— Невилл, детка, подойди, — попросила женщина, одетая в строгое старомодное платье с росписью по шелковой ткани.

Тот несмело сделал шаг в сторону бабушки, но так и остановился всего в дюйме от нее.

— Ты прочитал книжку? — спросила ласково та, сняв очки.

— Д-да, бабушка, — покладисто отозвался Невилл, вспотевшими ладонями проведя по ажурной рубашке.

Августа тонким веером стукнула легонько внука по рукам, цокнув на такой невежественный жест.

— Руки, Невилл!

Тот вздрогнул и бойко глянул исподлобья, убирая руки за спину. Спина была натянута, словно струна. Ему всего семь, а он уже обязан был вести себя достойно, как и полагается наследнику древнего рода Лонгботтом. Строгая бабушка не давала спуску, и стоило только провиниться, проявить непослушание, его пороли жестким кнутом.

— И о чем же была эта книжка, мой дорогой? — вновь притворно миролюбиво поинтересовалась она, раскачиваясь в кресле-качалке. Но ее строгий и прожигающий взгляд говорил о обманчивом дружелюбии.

— О первой магической войне, бабушка, — отрапортовал Невилл, слегка запнувшись. — О войне с Гриндевальдом, если быть точным.

— Очень хорошо. Просто прекрасно, — улыбнулась Августа, не спуская взгляда с внука. — И что же ты уяснил, мой дорогой?

— Что все те, кто возжелает однажды захватить власть, так или иначе потерпят поражение, — поделился своими наблюдениями тот.

Но старая леди, видно, не разделяла тех же взглядов. В следующую секунду на коже Невилла проступила алая полоса, щека вздулась и покрылась страшными бороздами. Он лишь пискнул, но смолчал. Если заплакать, то будет только хуже. Однажды, когда Невиллу приснился страшный сон, он, как и все дети его возраста, расплакался, за что вместо утешительной речи от бабушки и теплого какао его избили магическим кнутом, пока тело не покрылось уродливыми ссадинами и большими ранами. Конечно, бабушка залечивала самые крупные и глубокие борозды, но в основном приходилось ждать, когда они сами заживут.

— Неправильный ответ, Невилл! — холодным тоном заговорила бабушка. — А теперь еще раз. И упаси тебя Моргана, если ты вновь выкинешь подобную ересь.

* * *

Солнечные лучи пробивались сквозь плотно задернутые шторы, Невилл завозился на постели и приоткрыл один глаз. Спина болела после взбучки от «любимой» бабушки, а на ногах проступили язвы. Долго в постели лежать было нельзя, иначе был риск остаться без завтрака, а ведь весь день придется провести на улице, где царила изнуряющая жара. Невилл аккуратно поднялся с кровати, с затаенным ужасом смотря на белоснежную простынь, на которой красовалось высохшее желтое пятно. Если бабушка узнает, что он писается ночью, то новой порки не избежать. Шмыгнув носом, он стянул с жесткого матраса простынь и поволок ее по полу.

— Невилл, ты уже встал? — послышался голос Августы из-за двери.

Тот испуганно ойкнул и быстро прошмыгнул в свою ванную. Трясущимися руками он поднял тяжелую для него ношу в раковину, свалив ее бесформенной кучей.

— Да, бабушка. Я умываюсь, — крикнул он.

Невилл открыл кран и взял в руки кусок жесткого мыла. Пытаясь сильно не шуметь, он постарался по-быстрому отстирать пятно, но оно, въевшись в ткань, ни в какую не хотело отстирываться, отчего он едва не истер руки до крови, пытаясь его отмыть. Обычно бабушка исправляла все магией, но маленькому Невиллу такое было еще не по силам, да и после того случая, когда дядя подвесил магией его через окно и со смехом сбросил вниз, явно не рассчитывая, что в «сквибе» проснется магия, силы вновь угасли. Лишь это тогда спасло Невилла и не позволило переломать все кости. Но после фееричного всплеска сырой магии больше такого не происходило. Зато строгая бабушка Августа, обрадовавшись, что ее внук отныне не какой-то сквиб, принялась за его обучение и воспитание по всей строгости. Невилл вставал рано, ложился в десять, а весь день либо читал книжки, подобранные специально под его возраст, либо помогал бабушке в теплице с волшебными растениями.

Поняв, что пятно не отстирывается, Невиллу ничего не оставалось, как бросить это дело. С скорбной миной он посмотрел в зеркало, где из отражения на него глядел пухленький мальчик лет восьми, с залегшими под глазами тенями. Невилл умыл наспех лицо и бросил грязную простынь в ящик для белья. Обычно эльфы — те редкие существа, что еще служили роду Лонгботтом, — каждое утро наводили порядок в комнате. Но отчего-то за бельем и одеждой чутко следила бабушка. Вообще, Невилл не понимал этой гиперопеки, строгая Августа не позволяла ему даже толики радости, присущей другим детям его возраста. Бабушка часто посещала званые вечера в аристократических домах, но никогда не брала его с собой. Возможно, она стыдилась немного неуклюжего и зажатого внука, а, может, и охраняла от посторонних глаз. Невилл никогда не перечил, зная прекрасно, что характер у Августы тот еще; пусть она дама и сдержанная, строгая, но все же и ей присущи вспыльчивость и манера выражений. Миссис Лонгботтом редко позволяла себе выражаться в адрес внука; обычно она ограничивалась поркой, считая, что это лучшее средство от непослушания. Но все же брань иногда проскальзывала в ее речи.

Наконец выйдя из ванной, Невилл обратил внимание, что постель уже поменяна: дубовая кровать с балдахином была устлана свежим бельем, застелена дорогим расшитым покрывалом бирюзового цвета с вышитыми узорами. На тумбочке уже лежали вещи, подготовленные заботливой бабушкой. Невилл угрюмо вздохнул, мельком глянув на настенные часы: до конца завтрака оставалось двадцать минут, и не медля больше, он надел привычную белую рубашку, черные брюки и мантию с гербом рода. Невилл искренне не любил весь этот официоз: выглаженные рубашки, от однообразия коих ломилась небольшая гардеробная, черные, а иногда и серые брюки, мантии в таких же скучных тонах. Все это навевало скуку, хандру и меланхолию. Бабушка не позволяла надевать ему шорты и футболку, как иногда хотелось, вместо этого ему подавали чистый комплект: классические бриджи до колена и белые гольфы. Словно он сын самого герцога и никак иначе, несмотря на то, что род Лонгботтом был не самыми богатым и они не имели по сути никакого веса в обществе. Скорее по старой памяти предков, которые сумели вывести свой род. Так, например, Фрэнк — отец Невилла, владел лишь половиной всего капитала, так как вторая половина была заморожена из-за обанкротившихся компаний, которые уже не приносили никакой прибыли. Таким образом, в свободном владении его — а пока что бабушки — было не больше трех тысяч галлеонов. Но бабушка старательно продолжала лепить из внука, как она сама считала, достойного наследника. Который не будет таким пустоголовым, как Фрэнк. Невиллу было неприятно, что при каждом его жесте, разговоре, бабушка тотчас сравнивала его с отцом или матерью, которых он совершенно не знал. И искренне недоумевал: как можно быть похожим на тех, кого ты не знаешь? Если подумать, то он должен был быть похожим на такой же овощ. Но бабушке Невилл ничего за это не говорил, себе дороже.

— Невилл, ты опоздал на завтрак, — с укором подметила Августа, сидящая в центре стола. — У тебя осталось десять минут.

Тот ничего не ответил. Сухо кивнув бабушке, он сел в противоположной стороне стола и принялся за завтрак. Каша была невкусной, как впрочем, и всегда. Невилл не знал, где берут эти крупы, они словно были наспех подобраны с пола, на пару с мелкими камнями и землей. Он съел всего пару ложек странной вязкой жидкости, напоминающей кашу, выпил положенный ему стакан молока и отложил в сторону столовые приборы, посмотрев на бабушку.

— Ты позавтракал? — спросила она не глядя, занятая просмотром «Ежедневного пророка».

— Да, бабушка, — кивнул Невилл, поднимаясь со стула.

— Отлично, Невилл. Сегодня мы с тобой будем изучать новое зелье. Ты готов?

Тот хотел было простонать, что-то вроде: «Нет, я не готов. И вообще, сдались мне эти зелья!» Но вместо гневной тирады смиренно кивнул, потупив взгляд. Чтобы он ни сказал, Августа все равно заставит сделать по-своему. В такие моменты Невилл очень жалел, что тогда просто не сломал себе шею, сейчас бы не пришлось препарировать лягушек и дохлых крыс, чьи внутренности были необходимы для некоторых зелий.

— Отлично. Пойдем, мой дорогой, — напевно проговорила Августа, поправив пышное платье.

* * *

Невиллу исполнилось девять. В принципе день ничем не отличался от предыдущих, кроме того, что в гости нагрянули знакомые бабушки, и они уединились в небольшой гостиной их маленького домика. Невилл, как и обычно, сидел за столом и читал выданную ему книжку, но глаза уже начинали болеть от постоянного напряжения, мелкий шрифт ни в какую не хотел складываться в цельные слова, буквы стали размытыми и начали рябить. Он со вздохом отложил фолиант в сторону, посмотрел в окно, где вдалеке, у озера, играл соседский мальчик-маггл. Бабушка запрещала ему выходить за пределы двора, а тем более общаться с маггловскими детьми. Сейчас уважаемая миссис Лонгботтом была занята приятным времяпровождением с друзьями, и это было явным шансом хоть ненадолго, но отдохнуть от деспотии въедливой родственницы.

Плотоядно улыбнувшись, Невилл открыл широкие створки окна, и те со звоном стукнулись о деревянные брусья дома. Он вздрогнул и прислушался к звукам: на первом этаже все так же были слышны негромкие голоса и заливистый смех. Невилл шагнул через оконный выступ и посмотрел вниз. Второй этаж, а внизу бабушкина клумба с цветами; падать было глупой затеей, но выходить через дверь еще рискованнее. Бабушка сразу узнает, что внук покинул комнату, и пошлет эльфа проверить, куда это Невилл ушел, забросив чтение. Нет, бывали часы отдыха, но когда в доме были гости, Невиллу строго-настрого запрещалось покидать свою спальню, даже обед ему доставляли в комнату. И он ощущал себя в клетке, в то время, как на улице царила жара, соседские дети играли у озера, а он был одинок и нелюдим. Все же решившись, Невилл взял из-под подушки свою детскую палочку, от которой толку было, как от книззла молока, и взмахнул бесполезной деревяшкой. Все же она могла выполнять функцию хоть какого-то подобия инструмента мага, такие простые заклинания как: Левиоса, Люмос, Акцио, Алохомора и слабенький Ступефай прекрасно работали, это было сейчас на руку. Невилл приманил чарами лестницу, что сиротливо стояла у сарая; она была старой, ветхой, вот-вот грозилась развалиться, но под весом девятилетнего ребенка всего лишь скрипнула.

Покинуть защищенный участок двора, на котором стояло немало чар, было равносильно войти через входную дверь и оповестить бабушку о своем глупом побеге. Поэтому Невилл прошел вдоль ограды, разделяющей его «тюрьму» и другой мир. Он заприметил в ограде дыру, эта дыра была и в магическом контуре, видимо, садовые гномы все же пробрались на участок. Невилл улыбнулся своей находчивости и поспешил перелезть через ограду.

Когда ботинки коснулись мягкой травы, а за спиной замаячил неприметный дом с палисадником, Невилл облегченно выдохнул и поспешил навстречу своим приключениям.

«Всего лишь с часик погуляю. Бабушка даже не заметит», — подумал злорадно он, отдаляясь все дальше от дома. Под ногами шуршал мелкий гравий, который сменился нервной земельной тропинкой, она уходила извилистой змеей вниз, прямиком к озеру. Вдалеке уже виднелась заброшенная сторожевая будка, у которой играл мальчик его возраста, он что-то усердно лепил из песка, а затем вновь разрушал свою постройку. Когда Невиллпоравнялся с соседом, тот не сразу заметил подошедшего, лишь спустя минуту он поднял взгляд светло-карих глаз и как-то совсем не дружелюбно поинтересовался:

— Ты кто?

— Я — Невилл. Невилл Лонгботтом, я тут живу, вон там, на горе, — указал тот рукой в сторону заросшего пригорка, с которого он спустился.

— А почему я тебя никогда не видел тут? — с сомнением поинтересовался соседский мальчик, вновь разрушив свою песочную башню.

— Потому что бабушка не разрешает мне здесь гулять, — беспечно проговорил Невилл. — А тебя как звать?

— Шелдон, — отозвался мальчик, вставая на ноги. — И что же, ты ослушался свою бабушку? Не боишься, что будут искать? — склонил он набок голову, с интересом изучая собеседника.

— Не потеряет, — отмахнулся Невилл.

— Выглядишь ты странно, — нахмурился сосед, оглядывая того с ног до головы. — Как какой-то аристократ, вельможа, что ли, местный?

— Пле… кто?

— Ну, из семьи богатых выпендрежников, ясное дело, — хохотнул Шелдон.

— А… нет, просто бабушка — приверженец строгих правил, — пожал плечами Невилл. — А что ты тут делаешь?

— Строю крепость, — гордо похвалился Шелдон. — А потом устраиваю бои, проверяю надежность. Хочешь попробовать?

Невилл с сомнением посмотрел на вылепленные фигурки, похожие на башни и стены, чуть дальше крепость была разрушена. Подумав, он согласно кивнул, присаживаясь на песок.

— А что нужно делать? — спросил он, проводя ладонью по раскаленному песку.

— Ничего, просто бери и лепи. Вот, смотри, — и Шелдон собрал в ладошки песок, сдвигая его в одну кучу и выравнивая маленькой лопаткой.

Невилл нахмурился и повторил за новым другом. Раньше Невилл редко общался со сверстниками, и то, только если знакомые бабушки придут с детьми, что бывало очень редко. Сейчас он посмотрел на мир иначе, не со стороны мага, а со стороны обычного мальчишки, который вот так спокойно мог сидеть на берегу озера и лепить башни, крепости. Шелдон ещё не задумывается о том, кем он будет через десять лет и что его ждет. А Невилл знал. Бабушка пророчила ему великое будущее — быть наследником рода, а в будущем главой — это почетно. Это выход в высшее общество; если он не будет упрямым и ленивым, то он сможет достичь высот. Но так считала только бабушка, сам же Невилл не был так уверен в себе, ему бы спокойную и размеренную жизнь, где-нибудь вдали от магического мира.

— Вот, видишь. У тебя получается, — подбадривающе улыбнулся Шелдон, разворачивая свое игрушечное войско в направлении ненадежной крепости Невилла.

Невилл с интересом посмотрел на маленькие фигурки солдатиков и задорно улыбнулся, в голову пришла шальная и наивная мысль: «Вот бы они ожили», — подумал он, с придыханием беря в руки одного из оловянных солдатиков. У Невилла не было игрушек, как у других детей. Была палочка, мольберт с волшебными красками и разговаривающий мишка, который остался еще от родителей. А вот солдатиков, оружия — кроме палочки — и других простеньких игрушек у него не было. Бабушка считала, что войнушек хватает и в жизни, нечего забивать себе голову такой ненужной чепухой.

Не успел Невилл понять, что задумал Шелдон, как из импровизированной пушки вылетел крупный камень, который угодил прямо в песочную крепость. Естественно, песок не выдержал такого удара и рассыпался. Шелдон издал победоносный клич, замахав руками.

— Я разрушил твою крепость. Сдавайся, — шутливо изрек он, направив игрушечный автомат на Невилла.

— Эм… сдаюсь? — выдал тот с улыбкой, поднимая руки.

— А ты забавный, — хрюкнул безмятежно Шелдон, поднимаясь на ноги. — А пойдем поплаваем?

— Поплаваем? — изумился Невилл, с опаской поглядывая на ровную водную гладь. — Я не умею.

— Не умеешь плавать? Во дела, — присвистнул Шелдон. — Ну… хорошо. Тогда я искупаюсь, а ты тут подождешь?

— Да, давай, — кивнул Невилл.

Шелдон снял грязную футболку и шорты, коснулся ступней холодной воды и чуть вздрогнул. Он оглянулся на Невилла, который продолжал стоять все так же на берегу, как можно дальше от воды. Шелдон улыбнулся и начал погружаться в воду.

Тут резко, отчего мальчишки не успели даже ойкнуть, из воды показалась голова, на первый вид не то змея, не то огромной ящерицы. Неизвестное существо разинуло огромную пасть, обнажая острые клыки и раздвоенный язык, как у рептилии. Шелдон пораженно замер, от шока не смея пошевелиться. Невилл настолько испугался, что неконтролируемая магия, подобно вихрю, подобно смерчу взметнулась вокруг, поднимая с земли песок и землю, она сметала все со своего пути, а на месте, где она касалась земли, появлялись ямы с тлеющими углями. Подобно неконтролируемой стихии, волна магии понеслась в сторону Шелдона, который успел зайти по щиколотку в воду, и странного чудовища. Как только поток магии коснулся кромки воды, озеро пошло рябью, затем волнами; Шелдона ожидаемо снесло, да так сильно, что тот отлетел на песок и с глухим стуком ударился о землю. Невилл неотрывно, в ужасе смотрел на чудовище из озера, оно начало извиваться от магии, его крик был похожим на скрежет, закладывало уши, и Невилл зажмурился, зажимая руками уши.

Когда наступила тишина и всплески волн прекратились, Лонгботтом несмело открыл глаза, все еще с затаённым страхом поглядывая на вновь спокойную водную гладь. Он ринулся к упавшему мальчику и только сейчас заметил, что из-под его друга крупным пятном растекается алая лужа. Невилл присел на корточки, пытаясь растормошить друга, но тот не открывал глаза, а лужа становилась все больше и больше, Невилл посмотрел на голову Шелдона и увидел, что тот лежит на камне и, вероятно, при падении стукнулся головой.

Невилл не понимал, что произошло, почему тот не открывает глаза? Это что, кровь? Невиллу до тошноты, до ряби в глазах не хотелось думать, что тот умер. Он не может умереть. Ведь он его спас. Но Шелдон продолжал лежать все в той же неестественной позе, он не дышал и не шевелился. Поняв, что его будут искать, а когда найдут рядом с телом, могут обвинить в преступлении, Невилл в немом ужасе поглядел на тропинку. Но он же не хотел убивать. Он защитил. Помог.

Попятившись назад, он едва не споткнулся о корягу и резко развернулся: на изрытом обгорелом песке, вперемешку с сажей, лежали обугленные вещи Шелдона и наполовину обгоревший солдатик. Невилл нервно сжал кулаки и побежал в сторону тропинки. Его продолжала бить мелкая дрожь, а тошнота подступала к горлу, в глазах начало рябить. Ему хотелось оказаться поскорее дома, вдали от увиденного и пережитого. Он настолько был поглощен собственным пережитым кошмаром, что совершенно забыл о защитном куполе над домом и стремглав влетел в приоткрытую калитку.

На порог в тот же миг вышла встревоженная Августа. Она заметила бледного и дрожащего внука, который напролом бежал к крыльцу.

— Невилл? Это что еще такое, ты как выбрался из дома? — строго спросила она, перекрыв ему проход.

Невилл резко остановился и посмотрел испуганно на бабушку. Он понимал, что просто не может рассказать ей о случившемся.

— Бабушка… Я всего лишь выглянул за калитку, там такая большая машина проезжала с шариками. Мне стало интересно посмотреть поближе, — виновато проговорил он, опустив взгляд. Он боялся, что бабушка может прочесть его мысли, и тогда быть беде.

— А почему грязный и помятый такой? — сощурилась в подозрении та.

— Ну так пыль, бабушка, — пожал он плечами, подняв несмело взгляд. — Наказание, да?

— Нет. Радуйся, что я сегодня в хорошем расположении духа и что у нас гости, — назидательно проговорила она. — Но тебе придется прочесть вместо десяти страниц — двадцать. И ты останешься без обеда.

— Да, бабушка.

* * *

Вот ему стукнуло одиннадцать. Невилл собирал вещи для поступления в Хогвартс. Он был так счастлив получить письмо из школы, что уже и не обращал внимание на ворчание бабушки, которая отчего-то не очень хотела отпускать внука в рассадник самоуверенных детей и интригана-директора. Невилл не понимал, чем же так успел насолить Августе великий и светлый, но иногда внимательно слушал ее разговоры о Дамблдоре, попутно делая свои выводы. Конечно, он понимал, что заведомо вносить в список врагов директора — глупо, потому что все, что говорила бабушка, могло оказаться банальной пустой болтовней. Августа всегда и во всем находила виноватых: в том, что его родители оказались в таком плачевном состоянии, виноваты были они сами, потому что доверились в свое время Дамблдору и пошли под его знамена; винила она и директора, за халатность и пренебрежение своими людьми. Невилла она любила винить в слабости, в глупости, в трусости и замкнутости, объясняя это тем, что тот сильно похож на своих непутевых родителей, каждый раз тыкая его носом: смотри, мол, к чему это их привело. Лонгботтом, казалось, постепенно разуверился в себе, стал замкнутым, делал многое без энтузиазма. Все равно бабушка спишет это на его слабость.

С того злополучного дня Невиллу снились кошмары, и он не на секунду не забывал того светлого мальчика, Шелдона. Поначалу Невилл отмахивался и пытался убедить прежде всего себя, что это была случайность и его вины нет. Он защищался и защищал того парня. А потом эти самокопания начали побуждать его все больше и больше склоняться к своей вине. Он ослушался бабушку и покинул дом. Он не удержал под контролем магию. Он не отговорил Шелдона от глупой затеи. Виноват он. На фоне такого шока и депрессии он элементарно перестал реагировать адекватно на все происходящее. Угрозы бабушки больше не имели того эффекта, Невилл, дабы не вызывать ненужного подозрения с ее стороны, искусно научился прятать свои эмоции и чувства, надевая каждый раз при выходе из комнаты маску прежнего ребенка. Да вот только наивность в его глазах поубавилась, померкли краски, а будущее больше не рисовалось в ярком свете.

С каждым днем у Невилла получалось все лучше и лучше делать вид послушного мальчика, бабушка все равно не сильно интересовалась его состоянием: главное жив, здоров, а остальное не важно. Невиллу это было на руку, никто не лез с вопросами, не приглядывался к его скомканным словам и движениям. А чем дальше заходила апатия и замкнутость, тем дальше он уходил в мысли. Темные и запутанные мысли. Однажды ему сошло с рук убийство, и не важно, что оно было случайным. Невилл ощутил эту безнаказанность и понял, что нужно быть всегда осторожным.

— Невилл. Ты собрался? — в комнату зашла бабушка, цепко оглядев комнату и самого внука, в выглаженной мантии и с жабой в руках.

Жабу ему подарил дядя на начало года. Невилл не был в восторге от такого подарка, но дядя настоял, сказав, что Тревор может пригодиться в зельях. От одной мысли о препарировании старой жабы возникало отвращение. И вот Невилл, при параде, с накинутой через плечо сумкой и зажатым в руках Тревором стоял посреди комнаты.

— Да, бабушка.

— Мы же так и не купили тебе палочку, мой дорогой, — загадочно улыбнулась леди, протягивая ему узкую длинную шкатулку, обшитую бархатом. — Это палочка твоего отца, бери ее. Она служила ему верой и правдой. То, что он не сумел защитить себя и свою семью, это уже его оплошность. А палочка хорошая.

Невилл со скептицизмом взял в руки футляр и открыл его: на красном бархате лежала лакированная палочка, рукоять ее была чуть истертая, а на самом древке мелкая трещина. Невилл знал из прочитанных книг, что для каждого волшебника инструмент подбирается индивидуально, и что одна и та же палочка не может подойти двум магам. Он взял ее в руки и направил ее кончик на оригами кораблика и взмахнул ею, поднимая кораблик в воздух. Да, палочка слушалась, но слабо. Кораблик не сразу взмыл в воздух, а с заминкой в полминуты. Это говорило о том, что сердцевина палочки не подходила под личную магию Невилла, и она станет слабым орудием в бою. Да, вполне подойдет для стандартных и слабых заклинаний, для школьной программы первого и второго курса. А как быть потом? Он поднял взгляд на сияющую самодовольством бабушку, которая нашла решение, не тратя денег.

— Бабушка, она мне не подходит, — покачал Невилл головой, в глубине души негодуя на такое решение.

— Чего это не подходит? — возмутилась она, цокнув. — Чтобы ты понимал — мы не миллионеры, чтобы купить новую. Так что пользуйся тем, что дали, и не кривись. Скажи вообще спасибо, что я отпускаю тебя вообще в эту школу, — поморщилась она.

— Спасибо, — буркнул Невилл, запихивая бесполезную палочку в карман мантии.

— Вот и умница, — елейно улыбнулась Августа, хлопнув в ладоши. — Идем, пока поезд не ушел.