Безупречная

Гриффиндор пользовался уважением всей школы, да и мира вот уже несколько столетий. Они храбры, благородны, честны.  

Он же ненавидел их всех. Всех и каждого.  

Наглые, грязные рожи гриффиндорских ублюдков.  

Надменные выскочки.  

Вот кем он их считал и ничем более. Они же смотрели на всех свысока, словно сегодняшняя очередная победа в квиддиче, где его команда снова потерпела фиаско, для всех что-то значила. Ему же было всё равно.  

Этот грёбаный Поттер, как и всегда, вырвал победу из-под самого носа на последних секундах, словив золотой снитч.  

Сто пятьдесят очков Гриффиндору.  

Фраза, въевшаяся в самую подкорку его мозга, потому что он слышал её каждую гребаную игру.  

Люциферу было плевать на ало-золотые флаги с изображением льва, что висели в столовой на ужине в честь победы их факультета, хоть и от них пестрило в глазах. Он твёрдо знал с самого первого дня в Хогвартсе после знакомства с Распределяющей Шляпой:  

Его цвет — изумрудно-зеленый с проблеском серебра.  

Его герб — змея, самое мудрейшее из существ.  

Его место — Слизерин.  

Люцифер сидел напротив камина, вглядываясь, как в янтарной жидкости, что была в его бокале, плясало отражение огня из резного камина слизеринской гостиной.  Помещение, что отходило под покои факультета, было промёрзшим насквозь, но Люци не чувствовал этого, так как огневиски прекрасно согревало его в этот вечер. Он любил одиночество, но не так часто выпадала возможность насладиться им.  

Его так часто окружали люди, что считали его другом.  

Девушки, что желали переспать с ним.  

И просто мелкие пешки, что хотели урвать внимания от того, чьё имя было избрано от магловского демона — Сатаны.  

Слизерин — это змеиный факультет со своими тёмными волшебниками.  

Именно это — первое, что запоминали дети в семьях магов с самого своего рождения. С некоторых пор все даже молились, чтобы не попасть в Слизерин, так как попросту боялись.  

Грёбаные неженки. Толпы сраных грязнокровок.  

Первый глоток огневиски обжег его горло, заставляя Люци поморгать глазами, чтобы смахнуть накатившие слёзы. Слизеринец очень давно не трогал алкоголь, потому что для него — это признак того, что он сдался. Он стал слишком правильным сродни грёбаным гриффиндорцам.  

Правильная.  

При упоминании этого слова в голове по инерции всплывал лишь один образ, но, добив остаток алкоголя в бокале, Люци изгнал её из мыслей.  

Ей тут не место.  

Он откинул голову на спинку кресла и усмехнулся над своим ничтожеством.  

Проиграл. Грёбаным гриффиндорским проповедникам.  

Я снова облажался. Прости меня, отец.  

А вот она была правильная. До безобразия правильная.  

Просто взял бы зелье забвения из кабинета профессора Снегга и влил в свою глотку, навечно стирая её из памяти. Но нельзя, ведь она единственная, кто заставлял его чувствовать себя живым, хоть он уже давно погряз в своих пороках.  

Смешивал каждый грёбаный раз свою жизнь с дерьмом.  

Люциферу нужно было идти в вечернее патрулирование, как и полагалось старосте факультета, и он очень надеялся пересечься с Уокер.  

Сейчас же она, как и всегда, сидела в их гостиной и поздравляла своего любимого Поттера с очередной победой в квиддиче.  

Как бы там ни было, Люци не видел её с того самого момента, как Поттер поймал снитч, заработав в гриффиндорскую копилку очередную победу, а слизеринцы покинули поле, не дожидаясь выслушивания насмешек.  

Он не считал время до встречи с ней, но почему-то безумно хотел, чтобы оно поскорее наступило.  

Люци кинул очередной взгляд на часы. Без четырёх минут девять часов. Перестав баюкать в руках пустой бокал, он с гулким звуком поставил его на журнальный столик из тёмного дерева и встал с дивана. Он никогда не искал встречи с Уокер в коридорах Хогвартса, но безумно их желал. В особенности после их редких бесед в библиотеке.  

Часть стены из дикого камня резко ушла в сторону прямо перед лицом Люцифера, и за ней показались два слизеринца. Малфой и Забини едва не врезались в него, остановившись в одном шаге:  

— Тик-так, Денница, — с издёвкой произнёс Драко, подталкивая Блейза вперёд. — Мы очистили коридоры от своих задниц.  

— Я очень рад, Малфой. Надеюсь, все змеи останутся в нашем гадюшнике, чтобы больше не создавать проблем сегодня.  

— Разве мы вправе ослушаться старосту факультета?  

После вопроса Забини раздался громкий смех молодых людей, разносящийся по подземельям Хогвартса.  

— Я скоро вернусь, — ответил Люци, просмеявшись. — Надеюсь, вы не выпьете все запасы.  

— Мы тоже.  

Он прошёл вперёд, и стена с громким скрипом вернулась на место, предоставляя взору Люцифера лишь тупик в конце подземелья. Холодного и темного, как и живущие здесь ученики.  

Похлопав по карману брюк, он удостоверился, что палочка была на месте, и зашагал по коридору вперёд. С раздражением выворачивая на лестницу, он встретил Уокер, едва не снеся её с ног.  

— Ты опоздал, — резко высказала она, вздёрнув подбородок. — Уже девять.  

— О чём это ты? — с притворством переспросил он, а в последнее время это ему неплохо удавалось. — Ты, что, меня ждала, Уокер?  

Он видел, как гриффиндорка медленно закипала. Злость, исходящая от неё, была буквально осязаема, и это было прекрасно. В гневе она была прекрасна.  

— Патрулирование, Денница, — произнесла она, сжав губы. — Ты снова опоздал.  

— Ах, ты об этом, — разочарованно ответил Люцифер, и взгляд его остановился на её губах. — Я подумал, что пропустил наше свидание.  

— И не мечтай.  

— Поверь мне, я и не пытался.  

Один-ноль в его пользу. Люциферу вновь удалось её зацепить. Она шла по коридорам Хогвартса, гордо вскинув подбородок, и даже не смотрела на него. Ну или думала, что он не видел взгляда её шоколадных глаз из-под длинных ресниц.  

Ну же. Заговори со мной, Уокер.  

Она резко остановилась, словно услышала его мысли, и замерла. Люцифер не заметил и прошёл далеко вперед, прежде чем заметил пропажу своей спутницы.  

— Уокер, какого хрена? — раздраженно спросил он, сокращая расстояние между ними. — Можно было и предупредить, что ваше гриффиндорское величество решило отдохнуть.  

Она глубоко вздохнула, закатив глаза.  

— Почему ты ведёшь себя так?  

Наконец-то. Как он долго этого ждал.  

— Так — это как?  

— Как последний мудак, опошляя каждое моё слово и высмеивая на публике, — сложив руки на груди, произнесла она. — Но стоит нам остаться одним…  

Она была права. Люциферу стоило выдать награду за лучшего актёра. Находясь в столовой или на занятиях, лучшего занятия, как доставать Уокер, нельзя было и найти. Он всячески поддерживал Малфоя в издёвках над гриффиндорцами, и даже сам был зачинщиком. Но стоило им остаться одним в библиотеке или, как сегодня, во время патрулирования, он становился другим.  

Людям было свойственно носить маски. Что он и делал.  

— Может, ты мне нравишься, Уокер. Или даже так: я тебя хочу.  

Кончик её языка едва заметно пробежал по губам, но Люцифер уловил этот жест, расплываясь в улыбке. Наклонив голову набок, он продолжал наблюдать, пока Уокер заливалась краской, словно читала его мысли в тот момент, а они были весьма порочными.  

— Что ещё ты придумаешь, чтобы поиздеваться надо мной?  

— А кто сказал, что я издеваюсь? — он подошёл ближе, останавливая взгляд на её пухлых губах. — Или ты хочешь проверить?  

— Самоуверенный болван, — Уокер шагнула в сторону, и Люцифер повторил её движение, перекрывая дорогу. В её взгляде бушевала буря эмоции. — Дай. Мне. Пройти, — произнесла она с расстановкой.  

Правильно, он болван. Десять очков Гриффиндору.

Только вот что стоило этому болвану приманить всё её внимание? Правильно, ничего. Она уже была в его власти.  

— Прости, Уокер, но нет. Я очень долго ждал этого разговора и не намерен тебя отпускать.  

— Ты всё равно ничего не добьёшься. Я не позволю использовать меня в своих целях, чтобы потом посмеяться со своим серпентарием над моей ничтожностью.  

Всего несколько метров отделяло их, и Люциферу было необходимо сократить расстояние.  

Раз. Два. Три.  

— Не подходи ко мне, Денница.  

Четыре. Пять. Шесть.  

Он резко схватил её за руку, прежде чем Уокер выставила вперёд палочку.  

— Отпусти, — прошипела Уокер, пытаясь вырваться из его хватки. — Я не хочу участвовать в твоей игре.  

— А я хочу, — ни одна эмоция не отразилась на его лице, будто ничего и не происходило. Словно если бы кто-то мимо прошёл прямо в этот момент, то не заметил бы искр, что метались между ними и  заполняли всё помещение длинного коридора. — Я хочу тебя, Уокер.  

— Прекрати издевательство и отпусти меня.  

— Нет, — в чёрных глазах Люцифера блеснуло пламя, окрашивая их в рубиновый. Он приложил её ладони к своей груди. — Чувствуешь? Моё сердце скоро пробьёт грудную клетку от того желания, что я испытываю.  

Она чувствовала, потому что и её сердце билось настолько быстро, что она не успевала сосчитать удары. Тело покрывалось мурашками от такой близости к слизеринцу, но она нагло соврала:

— Нет, я ничего не чувствую.  

— Лгунья, — дыхание Люци стало глубже, ему едва хватало воздуха, чтобы найти в себе силы говорить. Уокер заметила это и вновь провела языком по губам. — Ещё скажи, что ты не хочешь меня.  

Люцифер склонился над ней. Тихий, вкрадчивый шёпот почти возле самого уха и чуть ниже так, что он уткнулся носом в её шею. Горячее дыхание, приносящее с собой толпы мурашек. Едва уловимое касание его губ на её тонкой коже.  

— Не стоит.  

— Разве у тебя есть выбор? — он отпустил руки Уокер, жадно исследуя её податливое тело. Колени её предательски задрожали, когда рука Люцифера скользнула ниже, коснувшись внутренней стороны бедра. — Разве он есть у нас?  

Вики чуть слышно застонала, вцепляясь пальцами в чёрный сатин его рубашки. Она сдалась, когда начала расстёгивать мелкие ненавистные пуговицы.  

Это первая победа в копилке Слизерина. Это его победа.  

— Нет...  

В это же мгновение Люцифер уже толкнул её к стене, прижимая всем телом.  

Гриффиндорка не понимала, что происходило. Она явно не хотела всего этого. Обещала самой себе не приближаться к нему никогда.  

Снова повелась на его голос? Ты помешалась, Уокер.

Голос в голове упрямо твердил обратное. Нужно было оттолкнуть его и, закрыв глаза на эту ситуацию, уходить.  

Нет, не уходить, а бежать.  

Бежать. Бежать. Бежать.  

Так быстро, чтобы она поняла, где находится, лишь в гостиной Гриффиндора. Но, нет, она упрямо справлялась с последней пуговицей, обнажая грудь Люцифера, покрытую вычурными рисунками.  

— Хочешь, чтобы я остановился? — снова его тихий шёпот. Люцифер слегка прикусил мочку её уха, и колени Уокер снова прогнулись. От падения на пол её удержали крепкие руки слизеринца. — Я вижу, что ответ — нет.  

Он дьявол во плоти, что играет на её чувствах и ощущениях. Порой гриффиндорке казалось, что Люцифер мог свести её с ума одним только взглядом. Они часто пересекались в библиотеке, в которой Уокер проводила большую часть своей жизни, но, что делал там он, её интересовало всегда. Люци не собирал возле себя кучи книг и учебников, как гриффиндорская заучка Уокер, он читал что-то из классики, и это её безусловно завораживало в нём.  

Сейчас же, когда её тело с болью вдавливали в стену хогвартского коридора, она и не думала о том, что кто-то их мог бы заметить. Ей хотелось ещё.  

— Давай так, — он отпрянул от её шеи, взглянув в глаза. — Ты задаёшь мне всего лишь один вопрос, а я на него отвечаю только правду.  

Он просунул колено между её ног, раздвинув их, и ждал, пока Уокер придумает вопрос. Ноги её непроизвольно сжались, но в этом движении не было толку, так как юбка в красно-желтую клетку уже была вздёрнута вверх.  

Эта близость опьяняла её.  

Запредельно близко. Слишком жарко.  

— Ты... Ты не даёшь мне собраться с мыслями, Денница.

Длинные пальцы, покрытые татуировками, скользнули к горлу гриффиндорки, ослабляя наглухо затянутый галстук. Бабочки внутри неё рождались, дохли и восставали из пепла вновь.  

Откуда бы им вообще там было взяться?  

Вопрос, повисший в голове без ответа, а они обещали разорвать всю её изнутри из-за обилия чувств, что наполняли стройное тело, пока слизеринец продолжал свою сладкую пытку.

— Зачем ты издеваешься над мной? — наконец-то выдавила из себя она, еле справляясь со сбившимся дыханием. Кажется, Люцифер совершенно не слушал её, начав расстёгивать первую пуговицу на рубашке. — Ты вообще слышал я тебе сказала?  

— А ты что-то говорила? — с издёвкой произнёс Люцифер, и Вики перехватила его руку на третьей пуговице своей рубашки. — Я пошутил. Вопрос мне предельно ясен, но смущает то, что ты так думаешь. Разве я сейчас издеваюсь над тобой или принуждаю к чему-то?  

Она промолчала, стыдливо потупив взгляд в пол. Уокер и правда так думала, что не сказать о Люцифере.  

Он ждал этого момента. Он хотел, чтобы это всё произошло.  

У неё был всего один вопрос. Один гребаный вопрос, а она потратила его на такую херню. Наверное, Люцифер никогда не понимал девушек с их манией задавать глупые вопросы.  

Но он так хотел услышать от неё что-то стоящее. К примеру: нравлюсь ли я тебе?  

Нравилась. Определённо нравилась.  

Это доказывал член, стоящий колом в его штанах. Штаны неприятно сковывали его, и хотелось лишь поскорее от них избавиться.  

— По-моему, всё по обоюдному согласию, — сказал Люцифер, отбрасывая в сторону галстук ненавистных гриффиндорских цветов вместе с её рубашкой. — Ты всегда можешь остановить меня, но мы оба понимаем, что хотим друг от друга.  

Она должна была остановить его. Просто обязана. Но как же это было сложно.  

Ткань белья между ног была насквозь мокрая, а по низу живота растекалась приятная истома.  

Разве это не издевательство? Если он прямо сейчас не начал бы действовать, это бы закончилось тем, что Уокер просто сошла бы с ума. Но руки слизеринца заскользили по её бёдрам, подбираясь к краю белья.  

— Сначала я и правда думал, что двинулся рассудком, — перейдя на низкий голос, Люцифер не сводил с неё глаз. Заставляя  гриффиндорку вновь становиться пунцовой. — Но каждый раз убеждался в обратном. Мне просто нравится сила, что внутри тебя. Она меня манит, Уокер, — пальцами сдвинув край белья в сторону, он скользнул по влажной плоти. Поднеся к лицу влажные от смазки пальцы, облизнул их, не смотря ей прямо в глаза. — Сладкая. Поэтому не могу не думать ни о ком, кроме тебя.  

Она совсем перестала дышать. Просто забыла, как это делать. Люцифер в одну секунду заполнил всю её голову, вытесняя собой прежние обиды, злость, ненависть. Был только он. И это просто прекрасно. Даже настолько, что было страшно.  

Страшно не только ей, но и ему. Кажется, Люцифер тонул. В омуте карих глаз, словно в топлёном шоколаде. Он обволакивал его, забиваясь в каждую трещинку его сознания, заполняя его изнутри.  

— Мне остановиться?  

— Нет.  

Всё. Одно слово — и его унесло.  

Он не смог бы остановиться, даже если бы сам захотел? А хотел ли он?  

Нет. Больше нет вражды между факультетами. Нет дежурства старост. Нет борьбы за чистоту крови.  

Есть только он и она.  

Рука вновь скользнула по её белью, и Люцифер прикрыл глаза, кусая губы с внутренней стороны.  

Он прислонился губами к её непослушным кудрявым волосам, вдыхая в себя аромат лаванды. Её близость так его опьяняла.  

Большим пальцем он коснулся ее нижней губы, едва сдерживая дрожь во всём теле, но взгляд Уокер из-под ресниц срывал ему башню.  

Руки гриффиндорки всё ещё цеплялись в ткань его рубашки, что свободно лежала по обе стороны голой груди.  

Он слегка надавил пальцем на губу, оттягивая её вниз, и Уокер перестала дышать, лишь сильнее притянула его к себе.  

Всё, это конец. Конец тому, чему она так долго противилась.  

Она отдавалась во власть Люцифера, не задумываясь, к чему это привело бы её. Он приблизился к ней, касаясь кончиком носа её щеки, и оставил едва ощутимый поцелуй в уголке губ. Уокер притянула его ещё ближе, приоткрыла рот, и он не выдержал, проникнув языком внутрь, заглушая её стон. Зарывшись рукой в спутанные кудри гриффиндорки, он слегка оттянул их вниз, и новая порция её стонов растворилась в их поцелуе.  

Поцелуй углублялся, и создавалось впечатление, что именно так и нужно, что они всегда должны были быть друг у друга. Она не заметила, когда, вторя его движениям, зарылась пальцами в чёрные, как смоль, волосы слизеринца.

Не заметила, как позволила ему подсадить её на один из подоконников. Не заметила, как допустила всё это.  

Она будто пробовала его на вкус, и он был потрясающим. Вкусовыми рецепторами она ощущала вкус миндаля, фундука, грецкого ореха и  шоколада.  

Шоколад. Тот самый горький, что присутствовал во взгляде гриффиндорки на змеиный факультет, сейчас таял от одного только касания длинных пальцев Люцифера до внутренней стороны её бедра.  

Он вдавился выпуклостью, выпирающей через брюки в её пах, и это движение заставило Уокер просто отпустить всё. И падать. Падать вниз в его объятья, осыпая горячими поцелуями грудь покрытую татуировками. Вдыхать запах золы и табака, которыми он был пропитан.  

И почему она раньше не замечала, как он пахнет? Или замечала, ведь не зря же он показался ей таким знакомым. Родным.  

Его руки заскользили по бёдрам, медленно сводя ее с ума. Унося в сладкую истому снова и снова.  

Пальцами он вновь сдвинул бельё в сторону и поднял свой взгляд встречаясь с её.  

— Не передумала?  

Ну и нахер он задал этот вопрос. А, если даже и да, он разве смог бы остановиться? Оставить её тут?

Такую влажную. Полную желания. Принадлежащую ему. Только ему.  

Одними губами в темноте коридора она прошептала: «Да» одновременно с тем, как палец Люцифера скользнул в неё до самого основания.

И снова стон. Такой громкий, что заполнил собой всё пространство вокруг.  

А ему было похуй. Пусть бы услышали все. Она принадлежала ему. Сейчас.  

Движения руки становились быстрее, а Уокер только помогала ему бёдрами. К первому пальцу он добавил второй и чуть не задохнулся от её стона, срывающегося на крик.  

Внутри неё так горячо. Так тесно. Так влажно.  

Он больше не выдержал бы этих сладких стонов, если бы не вошёл в неё прямо сейчас.  

— Я хочу тебя, — еле слышно произносит она. Сбивчиво. Из-за дрожи во всём теле от оргазма, что так скоро накрыл бы её.  

И всё — планку сорвало. Унося с собой весь контроль, что был так присущ ему, но сейчас вмиг растерялся.  

Заказывайте для меня билет к Сатане. Тут явно моя остановка.  

Отпустив его рубашку, за которую Уокер держалась, как за спасательный круг, боясь утонуть в этом море из ощущений, она схватила его за затылок, притягивая к себе. Он не сопротивлялся, да и зачем это нужно было? Он скользил языком в её рот, где было так же горячо и влажно, как в ней самой.  

Другая её рука скользнула к ремню его брюк, пройдясь по члену, который обещал вот-вот разорвать штаны к хуям вместе с последней каплей терпения.  

А где же известная гриффиндорская благородность?  

Исчезла, блять. Испарилась.  

Ей на смену пришла не менее известная храбрость.  

Ловкими движениями тонких пальцев Уокер освободила его эрекцию от плена узких брюк.  

Настолько быстро, что казалось она на грани сумасшествия. Схватив её за бедра, Люци рывком притянул к себе, на самый край подоконника.

Разве так не было всегда? Разве они не проводили каждый вечер в библиотеке Хогвартса? Нет? А им так не казалось.  

Вся ненависть, копившаяся в них годами к друг другу, просто исчезла. Будто её и не было вовсе.  

Сдвинув своё бельё вниз, Люци резко вошёл в неё и остановился. Замер. Вглядываясь в её реакцию.  

Уокер вновь схватила его за ворот рубашки, притягивая. Направляя.  

Новый толчок. Принёсший с собой чувство полного забвения.  

К чёрту все. Пусть все идут к Сатане.

Смысла заглушать свои эмоции и желания Люцифер больше не видел. Он лишь трахал. Всё сильнее и сильнее вдалбливаясь в её хрупкое тело. Наблюдая за тем, как она в кровь скусывала свои губы, крича и подаваясь ему навстречу. Рыча, он уловил свет луны, проникающий сквозь рыжие кудри.  

Они словно золото растекались по плечам и прикрывали маленькую грудь в самом обычном бюстгальтере, но всё же это было прекрасно.  

Он на грани. На грани отчаяния и осознания того, что он вскоре кончит и всё это закончится, будто ничего и не было. Но он этого не допустил бы. Только не сейчас.  

Она прогнулась всем телом, и всё — его больше нет. Он растворился в чувстве оргазма, наблюдая за тем, как она кончает, впиваясь пальцами в его шею. Оставляя следы от ногтей в виде полумесяца.  

Она моя. Самая безупречная.  

Делая последние толчки, он упёрся в её шею. Сбивчиво вдыхая и вторя вслух:

— Моя. Безупречная.