Быстро выпроводить гостей не получилось, просмотр фильма был в самом разгаре, когда Арсений вернулся в гостиную. Лидочка быстро убрала ноги с его места на диване, ожидая, что он опять упадет к ней в объятия. Глупая. Арсений взял бутылку пива с журнального столика и устроился в кресле, по правую сторону от дивана, напротив обжимающихся Сереги и Ани, всем своим видом показывая блондинке, что не настроен на продолжение близкого общения. Сергей недоуменно покачал головой, а девушка, сидевшая у него под боком, кажется, готова была прожечь дыру в человеке, не заинтересовавшимся ее любимой подругой.

Смотреть фильм, зная, что где-то в доме бродит зеленоглазое чудо, было чересчур утомительно и откровенно неинтересно, пока это самое чудо неожиданно не присело на подлокотник кресла Арсения.

— Мне скучно, — заявил Антон, ухмыляясь возмущенному такой наглостью Арсению, который не мог ему ответить, потому что Сергея его поведение интересовало куда больше, чем кровавая сцена на экране телевизора. — Не обращай на меня внимания, я просто посижу с тобой, — перекидывая ноги через колени Арсения, продолжил парень. — Не смотри на меня так, повернись к экрану, — подсказал он, удобно устроившись то ли на кресле, то ли на самом Арсении, и принялся увлеченно обводить своим длинным пальцем рисунок на футболке мужчины, вызывая вполне неоднозначную реакцию.

— За что мне это всё, — выдохнул Арс, чувствуя, что в комнате стало слишком жарко, а Антон всё продолжал играть с огнем.

— Арс, с тобой всё в порядке? — от внимания Серёжи не ускользнули слова Арсения, а уж его странным поведением он имел честь любоваться почти весь вечер.

Арс мог отлично представить, как он выглядит сейчас со стороны, но согнать гадкого мальчишку с колен, не усугубив свой шаткий статус психически здорового человека, не было абсолютно никакого шанса — ни сказать, ни сделать он ничего не мог, приходилось притворяться каменным изваянием и даже стараться думать о всяких мерзостях. Хотя о мерзостях думать мозг никак не хотел, услужливо предлагая варианты расправы над Антоном, которые включали в себя зацеловывание до потери сознания или порку широким ремнем, который точно висел у Арса на стуле в спальне. И оба варианта подразумевали довольно интересное и желанное продолжение, при одной мысли о котором становилось только хуже и жарче.

— Да, всё в порядке, — как можно равнодушнее ответил Арсений, вглядываясь в экран, на котором девушку тянул в яму очередной отвратительный монстр. — Всё хорошо, Серёж, правда.

Серёжа отвернулся, всем своим видом давая понять, что не поверил, и разговор, опять-таки, не окончен, но в данный момент это была наименьшая из проблем Арсения и единственная, которая могла подождать. К счастью, фильм уже подходил к концу, а девушки, подгоняемые понимающим, но ничего не понявшим Сергеем, не стали задерживаться у негостеприимного и, очевидно, неадекватного хозяина.

Антон слез с колен, позволяя Арсению встать и невинной улыбкой отвечая на брошенный на него говорящий и предрекающий расправу взгляд.

— Ты бы температуру померил, — бросил Серёжа напоследок, еще раз оглядев непривычно румяного Арсения, прежде чем выйти следом за Аней за порог квартиры. Лидочка же задержалась в дверях, видимо, до последнего надеясь, что Арсений хотя бы как-то намекнет на возможное продолжение знакомства, но тот лишь поторопил ее и с шумом захлопнул массивную дверь, чтобы поскорее вернуться к Антону и особенно к ожидавшему того наказанию. Но Антон, конечно же, не был бы собой, если бы благополучно не скрылся с места преступления, оставляя злого и возбужденного Арсения в пустой квартире.

***

— Ты на меня злишься, — не то спросил, не то констатировал факт Антон, привычно обхватывая Арсения со спины среди ночи, благо тот еще не спал и не особо испугался неожиданному визиту.

— Злюсь, — согласился Арс, который за пять дней успел ужасно соскучиться по тому, как парнишка прижимается к нему, утыкаясь носом в лопатки. — Зачем ты так со мной, Антош? — Арсений перевернулся на другой бок, опасаясь, что Антон по старой привычке не позволит лечь к нему лицом, но тот уже не возражал, наоборот, выжидающе и немного испуганно смотрел на мужчину, приоткрыв рот, и выглядел так обезоруживающе мило, что Арсений даже забыл, что собирался предъявлять наглому мальчишке. — Ты хочешь, чтобы мои друзья что-то заподозрили? Зачем ты так себя вёл?

— Прости, — Антон опустил взгляд, — я хотел показать, что я лучше какой-то белобрысой Лидочки.

— Дурачина, — нет, злиться на этого ангела было просто нереально, — иди сюда, — прижимаясь лбом к лбу Антона и зарываясь пальцами в короткие волосы на затылке юноши, вздохнул он. — Ты лучше всех. И мне не нужна никакая Лидочка, но если меня закроют в психушке, то мы можем не увидеться еще очень и очень долго, понимаешь?

Отодвинув голову назад, Арс посмотрел на виноватое лицо Антона, чтобы убедиться, что тот все понял и не будет больше ставить мужчину в неловкое положение при посторонних людях. Но, очевидно, тот замышлял очередную пакость, по крайней мере, на нее указывал хитрый блеск зеленых глаз.

Арсений не успел спросить, что задумал юноша. Антон первый подался вперед, накрывая губы мужчины своими, прохладными и влажными, но вполне уверенными и знающими, что делать. Похоже, любую инициативу в их сложных отношениях проявлял именно Антон, наверное оттого, что только Арс и понимал всю их сложность. Пару часов назад, сидя в кресле, он довольно красочно представлял этот поцелуй и не только этот, и не только поцелуй, но потом, когда Антон исчез, а Арсений немного успокоился, он начал задумываться, как это может выглядеть со стороны и насколько бредово целоваться или заниматься сексом с плодом своего воображения. По мнению Арсения, этот шаг был крайностью, точкой невозврата, тем случаем, когда медицина уже бессильна, и для себя он решил, что будет держаться до последнего, так долго, как только сможет. Два часа. И это только потому, что Антон эти два часа от него скрывался. Браво, Арсений. И вот, в тот же вечер после данного себе обещания не делать глупостей, он лежал в постели, прижимая к себе худое тело, с упоением отвечая на страстный поцелуй, целуя в ответ, нависая над юношей и окончательно теряя голову. Кто бы ни говорил, что всё это нереально, что это происходит только у него в голове, реальней эмоций он никогда не испытывал. Каждое прикосновение, каждый звук, каждый взгляд — всё до единого было вполне настоящим, и пусть медицина катится к черту, Арсений обойдется без её услуг.