку, чтобы её взяла Джози. Следующее, что она знает — она тоже прыгает с толпой. Она подхватывает волну, веселится, выпускает всю энергию, что скапливалась в ней неделями. И она смеется и... ох, начинает чувствовать лёгкость в голове и своём теле, беззаботность от опьянения.
Так что да. У Джози довольно низкая устойчивость к алкоголю. Впрочем, прямо сейчас она вовсе не против этого.
~~~
На следующее утро Пенелопа просыпается с лёгкой слабостью и слишком рано, на её вкус, но у неё никогда нет похмелья, когда она пьёт. Просто её режим оказался сбит, в горле сушит, и каждый жгучий глоток является доказательством выпитого. Она стонет.
Прошлой ночью она не отключалась, но сейчас ей требуется немного дополнительного времени, чтобы её мозг вспомнил события вечеринки.
Она ходила с ЭмДжи за закуской, а после вернулась и отправилась на вечеринку, флиртовала с Брэндоном или Барри, или как бы там его ни звали, пожалела о том, что флиртовала с Брэндоном или Барри, или как бы там его ни звали, гадала, где была Джози, была спасена Джози, почти поцеловала Джози, танцевала с Джози, пробралась в общую комнату, чтобы марафонить «Крик» вместе с Джози и небольшой компанией, Джози отправилась к себе в комнату после первой части, сама же она уснула где-то на середине второй, проснулась от того, что ЭмДжи трясёт её плечо, чтобы помочь ей вернуться в комнату. Вот и всё. Она закрывает глаза и переворачивается, чтобы снова усн- ...подождите.
Она подрывается. Раздаётся глухой стук, но она игнорирует его.
Она почти поцеловала Джози. Нет-нет. Она не всего лишь почти поцеловала Джози. Она почти поцеловала Джози. Она держала Джози за щеку и чувствовала, как учащается её сердцебиение (буквально на полсекунды, это она хочет прояснить), и ей во всём мире не хотелось ничего сильнее, чем целовать Джози.
— Ауч!
Она вздрагивает и смотрит на пол рядом с кроватью, пораженная. Там лежит, потирая свою голову…
Хоуп Майклсон?
— Что за… — Пенелопа наконец осматривается по сторонам и понимает, что по-факту находится вовсе не в своей комнате
Хоуп встает.
— На моей заднице теперь будет синяк. Огромное тебе спасибо.
— Что я делаю в твоей кровати?
Хоуп закатывает глаза.
— ЭмДжи не знал, где находится твоя комната, и был слишком пьян, чтобы позаботиться о тебя самостоятельно, поэтому привел тебя сюда, потому что, цитирую «ты единственный человек, который приходит мне в голову, который наверняка будет трезвым», — она фыркает. — Болван, — Хоуп наклоняется, а затем бросает джинсы Пенелопы прямо той в лицо. Пенелопа едва успевает поднять руки вовремя, чтобы заблокировать удар. — К тому времени, как он добрался до моей комнаты, ты была уже в отключке, поэтому я сказала, что позволю тебя остаться здесь.
— Ох, — Пенелопа, вероятно, знала бы, что на это ответить, если бы в своей жизни хоть когда-нибудь раньше обменивалась с Хоуп больше чем двумя словами. — Спасибо, полагаю.
— Да уж, неважно. — отвечает Хоуп. Она вздрагивает и потирает задницу на месте ушиба, а после смотрит на Пенелопу. — Серьёзно, это будет синяк.
Пенелопа натягивает джинсы и находит на полу свою блузку. Она замечает, что на ней надета одна из футболок Хоуп, и сейчас ей совершенно не хочется отказываться от комфортного хлопка.
— Ты не против, если я оставлю футболку? Только на сейчас? В смысле я живу буквально вниз по коридору, и ты можешь зайти и забрать её в любое время.
Хоуп смотрит на неё, гримасничает, а затем пожимает плечами.
— Ладно.
Лицо Пенелопы невозмутимо.
— Так щедро.
— Эй, я причина, по которой ты не спала на полу прошлой ночью. Помнишь это?
— Хм, нет. Выскочило из головы. Как жаль.
Хоуп снова закатывает глаза — что не так с этой девушкой и её закатыванием глаз?
— Хорошо, теперь можешь уходить.
— Да, да. — отвечает Пенелопа.
Но они обе продолжают смотреть друг на друга и… улыбаются в одно мгновение? Но только на мгновение, а затем Хоуп качает головой и агрессивно шагает к двери.
— Чёрт возьми, да иди же ты уже наконец, Иисусе.
— О боже, думаю, у нас с Лиззи теперь два из двух в согласии мнений, потому что ты действительно сука, верно?
— Да, самая плохая сука в городе. Хотя ходят слухи, что ты меня свергнешь.
Пенелопа открывает дверь и бросает насмешливую ухмылку, прежде чем закрыть за собой дверь.
Однако пока она это делает, то не может не подумать о том, как что-то щелкнуло. Между ней и Хоуп. Каким-то странным образом. Такое ощущение, будто они собирались стать друзьями. Будто они разделяли одну колею одиночества. Она качает головой и поворачивается, чтобы продолжить путь по коридору.
— Пенелопа? — она слышит, как Джози зевает в другом конце прихожей, стоя в дверях своей спальни. — Что ты делаешь в комнате Хоу… — её взгляд проходится по наряду Пенелопы, её джинсам с прошлой ночи и футболке с изогнутой надписью «Новый Орлеан» на груди. Её глаза поднимаются к лицу Пенелопы, и та слишком поздно понимает, как уличающе всё сейчас выглядит. — ...Ой.
— Джози, это не то, на что… — пытается Пенелопа.
— На самом деле я всё ещё очень уставшая и собираюсь вернуться в постель. — проговаривает Джози, прежде чем закрыть дверь.
— Похоже… — выдыхает Пенелопа.
И она чувствует себя виноватой. Так по-странному виноватой. Потому что у них ничего не было и даже если бы и было, они с Джози просто друзья. Да, друзья, которые флиртуют. Но всё же просто друзья. Просто друзья, которые знают друг друга неделю, хочет она добавить. Поэтому да, какое право имеет Джози заставлять её чувствовать себя виноватой!
Вот только… Джози не заставляет её чувствовать себя таковой. Это всё она сама. Её собственный мозг и сердце, и тело. Но она слишком уставшая, чтобы прямо сейчас разбираться с собственной глупостью и противоречивыми эмоциями. Поэтому она вздыхает и направляется в свою спальню, надеясь, что дополнительный сон сможет вернуть её к её обычному поведению.