Вот и очередной ужин на кухне с его старым другом, Лолбитом. Спагетти с соусом уже лежали в обоих тарелках, а в бокалах плескалось вино. Но одного из них волновал больше разговор.
— Белобрыс, ты обещал мне, что расскажешь о своей жёнушке! Как ты в неё втюрился хоть?
— Я полюбил её, будучи ещё ребёнком! — со смехом он проговорил сыну, — Та выступала у нас в цирке.
— Но ты же ненавидишь цирк! — ответил Лолбит, с удивлением приподняв бровь, поедая порцию спагетти.
— Да, ходил я туда ради неё и только. Её исполнение песен заставляло меня подумать о моём значении в этом мире. Она должна была быть в роли клоунессы, но она была нечто больше. Когда в неё все кидались помидорами, я не кидал лишь один. И вот ей было тогда, помоему, тридцать пять, а мне было где-то под двадцать с чем-то лет, и наши линии слились. Она, узнав, что я люблю работать с робототехникой, даже помогает мне сейчас! Ох, люблю я свою Бэйби, — произнёс он с улыбкой, попивая вино.
— Бэйби? Так её зовут? — со смехом спросил Лолбит, тоже постепенно становившимся пьяным от рюмок вина.
— Да. Я любил кликать её «моя малышка» — сказал он это, с подёргивая бровями Лолбиту, — О, а какая она в постеле, ты даже не представляешь, как она там жжёт!
Так и продолжался разговор двух старых друзей, пока не дошло до края ночи.
***
Какой был тот ненастный день. Он, всего лишь вспомнив о том, что дал той задание проверить аниматроника, который в точь в точь выглядит как она, под стуками дождя и тысячи прохожих говорящий кто о погоде, кто о чём-то личном, а кто-то прямо как и Эннард тогда, шёл под зонтом, скрываясь от всей той серости ползущей на улице, бегущим, пошатываясь, к своей любви. Большой, многоэтажный дом уже показался в далеке, так что беловолосый мужчина уже с радостью побежал к нему, вот его дом, вот его крепость, прямо перед его носом и…
***
Запах вони разбудило мужчину. Головная боль, непонятные звуки в ушах. Холодок прошёлся по спине беловолосого. Он лежал в своей кровати, как это было обычно, но как он тут оказался, если даже не помнит как дошёл домой? Эннард поднялся с кровати, стук в груди парня стал чаще. По углам и на стенках виднелась кровь. Мысли о том, чья она не волновала его сейчас, он лишь от всех этих фактов побежал к гостиной. Какие-то нечеловеческие крики издавались из комнаты, где обычно дорабатывал свои проекты Эннард. Вбежав в гостиную, он крикнул:
— Милая, где ты?!
Но ответа не последовало. С горяча, беловолосый вбежал в ту злосчастную комнату. На стенах висели стенды с его будущими проектами — аниматрониками. Множество инструментов лежали окровавленными, хотя половину из них даже не использовались и были просто на всякий случай, а в центре комнаты стояла его жена. Эннард с обычной улыбкой сказал:
— Ну, Бэйбик мой, не дуйся. Пришёл я поздно, ну и что, не убить же меня теперь, — в ответ лишь поступила тишина, — О, милая, как я испугался! Ну, прекрати же игнорировать меня и взгляни на меня своими очами зелёными.
И опять в ответ тишина.
Эннард не вытерпел. Он стал подходить к ней всё ближе и ближе. Беловолосый заметил, что цвет волос стали будто слишком красными, лицо её как-то располнело, да и побелело тоже! Он потянул её голову наверх.
— Ну, что же ты ми… — речь оборвалась.
Зелёные, стеклянно-бездушные глаза пялились на Эннарда. Первый проект, который создавался в качестве подарка для своей будущей дочери или мальчика, смотрел на него, пропитывая одежду потом. Крик и слёзы появлялись на глазах. Его подарок погубил его жену. Его дитя. Его Бэйби.
— Милый, что ты на меня так смотришь, будто увидел монстра какого-то? — спросил роботизированный писклявый голос, — Я вовсе не обиделась, просто, обычно ты приходишь раньше, и видимо ты засиделся с Лолбитом.
Беловолосый долго не мог понять: то ли он с ума сошёл, то ли перед ним действительно его жена, любимая. Робот начал оглядывать себя и трогать. Зелёные стеклянные глаза смотрели на Эннарда, из них лилась кровь. Улыбка, сделанная, чтобы робот казался его малышу или малышке весёлой всегда, пыталась задвигаться. Пыталась убрать эту широкую улыбку и заменить её на грусть. Но у неё не получалось. В тот самый миг, он услышал ритм сердца где-то внутри. Он услышал детский плач, исходящий где-то в этом монстре. Они оба плакали. Плакали, от осознавая то, что погибает их первенец. Рука робота начинает бить своё тело. Начинают биться системы, начинает биться корпус. Образуется дырка. Среди крови внутри, там валялся маленький малыш, просящий ласки. Руки Эннарда трясутся, он берёт в руки его. Малыш обнимает папу. Фиолетовые волосики, синие глазки достались ему от отца. А от матери осталось лишь тот, милый и совершенно прекрасный голос и доброту.
***
В конце-концов, Эннард забросил свою работу. С дня смерти его чооячо любимой жены прошло много годов. Сильно застрял он в прошлом. Для него его сын всё тот же младенец. Для него продолжался всё тот же день. Хотя за всё то прошедшее время его сын уже успел найти работу себе и завести семью.
А Эннарда уж положили в больницу, в надежде того, что он однажды всё-таки начнёт просыпаться от воспоминаний.
В одно прекрасное дождливое утро, врачи сообщили, что тот проснулся, и сын сразу же как по зову сердца приехал к нему. Но его не было уж в палате, а его тело уже было на улице.