Примечание
Сяо Цзимин прибыл в столицу в самый разгар лета, когда ночи были слишком короткие, чтобы позволить кутить солдатам от заката до рассвета. Сяо Чие встретил брата вечером после его аудиенций с императором и министрами, которые требовали отчетов и с неохотой приняли список грядущих расходов. Только пока Либэй пользовался благосклонностью Сына Неба, ушлые чиновники не могли придумать ни одной достаточно вежливой причины, чтобы отказать в финансировании.
Они пришли в знакомый публичный дом на закате солнца, намереваясь хорошо провести время, но Чие сбежал оттуда раньше, чем догорела вторая палочка для благовоний. Он знал, что брат будет задавать вопросы, что ему не отвязаться от очередного разговора о необходимости подобрать жену. Но он просто не мог, не мог смотреть на женщин, на их мягкие податливые тела, потому что в памяти были иной затылок, иная белоснежная шея, иное горячее тело, которое отзывалось на каждое прикосновение, хотя тогда они ни на миг не потеряли рассудок после первого срыва.
Он шел бесцельно узкими переулками и широкими улицами, мимо пьяниц, нашедших приют в канавах, мимо патрульных, отдававших ему честь, он шел не глядя под ноги, а потом остановился посреди улицы, полной низких домов с темными слепыми окнами, и запрокинул голову к небу. Там были звезды, далекие и холодные, они все равно дарили свет. Чие потянулся к ним, как если бы мог взлететь, а потом уставился на пустые руки.
Это было неправильно.
Это было чудовищно несправедливо.
Это было… это была пустота, которая засела между ребер и ширилась с каждым прошедшим днем после той зимней ночи. Они виделись с Шэнь Ланьчжоу если не каждый день, то через день, но их разговоры словно что-то утратили, что-то потеряли, внутренний уязвимый смысл, понятный только им двоим.
Волчье сердце Чие дрогнуло, когда он развернулся и направился к старому дому. На первом этаже там горела свеча, но когда Чие без стука отворил дверь, ему навстречу поднялся Цзи Ган, крепко сжимая в руках оружие. Его морщинистое лицо было неприветливым, он не ждал и не хотел гостей.
— Второй молодой господин Сяо, — негромко произнес Цзи Ган, — что привело вас сюда в такой поздний час?
— Мне нужно увидеть Шэнь Ланьчжоу.
— Молодой господин Шэнь давно спит, а от вас несет вином и женщинами, — Цзи Ган не пошевелился, но Чие видел, что при необходимости он может сорваться с места в любое мгновение. Чие не хотел драки, он пришел сюда не за этим, он лишь хотел избавиться от пустоты в руках, от пустоты, которая возникла, когда он отпустил нечто важное, нечто настолько драгоценное, что могло изменить всю его жизнь.
— И тем не менее, — Чие постарался быть вежливым. — Этот молодой господин хотел бы увидеть хозяина дома. Я лично принесу ему извинения за поздний визит.
За окном холодным светом мерцали звезды, пламя свечи было намного теплее, и оно напоминало Ланьчжоу — хрупкого, но опасного. Того самого пса с острыми зубами и клыками, у которого под внешней покорностью и красотой пряталась хищная сила.
— Есть какая-то весомая причина, по которой я должен разбудить молодого господина Шэня? — осведомился Цзи Ган.
Чие качнул головой.
— Мне нужно его увидеть, — единственное объяснение, которое он мог сейчас дать.
Цзи Ган по-прежнему не сдвинулся с места, но его тень заплясала на стене, когда огонек свечи задрожал от сквозняка. Или это был не сквозняк? Чие вскинул голову, вглядываясь в темноту на площадке второго этаже: Шэнь Ланьчжоу стоял там и смотрел вниз невидящим взглядом.
— Чуань-эр, — Цзи Ган сделал движение в его сторону, — мы разбудили вас…
— Поднимайся, — хрипло произнес Ланьчжоу.
Другого Чие и не требовалось. Он коротко кивнул нахмурившемуся Цзи Гану и практически взбежал по лестнице. Его тянуло к Ланьчжоу всем существом, будто кто-то их связал прочной нитью, и эта нить сейчас стала намного короче. Он оказался на площадке в мгновение ока, чуть вгляделся и качнул головой. Он взял холодную руку Ланьчжоу и переплел пальцы.
— Мы избавимся от кошмаров.
— Волк обещает? — по-прежнему хрипло спросил Ланьчжоу, будто надежда у него давным-давно закончилась и не осталось ничего, только довериться врагу.
Чие приглушенно фыркнул и, не обращая внимания на взгляд Цзи Гана, повел Ланьчжоу за собой обратно в спальню.
Они уместились на узкой кровати. Они не спали вместе столь давно, что теперь казалось, будто это случилось в прошлой жизни, но еще — словно это было вчера. Чие так и не отпустил его руки, и Ланьчжоу позволил себя держать.
Пустота исчезла. Кошмары растворились в запахе ветра под ярким солнцем.
Теперь все было правильно, и они наконец могли уснуть, не боясь, что прошлое настигнет их во сне.