Священный лес — место без времени года, деревья в кучку на окраинах сбиваются, животные ближе к теплу ластятся, ни следа нежити, река бурная поет, черепаха многовековая головой степенно двигает, цветы навстречу солнцу тянутся. Тут все пронизано мягким солнечным светом, убаюкивающей магией наставницы, шепотом лесных духов и почти осязаемой безопасностью.

Девочка у самой кромки берега безмолвно просит у Матери-воды о чем-то, лишь губы чуть заметно шевелятся, спустя секунду мягко в ладоши хлопает и плавно целебные водоросли обрывает у самого дна. Вода ласково теплеет только для девочки и заботливо приостанавливает течение, чтобы она не упала, поблескивает игриво, слепя глаза, призывает побыть с ней чуточку дольше, но девочка сожалеюще улыбается и встает с коленок.

Она не успевает и шагу ступить к дому, когда с черного выхода выбегает мальчик, начав искать что-то среди грядок. Такой маленький, тонкий, того и гляди неосторожным порывом ветра сломает, словно молодое деревце. Смешной такой. Сидит, тянет корень, а сил не хватает, руки — будто тростиночки, но не сдается, упрямый не в меру.

Она неслышно смеется, водоросли за пояс затыкает — успеет еще отдать, идет к нему, достает кинжал недавно заточенный, едва к нему притрагивается, как тот почти подпрыгивает от испуга. Смешной. Он сбивчиво благодарит, улыбается, жмурится от лучей солнца и принимает нож, возвращаясь к работе.

Она уходит, оставляя его одного, все равно не сможет никак с ним поговорить. На полу дома кабан, последний из таких, девочке его жаль, и она водит рукой по жесткой бурой шерсти, могла бы говорить, спела б, по легендам заговорившие альвы одними песнями лечили.

Чужак. Стоит у стены, руки на груди сложены, взгляд холодный, в алых татуировках, напряженный — не доверяет. Ни месту, ни хозяевам. Но это не девочка с наставницей виноваты, что те животное ранили. Чужаки все одинаковы между собой, наставница обмолвилась однажды, что те имеют жестокость несравнимую ни с одним животным и жадность самой старой вороны. Мальчик похож на Старшего, не внешностью, не характером, но ощущением вокруг него.

Он вбегает, в руки наставнице растение, очень много спрашивает, говорит, и его самого слишком много. Смешной. Тут почти всегда тихо, но вместе с этим мальчиком пришел шум, гомон, топот. Девочке странно слышать, видеть столько движения в их размеренном царстве. Но мальчик выглядит так привычно здесь, словно тут и жил всегда. Ей нравится. Старший цыкает недовольно на бестолковую и непрекращающуюся болтовню, и он ненадолго затихает, чтобы через несколько секунд снова взорваться вопросами.

Пока говорит наставница, мальчик умолкает, слушает внимательно, удивляется так ярко, задумывается о чем-то, в последний момент спешно произнося свое имя. Смешной. От чего же так погрузился в свои мысли?

Девочке любопытно, неужели такие Чужаки существуют? Такие живые, немного глупенькие, болтливые, а глаза, будто кристальные озера, погрузишься — не всплывешь, даже Мать не поможет. И она глядит в самую глубину, не боится утонуть, запоминает, сколько там еще до дна, до тайны этого Чужака. А пучина затягивает все глубже, заставляя задерживать дыхание, и никто, кажется, не вытянет девочку обратно, — к себе, в ночное небо.

Мальчик отводит голову в сторону, а она замечает шрам на его щеке. Воин. Необученный, хилый, пока еще добрый, с незагрубевшими от оружия руками, но уже воин. Девочка не хочет его отпускать, ведь в другую встречу он может не быть тем же, а решение загадки так и останется под толщей кристально-голубой воды, не увидит света, поселясь где-то в подводной темной расщелине. Само озеро перестанет быть переливающейся от огоньков любопытства слепящей гладью, став мутным, посеревшим от закрытого сердца водоемом.

Чужак с топором уходит, мальчик без движения стоит, словно ждет чего-то, а ей бы чуть-чуть времени, чтоб насмотреться, вдруг больше не придет, кто же тогда вместо нее секрет глаз-озер раскроет? Быть может, другая девочка? От этого грустно на душе, та ведь не поделится. Но она не осудит, ведь и сама бы точно не поделилась, спрятав ото всех так, чтоб ни один, кроме нее, не добрался, не понял, не присвоил.

Мальчик вскоре ушами краснеет, выпаливает тирадой какие-то слова и несется вслед Чужаку. Смешной.