Примечание
Всё-таки любовь, если она настоящая, остаётся в человеке навсегда.
Как хроническая болезнь.
В.Токарева «Ни с тобой, ни без тебя»
Никогда не думал, что какая-нибудь девушка может так прочно войти в мои мысли и поселиться там на долгие годы. Я всегда буду помнить ту весну — нашу первую, одну на двоих, весну — когда мы виделись урывками, пересекались короткими минутными взглядами, но случалось это неизменно каждый божий день. Я безмерно рад, что в тот день решил дойти до дома другим маршрутом и проверить слухи о ювелирном магазине.
С самого утра предчувствие, что сегодня свершится что-то невероятное, не покидало меня ни на единый миг. Сонное ленивое утро, безумный транспорт, учёба, переполненные людьми улицы… Всё смешалось в один большой ком, но в то же время как будто подталкивало меня сделать один шаг в сторону дверей магазина, чтобы неряшливо скомканный тест прилетел мне прямо на голову…
Признаться честно, я был в шоке первые пару секунд. Тридцать баллов — как так можно было учиться в наши-то дни? Стыд и позор!
Тоненький голосок вывел меня из возмущённого недоумения, и я наконец-то поднял глаза. Негодование так и лилось из меня, однако внутри что-то болезненно ёкнуло, когда пронзительные голубые глаза посмотрели на меня обиженно.
— Учиться надо лучше, Оданго-атама!
Я не знал её имени, как и она моего: мы были самыми обычными незнакомцами друг для друга. Поэтому-то и придумалось это прозвище, так хорошо подходящее для неё. Спустя месяц оно настолько въелось мне в мозг, что вместо имени, которое я всё же узнал, мог использовать только его. Оданго, Оданго, Оданго!..
Она стала смыслом — моим смыслом, за который я цеплялся каждый день и открывал глаза навстречу новому дню. Поначалу не осознавая собственных чувств, я пытался бежать от них прочь, однако ноги раз за разом приводили меня к ней, девочке с золотыми волосами, за которой шлейфом тянулся вкусный аромат. Это не были духи, которыми так любили обливаться как её сверстницы, так и более взрослые леди. Неповторимый, едва заметный, но такой притягательный запах сводил меня с ума, и я готов был каждый день слушать, какой я надоедливый и противный сноб, лишь бы только оказаться рядом с ней и снова вдохнуть воздух, окружающий её.
Однажды я сказал ей: от тебя пахнет едой, а не духами. Знаете, с тех самых пор этот аромат стал моим самым любимым, но вовсе не потому, что я был самым первым на звание «обжора года». Он стал ассоциироваться у меня с ней. Оданго и без того напоминала мне сладкую булочку (о чём я ей даже как-то сказал), которую так и хотелось съесть, так ещё и запах подходил ей как нельзя кстати.
Я влюбился как мальчишка-первоклассник, и как этот самый первоклассник неосознанно караулил её около «Короны» или различных магазинчиков, растянутых по всей десятой улице. Кто-то мог бы счесть меня ненормальным или ужасной прилипалой, однако я просто был влюблённым дураком. Впрочем, им я и остаюсь по сей день. Любовь зла, как говорится.
Ещё ни одна девушка не вызывала во мне столь сильные эмоции. Я встречался с некоторыми представительницами прекрасного пола, но только одна любительница пирожков с мясом, которыми любила швыряться ими в противного мальчишку, смогла покорить моё сердце, сама того не осознавая.
Как мог, я пытался её поддержать: будь то история про Золушку или кастинг у фотографа. Сначала она шарахалась от меня, как котёнок боится довериться чужим рукам. Но постепенно, день за днём, она привыкала ко мне. Долгое время я думал, что это я приручаю её, пытаясь привлечь внимание даже ревностью, однако только потом до конца осознал, что это она и только она завоёвывала мою душу.
— Ты был таким противным, вредным, но теперь… Ты стал самым лучшим.
Это были самые первые её слова, адресованные мне, которыми она не пыталась бы отделаться от меня. Её робкий взгляд, покрасневшие щёчки и губы, улыбающиеся мягко, чуть не снесли мне голову, и я поспешил отвернуться, опасаясь сорваться прямо там, в этом злополучном лифте, где раскрылись секреты. Много позже, спустя месяцы нашего общения, она стала пользоваться этим трюком всё чаще и чаще, от чего крыша у меня улетала далеко и надолго.
Никогда бы не подумал, что можно любить вот так вот: жаждать лишь раз увидеть её и услышать хотя бы слово, пусть и не самое лестное по отношению ко мне. О том, чтобы сделать её своей, я мог только мечтать, да и то лишь в самых смелых грёзах: Усаги всегда ценила свою свободу и независимость.
Усаги… Я узнал её имя спустя месяц нашего знакомства, хоть и очень нелепо: она выкрикнула его в пылу наших очередных препирательств. И это стало моей мантрой, наравне с «Оданго».
Усаги, Усаги, Усаги!.. Я засыпал и просыпался с её именем на устах, и понимал, что чем дальше — тем сильнее я попадаю под её влияние. Не сказал бы, что оно пагубное, скорее наоборот. Но хотела ли она сама перехода нашего общения на новый уровень? Я не знал. Возможно, это была ещё одна из причин кратковременного появления Рей в моей жизни, помимо желания вызвать ревность: я пытался сбежать от собственных чувств.
Это стало фатальной ошибкой. Ещё никогда я не видел столько злости и хорошо скрытой боли за внешней холодностью и равнодушием. И я всё равно не мог выкинуть её образ из головы: Усаги стала преследовать меня и ночью, слёзно прося найти то, чего выполнить никак не мог. Мне оставалось лишь с затаённой печалью любоваться ею в своих мечтах, а днём стараться сделать так, чтобы она не пострадала в очередной битве.
Я до сих пор с грустью вспоминаю её слёзы на нежных пухлых щёчках, когда моё сознание постепенно оставляло меня, а все ощущения сконцентрировались лишь на рваной ране. Усаги, которой полагалось меня ненавидеть, плакала обо мне. Оданго, которая всегда стремилась убежать прочь, едва заслышав мой голос, прижимала мою голову к груди и молила всех богов, чтобы я выжил.
Знаете, а ведь её услышали.
Усаги всегда была невероятной — и очень сильной. И я знал это, как никто другой. Только ей под силу уничтожить йому. Только ей хватит мужества пойти в самое логово врага — и это несмотря на то, что ей ужасно страшно. И только ей покоряется могущественная, сворачивающаяся в легендарный серебряный кристалл в её хрупких и таких нежных руках, сила…
***
— О чём ты опять задумался, Мамо-чан?
Я открыл глаза и посмотрел на Усаги, которая сидела в кресле напротив и читала мангу. Правда, сейчас томик покоился на её коленях в закрытом состоянии, а сама Усаги внимательно наблюдала за мной.
— О тебе, — я улыбнулся и рассеянно провёл ладонью по непослушным прядям — сколько себя помню, они всегда были такими.
Усаги мило покраснела и поднялась с места. Томик манги удобно расположился на журнальном столике рядом с моими учебниками, а Усаги подошла ко мне и осторожно прикоснулась к моим взъерошенным волосам. Наклонившись, она уткнулась в них и шумно втянула воздух носом.
— Мне так нравится, как ты пахнешь, — довольно промурлыкала она, запуская руки в мою растрёпанную причёску и пропуская пряди сквозь пальцы. — Обожаю твой шампунь…
Негромко рассмеявшись, я выпрямил спину и обнял её за ноги, от чего Усаги пришлось прижаться ко мне. Я уткнулся носом ей в живот и выдохнул, щекоча дыханием нежную кожу сквозь тонкую ткань футболки.
— А мне нравится твой запах, — отозвался я. — Прямо как булочка — так бы и съел…
Я слегка укусил её за животик, от чего Усаги взвизгнула и попыталась отскочить от меня. Но куда она денется-то, когда я так крепко обнимаю её?
— Мамо-чан, не кусайся! — возмущённо запищала она и несильно ударила по голове. — Иначе я сама та-ак тебя покусаю…
— Я уже в предвкушении!
Я поднял голову и лукаво взглянул на неё. Под моим пристальным взором её щёки покраснели ещё сильнее, но Усаги упорно делала вид, что недовольна моим поведением. Однако я знал, что она просто притворялась, дразня и себя, и меня, и это мне ужасно нравилось. Всё-таки наши отношения были, есть и останутся очень острыми, если про них, конечно, так можно сказать. Только с Усаги мне спокойно, и только её огромная розовая пижама так заводит меня, что я готов стащить её в тот же миг, как только Усаги облачится в неё. Интересно, с каких это пор я стал извращенцем?..
Усаги надула губки и, извернувшись, села мне на колени, уткнулась носом в шею, продолжая шумно вдыхать мой одеколон. Я уже практически не чувствовал его, но прекрасно знал, как он действовал на Усаги: не хуже, чем какой-нибудь афродизиак. Впрочем, тоже самое я могу сказать и про мою нездоровую любовь к одной конкретной булочке, что так соблазнительно ёрзала на моих коленях.
— Угадай, что сегодня будет на ужин? — прошептала она мне на ухо и хихикнула, когда я крепко прижал её к своей груди, опуская ладони ниже девичьей талии. — Мамо-ча-ан…
— Ммм, кари? Тушёный картофель с треской? Суп-пюре? — принялся беззаботно перечислять я, а сам в то же время выводил незамысловатые узоры на её коже под задравшейся футболкой. — Знаешь, из твоих рук я готов съесть всё, что угодно.
Усаги заливисто рассмеялась и ласково погладила меня по щеке, а потом скользнула пальчиками к вороту домашней рубашки, цепляясь за ткань. Это рождало тысячу искр под кожей, и безумно хотелось, чтобы она не останавливалась и продолжала свои нехитрые ласки.
— Ну что ты, я вовсе не так хорошо готовлю, как хотелось бы, — снова засмущалась она, на секунду отводя взгляд в сторону. — Но ты всё же не угадал!
Я недоумённо приподнял бровь. Усаги казалась очень довольной своей маленькой тайной и, кусая нижнюю губу, лукаво наблюдала за мной, словно гадала, что я предприму дальше. Но я только пожал плечами и коротко поцеловал её:
— Ты же знаешь, я буду рад любому блюду, даже если это будут запечённые овощи.
Усаги закатила глаза и фыркнула: с духовкой и конкретно овощами дружбы особой у неё не было, и мы оба прекрасно знали об этом. Как и то, что я готов выпить хоть яд из любимых ласковых рук. Однажды я даже сказал ей об этом, на что Усаги отмахнулась и заявила, что если я съел её печенье, никакая отрава меня больше не возьмёт. Я бы поспорил с этим, но не хотелось расстраивать её.
— Сегодня овощей тоже не будет, — деловито кивнула она, словно безмолвно подтверждая недавно принятое решение. — Но, думаю, это блюдо тебе тоже понравится.
— Оу, сегодня будет что-то новенькое? — вскинул брови я.
Если честно, не думал, что после вчерашнего кухонного инцидента с почти взорвавшейся микроволновкой Усаги в ближайшие дни осмелится на подобного рода эксперимента. Впрочем, я был только рад, что она стремилась стать лучше в кулинарном деле: дети порой бывают такими привередами, и мамам приходится выдумывать кучу нового, чтобы ненаглядное чадо съело такой полезный горошек или выпило невкусный морковный сок.
— Ну-у, не то чтобы новенькое, — протянула Усаги. — Но, думаю, тебе всё равно понравится.
Я вопросительно посмотрел на неё, гадая, что бы это могло быть. Однако в голову не пришло ни одной дельной мысли: лишь разрозненные обрывки идей, которые затухали также быстро, как и появлялись.
Усаги довольно усмехнулась — кажется, её план работал как нельзя лучше, потому что в итоге я так ничего и не придумал.
А потом она сняла футболку...
И, знаете, это блюдо мне нравится не меньше карри или запечённой трески. Потому что я готов наслаждаться моей маленькой сладкой булочкой хоть целую вечность — как и она мной.