Геройство — дело тяжёлое, ответственное, а иногда очень страшное. Чем старше ты становишься, тем больше осознаешь эту чёртову реальность. И вот шёл уже третий год обучения в Юуэй, а Урарака в очередной раз получила подтверждение этих слов.
Она никогда ещё не чувствовала себя настолько бесполезной. На её глазах чуть не произошло непоправимое, а она совершенно не могла ничего сделать. Обрушилось здание, много тяжелых обломков — её причуда ведь просто идеально подходит для подобных спасательных операций, разве нет? И её хвалили за то, что она с лёгкостью расчищала дорогу к людям, как тут не начать гордиться собой?
Вот только внезапный детский крик заставил её буквально протрезветь. Повернув голову, она увидела в стороне девочку лет восьми, которая не могла выбраться из-под обломков, так ещё и прямо над ней очень неустойчиво покачивался ещё один обломок пола, так и грозящийся упасть с этажа выше прямо на неё. И Урарака тут же рванула с места, дабы помочь ей выбраться, только вот одновременно с тем, как Очако сделала шаг, камень, в очередной раз качнувшись, всё же сорвался с края.
Уравити бежала со всех ног, но было слишком далеко. Фоном был слышен чей-то вскрик. Девочка плакала и звала на помощь, казалось, будто бы протяни руку — и достанешь до неё, но в то же время это расстояние казалось просто невообразимо огромным.
Бам. Урарака не успела даже осознать этого, когда камень таки достиг пола. Широко распахнув глаза, она просто осела на землю, не в силах даже пошевелиться. Она не успела. Была бы совсем немножко быстрее, и ей бы не пришлось сейчас испытывать эти ужасные ощущения. Слава просто всем богам, что только приходили ей в голову, ведь в отличие от Урараки, Тсую успела вовремя и с помощью своего языка оттолкнула камень в сторону, тем самым девочку только разве что немного засыпало посыпавшейся известкой.
— Очако, помоги мне её вытащить, — крикнула Тсую, и только после этого она, очнувшись, попыталась встать, вот только ноги подкашивались. Перед глазами всё ещё стоял вид маленькой испуганной девочки, на которую летел камень, способный в одно мгновение раздавить её так, что потом даже опознать тело было бы не просто. Умом она понимала, что всё обошлось, и стоит успокоиться, вот только своя неспособность в этой ситуации сделать хоть что-то буквально разрывала изнутри.
— Очако? — Фроппи с беспокойством взглянула на подругу, после чего та под подозрительный взгляд Тсую хлопнула себя по щекам, широко улыбнулась и поспешила на выручку.
Урарака понимала, что сейчас совсем не время думать об этом. Возможно, в данный момент где-то ещё может быть такой же напуганный ребёнок, так что заставлять всех волноваться ещё и за её состояние из-за своего ошарашенного вида точно нельзя. Только не сейчас. Сейчас всех нужно успокоить и буквально ослеплять своей улыбкой, и никак иначе. Она ведь герой.
— Как же я устала… — протянула Урарака, когда зашла вместе с Тсую в общежитие. В коридорах почти никого не было, ведь большинство сейчас на стажировке, и у них совершенно нет времени расслабляться. Один лишь Мидория, сражавшийся вчера со злодеем, сегодня мог со спокойной совестью отдыхать и залечивать раны, коих было много, пусть и несерьёзных. Но отчасти именно поэтому Исцеляющая девочка отказалась его лечить, сказав о том, что в кои-то веки он может и без неё с этим справиться.
— Тсую, Урарака, я видел вас в новостях! Отличная работа, — он так искренне за них радовался, что самой Очако почему-то становилось от этого тошно. Поэтому, вновь сославшись на сильную усталость, она с беззаботной улыбкой направилась в свою комнату. Она видела, Тсую определённо заметила, что Урарака совсем не в порядке, но она и не Деку, который тут же пошёл бы за ней, так что пока просто даст ей немного успокоиться, чего и хотелось ей сейчас больше всего на свете. Покоя.
Безусловно, ещё лучше было бы сейчас услышать хоть какие-никакие слова поддержки от своего же парня, или просто обнять его и разреветься, но его сейчас не должно быть здесь, так что оставалось лишь запереться в комнате и просто посидеть в тишине. Или полежать.
Закрыв, но почему-то не на замок, за собой дверь, Урарака скинула кофту куда-то на пол, оставшись в одной майке и штанах. Буквально без задних ног она упала на кровать, даже не соизволив включить свет. Улыбки на лице как не бывало. На душе было так паршиво, ей хотелось буквально в голос разреветься от своей собственной никчёмности. Схватив подушку, она легла на бок и уткнулась лицом в неё, пытаясь хоть как-то заглушить тихие всхлипы, которые так и порывались стать всё громче и громче.
Она и сама не понимала, почему так остро восприняла всё это. Была ли причина в том, что Урарака была чуть ли не ближе всех к этой девочке, но до поры до времени просто не слышала её голоса, а потому и чуть не допустила её гибели. Или же в том, что ей банально не хватило скорости, над которой она так трудилась в последнее время, но даже этих трудов не хватило для того, чтобы действительно сделать что-то полезное. Было обидно и больно. А ведь она только начала думать о том, что и от неё есть толк, что и она тоже может спасать людей с улыбкой, а в итоге…
Перед глазами вновь всплыла эта картинка, но на этот раз словно в замедленной съемке. Вот она протягивает руку вперёд, чтобы оказаться хоть немножко ближе к своей цели, вот девочка от страха закрывает глаза, а вот у самой Урараки начинают наворачиваться слёзы от осознания того, что она не успеет. Страшно это, очень страшно. И больно.
— Какого чёрта ты здесь забыла? И почему…
Одновременно с прервавшимся недовольным голосом Бакуго на несколько секунд прекратились и всхлипы Урараки. Она оторвалась от подушки, как можно тише шмыгая носом, чтобы взглянуть на Кацуки, но с его стороны из коридора свет был слишком ярким, так что она вдруг зажмурилась и, отвернувшись в сторону, поджала губы. Она даже не представляла, насколько долго пробыла здесь, вроде даже задремала на время, а потому ей стало только вдвойне неудобно.
— Кажется, ноги сами меня сюда принесли.
Урарака на секунду прервалась, когда Бакуго молча закрыл за собой дверь, а она села на краю кровати, чтобы уж слишком не наглеть, а затем продолжила:
— Хотела куда-нибудь, где тихо и спокойно, но, видимо, так задумалась, что и не поняла, как ушла далеко не в свою комнату. Ещё и свет ведь не включала, потому и не заметила… — она горько улыбнулась, пытаясь утереть слёзы, снова переставая замечать всё вокруг от подступившего кома к горлу. — У тебя же ещё вечно дверь не заперта, никто ведь не рискнет сунуться сюда без твоего разрешения.
— Никто, кроме тебя, Круглолицая.
Урарака удивилась не столько его спокойному голосу, сколько тому, насколько близко он прозвучал. Она подняла глаза на него, встретившись с его хмурым, но уж слишком обеспокоенным взглядом. За столько времени общения с ним она давно научилась читать его эмоции за обличьем показной сволочи, так что и сейчас видела, что заставляет его волноваться за себя, от чего становилось только хуже.
Ещё совсем недавно она действительно хотела, чтобы он оказался рядом, помог ей успокоиться и прийти в себя, почувствовать ощущение полной безопасности, но сейчас… от этого пронзительного взгляда просто хотелось сбежать. И чем дальше, тем лучше. Чтобы не задавал лишних вопросов, чтобы не заставлял вспоминать и сжиматься в комочек от своей же собственной беспомощности.
— Колись, в чём дело? — Бакуго же не привык ходить вокруг да около, а потому сразу задал интересующий его вопрос. Он старался казаться как можно более спокойным, чтобы не вызывать новую волну слёз Уравити, но внутри бушевала буря не хуже тех взрывов, что он собственноручно может вызвать хоть прямо сейчас. Особенно в сторону тех, кто посмел обидеть его Урараку.
— Да ничего такого. Я, наверное, пойду к себе, ты же устал, а я уже чуть позже зайду и буду как обычно надоедать тебе… — она говорила это так сдавленно, будто ещё немного и она вновь разревётся. Хотя почему «будто»? Она действительно на грани.
Поднявшись с кровати, она не успела сделать даже шагу, как врезалась в «стену» в лице Кацуки Бакуго, который в таком её состоянии даже не смел думать о том, чтобы отпустить куда-то там. Только не сейчас.
— Хорош уже оправдываться, не заставляй меня ещё раз спрашивать, — он, насколько вообще мог, осторожно сложил свои ладони ей на плечи, чуть сжав их, тем самым не позволяя ей даже двинуться куда-то в сторону, так что Очако беспомощно уткнулась лбом ему в плечо, вцепившись пальцами в футболку. Зная его, она даже не сомневалась, что теперь так легко отсюда не выберется, поэтому хрипловатым голосом, слегка заикаясь от поступающих слёз, всё выложила:
— Там была девочка… И если бы не Тсую, она бы погибла прямо у меня на глазах… Неужели я настолько бесполезная? Какой из меня герой, если я не могу спасти одного единственного ребенка?
Она вся дрожала и продолжала плакать, больше не в состоянии сдерживать слёзы. И Бакуго на самом деле не знал, что лучше всего будет сказать в данной ситуации. Поэтому, шумно выдохнув, одной рукой он прижал её ближе к себе, тогда как другой стал поглаживать по макушке. Бакуго никогда не любил эти «телячьи нежности», но он, как бы не пытался сделать вид, что его ничьи другие дела не касаются, никак не мог оттолкнуть её.
Он никогда не был хорош в том, чтобы успокаивать кого-то, был бы на месте Урараки кто-то другой, он не церемонясь наорал бы, не более того. Но сейчас… ему казалось, что скажи он не то слово, и она сделает все возможное, чтобы сбежать к себе в комнату, забившись в уголочек и продолжая проклинать себя за свою слабость, а этого допускать никак нельзя. Кому как не ему знать, какого это, когда находишься совсем близко, но не можешь помочь. Всё же, что бы он не говорил, а история с Всемогущим до сих пор давит на него.
— Сама ведь говоришь, что всё обошлось. Столько раз мне говорила не действовать в соло, а сама теперь хнычешь из-за того, что не получилось сделать что-то самой. Тупица, где твоя логика? Сопли попускать от нехер делать захотелось, что ли?
— Но ведь это совсем другое… — она ещё чуть сильнее сжала футболку между пальцев. Каччан на самом деле в этот момент ожидал, что она возмутится хоть как-нибудь по поводу его последней фразы, но нет, она даже внимания на эти слова не обратила. А если уж она даже не замечает этого, то дела на самом деле не очень.
— Ну, тут уж как посмотреть.
Честно говоря, Бакуго очень сильно устал после сегодняшнего патруля. День был долгий, постоянно мелкие воришки попадались, которые очень резво бегали, а потому погоняться за ними пришлось прилично. Так что ноги на самом деле уже еле держали его, а потому он решил, что вполне может позволить себе сделать одну маленькую шалость или гадость, зовите это как хотите. Тем более, что сейчас Урарака просто не в состоянии что-то высказать против. Да и тогда уже точно не сбежит.
Кацуки, вдруг усмехнувшись, просто взял и подтолкнул Урараку к кровати, тем самым они вместе упали прямо на постель, спокойно уместившись на ней вдвоём. Устроившись поудобнее, они оба легли на подушку лицом друг напротив друга. Сама Очако была совсем не против такого исхода, тем более, что в комнате достаточно темно, чтобы её зарёванное лицо уж слишком хорошо не просматривалось. Да и так куда теплее.
Но это всё совсем не значило, что она тут же успокоилась и перестала плакать. На деле же она лишь на мгновение от удивления потери стоячего положения затихла, но сейчас слёзы сами по себе пошли с новой силой. Урарака зажмурилась и потянулась рукой к лицу, чтобы стереть эти чёртовы слёзы, но Кацуки перехватил её руку. Второй же принялся сам большим пальцем стирать дорожки от слёз. И вот теперь-то у Уравити кажется перехватило дыхание, а места его прикосновений будто бы приятно покалывали. Было такое чувство, будто все страхи ушли в мгновение ока, а на смену им пришло лишь тепло и спокойствие. Как же быстро может всё внутри перевернуться, стоит почувствовать в свою сторону хоть немного заботы?
Тем более, Урарака уже не в первый раз замечает, что обычно он с ней ведёт себя пусть и сдержанней, чем со всеми остальными, но на грубости как обычно не скупится, кроме тех моментов, когда она плачет. Пусть иногда с неохотой, или показной холодностью, но Бакуго всегда в какой-то растерянности в такие моменты. Просто свалить было бы куда проще, но кто ж так поступает? Вот и он уже через силу научился хотя бы что-то делать, не говоря уже о беспроигрышных действия. Обнять, к примеру, слезы там вытереть, почему нет?
— Успокоилась? — он вдруг отпустил её запястье, прикоснувшись уже обеими руками к лицу, после чего он вдруг нахмурился и потянул девушку за щёки. — Опять после всей этой заварушки сладкого с горя нажралась? Ну сколько можно? Итак уже рожа круглая, куда тебе ещё больше?
— А ты знаешь, что невежливо так разговаривать с девушкой? — она тихо хихикнула, тогда как Бакуго ухмыльнулся. По его лицу было просто очевидно, что он добился того, чего хотел — Урарака наконец-то улыбнулась, а, значит, мы близки к тому, чтобы она окончательно пришла в себя.
— Если бы тебе это сказал кто-то другой, можешь смело посылать его нахер, или ко мне, чтобы я ему мозги вправил, а так не вижу в этом ничего невежливого, — может кому-то эти слова и показались бы грубостью, но точно не Уравити. В конце концов, к издёвкам она давно привыкла, а тут, если не зацикливаться на всём не очень весёлом, можно выцепить даже что-то милое в его словах.
— И с каких пор мой парень стал таким заботливым? Ты точно Кацуки Бакуго? — после этих слов улыбка Урараки стала ещё шире, тогда как Каччан лишь недовольно нахмурился. Обычный Бакуго ей не нравится, попытался стать чуть заботливее, её опять что-то не устраивает. И что тогда она вообще в нём нашла, если вечно недовольна тем, что он делает? Почему уже столько времени они вместе? А чёрт её знает.
— Но знаешь, возвращаясь к той теме… Действительно ли я могу считать себя сильной после всей этой сегодняшней истории? Я ведь не справилась, не выполнила долг героя, — она чуть пододвинулась к нему, уткнувшись носом в парня где-то на уровне ключиц, вдыхая ставший уже родным аромат его тела. Почему-то это всегда её успокаивало, что бы ни происходило, стоило оказаться в таком положении, и Очако словно больше ничего не нужно было. В конце концов, за ним как за каменной стеной, уже совсем перестаёт пугать хоть что-то.
— Мне казалось, мы это ещё на первом году на фестивале выяснили. Или есть какие-то сомнения?
— Ну… Не хочешь повторить как-нибудь? За столько времени я многому научилась, и мне есть, чем тебя удивить, — азарта Урараке не занимать, из-за чего Бакуго не смог сдержать самоуверенной усмешки. Как-то уж слишком быстро Урарака переключилась на другую тему, но ему это только на руку. Быстрее успокоится.
— Не знаю, не знаю. Но над твоей скоростью определённо стоит поработать. И над реакцией, очень уж ты медленно соображаешь.
— В смы?.. — Урарака даже не успела сообразить, когда Бакуго успел отодвинуться немного от неё, причём таким образом, чтобы снова устроиться напротив её лица. Поэтому пока она задавалась вопросом, как она настолько задумалась и не заметила всех его передвижений, он вдруг с нескрываемой жадностью впился в её губы. Так настойчиво и требовательно, что не было никаких сомнений, что это всё тот же собственник Каччан. Она буквально вцепилась пальчиками в его футболку, когда почувствовала его горячие ладони на своей талии.
Не хотелось думать ни о чём, она готова была просто потерять голову и хоть ненадолго перестать вспоминать ту девочку, да и вообще весь этот чёртов день. И кажется, что Бакуго пытался добиться того же, пускай и по своему. И у него это вышло просто на ура.
Он покусывал ей то одну губу, то вторую, одновременно с этим всё больше углубляя поцелуй. Они оба в последнее время были настолько заняты, что Урарака и вовсе не могла вспомнить, когда в последний раз Бакуго так её целовал. Кажется, будто сердце сейчас просто выскочит, она слишком соскучилась по нему. И на самом деле она бы была вне себя от счастья вот так провести весь вечер, но вспоминая, что день тяжёлый был не только у неё, совесть взыграла не на шутку. Зная Кацуки, он бы точно сейчас хотел просто завалиться спать, чтобы никто не лез и не подходил к нему даже на пушечный выстрел, а тут она со своими истериками не даёт ему отдохнуть. Почему-то стало настолько стыдно, что она вдруг перестала хоть как-то отвечать ему, а ещё через мгновение отстранилась назад.
— Ну всё, всё, ты ведь устал, знаю, а тут я со своими проблемами… — она хотела положить свою ладошку ему на щеку, чтобы хоть немного утихомирить и своё, и его бешено бьющееся сердце, но и сейчас всё не могло пойти по её плану. По отношению к Каччану ее планы в принципе никогда не работали так, как надо.
— Урарака, помолчи хоть раз, — абсолютно беспардонно он схватил её за руки, а затем прижал к кровати, попутно нависнув прямо над ней. Такого она точно не ожидала. Она чувствовала, как кожу буквально опаляло его горячее дыхание, и ведь не сказать, что была сильно против, но всё же… — Хочешь ещё пореветь, что ли?
— Нет, совсем нет. Но я очень глупая, да? — и всё-таки сейчас она смогла высвободить одну из рук, после чего всё-таки добилась своего и ладонью коснулась его щеки, не отводя взгляда от его горящих огнём глаз. Появилась даже шальная мысль поднять парня в воздух, чтобы тому жизнь не казалась слишком прекрасной, но кого она обманывает, сама ведь уходить не хочет. И совесть, кажется, потихоньку замолкала. — Я ведь должна радоваться тому, что девочку спасли, а не горевать с того, что бы было, если я не успела.
— Хорошая идея. И да, ты очень и очень глупая. Развела хрен пойми что из хер пойми чего. Всё ведь хорошо закончилось, так что хватит уже корить себя за то, чего в итоге не произошло. Но если тебе так будет угодно, то я позже лично займусь твоими тренировками, вот только пощады не жди.
От его хищного оскала, наверное, любая девушка бы в страхе сбежала, но Урарака явно не относится к числу тех трусих, кто пугается трудностей в виде «отношений с королём взрывокиллером», так что она лишь мягко улыбнулась и, сказав:
— Конечно, — теперь уже окончательно успокоилась. Бакуго же как будто ждал одобрения с её стороны на дальнейшие действия, ведь если она была бы против, то он просто отпустил её, пока ещё была возможность остановиться. В любой другой день он бы уже ни за что не позволил остановить его, но сейчас её настроение было даже слишком хрупким, а ссориться в первый за последнее время совместный вечерок даже ему казалось глупой затеей. Да и слёзы её как-то очень странно на него действуют.
Но вот она улыбается, а после блаженно закрывает глаза, в ожидании продолжения, позволяя тем самым полную свободу действий.
Усмехнувшись, Кацуки решил не терять времени, буквально припав губами к её шее. Поцелуй, два, и далее, плавно переходившие в укусы, отчего Уравити тихонько пискнула.
Урарака сейчас казалась настолько беззащитной, насколько это вообще возможно, что сдерживать себя было просто нереально. Крышу сносило знатно. Хотя её пальцы, вцепившиеся в его волосы, точно подтверждали тот факт, что и сама Урарака пока довольна.
Он целовал её в шею, в плечи, оставляя следы тут и там. Будто бы решив подразнить её, вернулся на секунду к губам, легко коснувшись их, а затем перешёл к щекам, чувствуя во рту солёный привкус её слёз. На мгновение он даже замер, но почувствовав, как пальцы Урараки, будучи уже не на затылке, а на его плечах, в эту маленькую заминку чуть сильнее сжали их, намекая на то, что Урарака пока ещё абсолютно не готова, да и совсем не хочет, останавливаться. А ему уж точно дважды намекать не нужно.
Он склонился чуть ближе к ней, прикусив мочку уха, а затем вернулся к шее и стал постепенно спускаться ниже, с каждым прикосновением всё больше осознавая, что её майка ему начинает очень мешать. И если он пока ещё каким-то чудом не стянул её с девушки, — хотя тут отчасти вся проблема в том, что в таком положении это сделать будет достаточно сложно, — то Урарака уже оттягивала футболку Бакуго в сторону, дабы избавиться от такого ненужного сейчас куска ткани. Он немножко приподнялся и попеременно приподнял с кровати сначала одну руку, потом другую, дабы ей было проще окончательно стянуть с него футболку.
Урарака же начала водить пальцами по его мышцам, очерчивая их почему-то очень холодными пальцами, вызывая табун мурашек на коже Бакуго. От таких эмоций он просто не сдержался и вновь чуть ли не вцепился зубами в её шею, вызвав из уст Урараки такой стон удовольствия, что пора было переходить уже к чему-то более серьёзному.
Нехотя он оторвался от неё и слез в сторону, потянув её за собой, чтобы она приняла горизонтальное положение. Он выжидающе смотрел на неё, и она начала стягивать с себя майку, только вот за дверью послышался стук.
— Серьёзно, блять?! — Бакуго прошипел эти слова сквозь зубы, собираясь буквально взорваться от злости, но Урарака вдруг, пока вернув свою майку в исходное положение, коснулась ладошкой его руки, тогда как второй жестом призвала помолчать. Вдруг если сейчас никто не ответит из комнаты, незваный гость уйдёт, и они спокойно продолжат. Очако это понимала, и Кацуки с её помощью смог сдержать порыв гнева, пока ещё не собираясь выливать его на кого-то, но точно был на самой грани.
Стук повторился. Бакуго перекосило от ярости, тогда как Урарака еле держалась, чтобы не рассмеяться с его выражения лица. Как будто конфетку у ребёнка отобрали, ну честное слово.
— Если кто-то очень смелый постучит хотя бы ещё раз, я за себя не ручаюсь, — он сказал это настолько тихо, насколько вообще мог в данной ситуации. Урараке даже на секунду показалось, что она увидела несколько маленьких искорок, исходящих от его ладоней, так что так просто не смогла сдержать нервной улыбочки.
Сердце всё ещё билось как ненормальное, стуки и вовсе отдавались эхом в голове так, что мысли начинали путаться. Очако сейчас понимала недовольство Бакуго как никогда, но должен же был хоть кто-то из них сохранять хоть какую-то ясность ума.
— Урарака, я знаю, ты здесь! Неужели уснула? — к стуку в дверь прибавился ещё и голос, по которому без труда можно было понять, что это была Ашидо. Почему-то Урарака вдруг облегчённо вздохнула, тогда как Бакуго подозрительно покосился на неё. — Не ответишь, прямо сейчас зайду!
— Встаю, встаю! — тут же ответила Урарака и пулей полетела к двери, чуть приоткрыв её, попутно приводя себя в порядок и умоляюще глядя на Бакуго, чтобы тот подыграл ей. И пусть рот он держал на замке, она даже в сумерках заметила, как глаз у него дёрнулся. И вдобавок он скрестил руки перед собой, недовольно окидывая взглядом Очако.
— Прости, я задремала, и лучше не входи, Каччан спит, — лучшей стратегией ей сейчас показалось вообще не пускать Мину в комнату, иначе Бакуго действительно разозлится, хотя куда уж хуже, и кто его знает чем вообще всё закончится.
— Хо-хо, всё с тобой понятно, — Ашидо раскусила Урараку на раз-два. Потрепанный вид, краснющие щёки, сбившееся дыхание, красноватые синяки, совсем не тянувшие на раны от обвала — да тут только слепой бы не понял. Или наивный, как Деку. — Я то думала, что моя бедная подруженька сейчас в депрессии сидит в своей комнате, пошла проведать, летела к комнате на всех порах, а она не просто оказалась не у себя, у неё уже и вовсе всё прекрасно.
Под зорким взглядом Мины Урарака почувствовала себя жутко неуютно и вцепилась в край майки, опустив взгляд куда-то на пол. Наверное, ей стоило бы уже перестать так смущаться, но если с Бакуго она уже давно практически не стесняется, то обсуждать подобные темы с кем-то другим смущало до безумия, о чём все подруги были хорошо осведомлены, а потому и Ашидо перестала на неё давить. Лишь вздохнула и широко улыбнулась.
— Ладно, я рада, что у тебя все в порядке. Передам и Тсую, чтобы не волновалась, и больше не смею тревожить, — подмигнув, она быстрым шагом направилась куда-то по своим делам, напевая какую-то задорную песенку.
Урарака ещё какое-то время смотрела ей вслед, а затем резко закрыла дверь и прижалась к ней спиной, закрыв лицо руками и просто сгорая от стыда.
— Да что же за день такой… — Очако тихонько простонала, чуть ли не взвыв от безысходности.
Она слышала почти бесшумный скрип кровати, а затем такие же тихие шаги в свою сторону, но виду не подавала, просто ждала, что скажет Бакуго, на которого сейчас даже смотреть было страшно. Наверняка ведь злится на Мину, пускай та и проявляла лишь беспокойство о подруге.
— Скажи своим глупым подружкам, что если ещё раз подойдут ближе, чем на пушечный выстрел, к моей комнате, спалю их нахер и глазом не моргну.
Его голос звучал на удивление спокойно, пускай и хрипловато, что показалось Урараке почему-то чем-то забавным и до ужаса милым. Он явно изо всех сил держался, чтобы не подорвать сейчас здесь всё, даже по звучанию голоса это легко было понять.
Если бы Ашидо так легко не ушла, он бы действительно так и сделал, Очако даже не сомневалась.
— Она ведь не хотела ничего плохого, — не убирая ладони от лица, сказала Урарака. Она знала как никто другой, что различные оправдания Бакуго и даром не сдались, не важно за себя или за кого-то другого, но попытаться стоило. Видимо, чувство самосохранения у кого-то отбило напрочь.
Но при всем этом, она с замиранием сердца ждала, что же будет дальше. Уж себе она врать точно не будет, что ей бы хотелось продолжить то, на чём они остановились. Так что всё зависело только от того, насколько сильно был взбешен Бакуго и насколько у него самого есть ещё желание не бросать всё на полпути.
— Это не отменяет того факта, что она помешала и сильно об этом пожалеет, обещаю.
— А вот этого нам не надо.
Судя по звучанию голоса, она без проблем определила, что Бакуго был буквально в шаге, если не меньше, от неё, будто ждал чего, так что пока они не развил эту тему, она мгновенно открыла лицо, сделала этот самый шаг, сократив расстояние, и быстро поцеловала его, прижимаясь к нему и чувствуя жар его тела.
— И у кого ещё проблемы с реакцией? — с лёгкой хитрецой в глазах Урарака практически выдохнула ему это в губы, но ответа не получила, так как парень довольно грубо вновь заткнул ей рот, прижав Уравити к злосчастной двери, которая довольно громко брякнула в ответ на их действия. Урарака даже напугалась и вздрогнула.
И это вызвало просто волну смеха у Урараки, особенно после того, как Бакуго сказал:
— Не парься, благодаря этой Ядоиспускательнице уже через пять минут вся общага будет знать, что сюда соваться — себе дороже, так что никто ничего наверняка не слышал… Ну что опять?
А ведь он только пустил ей руки под майку, обхватив талию. Неадекватная какая-то, ей-богу. Сначала ревёт, потом целуется как в последний раз, потом стесняется, а теперь ржёт. И всё это меньше, чем за полчаса. Умом эту Урараку Очако не понять.
— И не смотри на меня как на умалишённую! Знаю ведь, что за это и любишь меня.
— Никто и не спорит, глупая.