Примечание
Новое видение провозглашает смерть морали. Слава вкрадчиво покосился на дверной замок, не переставая кукситься-небось наместник в доме, беспокоившийся о благосостоянии родни. Будто в диком бэд трипе, он доползает до балкона. Метра три, в маленькой хрущевке, он едва помещается. При всей его нескладности, угловатости-лучше бы не вставать с насиженного места, снося все на своём пути. А по другому и не получается. Приоткрыв форточку, он закуривает. Удовольствие не для нищих, кем он и является. Соскребать последнюю мелочь на, возможно, будущий-скорейший рак-да, получается у него отменно.
Вот уже несколько дней его гложут парадоксальные мысли, мерзлотно чужие, внедрённые извне. И вот уже несколько дней он не даёт возможности с собой связаться. Любые звонки, сообщения-в ебеня. Если бы его спросили, что с ним случилось, он бы не ответил. Просто не ответил бы. Сложно дать вразумительный ответ на вопрос, когда и сам «без понятия». Слава ни разу не подавлен. Слава просто запутался. Запутался в себе, запутался в своём неведении и пустоте. Пора бы вылезти из окопов. Шестеренки заржавели, как и мозг. И все бы было нормально, если бы не голос, в очередной раз, нашептывающий на ухо. Шёпот, возомнивший, что позволено все, шептал и шептал, закрой свой паршивый рот.
Слава лишь смолил дальше, предугадывая рак лёгких. Некий шёпот, сопровождался внутренним жаром, как будто в груди раскаленное железо. А расплавленные внутренности вытекали из него потоками лавы. Оставляя лишь плавящее, истекающее, чужеродное чувство. Слава сделал выбор. Слава говорит «да» аморальщине. Бог простит.