Примечание
гэвин действительно не понимает, как так получилось. вернее, не хочет понимать, не может. не знает, как принять то, что «ебаная жестянка», «сраный андроид», «глупый пластмассовый манекен» перестал бесить. не как-то быстро и внезапно, а постепенно, словно, давая время привыкнуть к отсутствию обыденной агрессии в его сторону, к чувству комфорта и спокойствия рядом с ним. так не должно было случиться, ведь гэвин человек, который взаимно ненавидит всех, живёт и в хуй не дует.
гэвин не привык. бесится с того, что больше не бесится. глупо, он знает, но сам себе боится признаться, что перестал презирать коннора. нет, конечно, желание поддеть, задеть за «живое» глупую бесчувственную машину, чтобы услышать в ответ долгожданные ругательства и выкрики проклятий, так и не исчезло. остался только неисчезающий интерес к эмоциям андроида. всем же интересно, как так получается, что из робота, исправно выполняющего все поручения, получается почти человек. почти.
коннор, никогда не опаздывающий на работу, внезапно отсутствовал уже семь минут. вроде бы немного, но для супер пунктуального ведра с гайками это слишком долго. к тому же, им срочно требовалось выехать на убийство с расчлененкой, рида это почти возбуждало. обычно детективу было абсолютно похуй на то, во сколько приходит его тостер, но в этот день, видимо, что-то пошло не так. гэвину было страшно. тревога сдавливала тисками горло, больно давила на грудь и заставляла сердце биться быстрее. рид от нетерпения бегал глазами по помещению департамента, нервно стучал пальцами по когда-то белой столешнице с отпечатком стакана кофе, и ждал.
— я что, блять, похож на человека, который будет терпеть чужие опоздания? — мерзко, словно голем из властелина колец, шипел гэвин. идея спросить у хэнка, где же находится андроид уже казалась не такой безумной, но лейтенанта тоже не было на месте. рид чувствовал подвох.
— вспомнишь говно - тут и оно, — еле шевеля губами произнес детектив, заметив андерсона у входа.
хэнк вошел в помещение с кислой миной, подмывая гэвина на коронную фразу «можно ебало попроще?», или любую другую хуйню, которая бы звучала «пафосно». вот только у хэнка на лице было выражение не обычной скуки и чрезмерной серьезности, а скорбное, тоскливое и мрачное лицо. желание гэвина подгадить резко исчезло. он выглядел так, будто снова потерял сына. детектив рид навсегда запомнил ту гримасу боли и отчаяния на лице лейтенанта в тот день, когда умер коул. гэвина тогда только перевели в департамент.
детектива пугал и смущал вид андерсона, но коннор был намного важнее, поэтому, засунув в очко все свое недовольство и неприязнь, он тихо и четко спросил:
— где коннор? — хэнк еле видно вздрогнул, но продолжил молчать, — где, блять, жестянка? — детектив повысил голос и хотел было ударить кулаком по столу, но резко осекся, увидев затуманенный и тяжелый взгляд лейтенанта. а ведь рид с самого утра чувствовал, что этот день будет ультра хуевым.
— его отправили на деактивацию. можешь не переживать, скоро пришлют новую модель, — голос хэнка мелко подрагивал, то ли от гнева, то ли от того, что он находится на грани безумия. гэвин догадывался, что коннор и хэнк были очень близки, но даже не предполагал насколько. рид был более чем уверен, что для лейтенанта это станет одной из причин, чтобы наконец-то пустить пулю в лоб, но ему было плевать. хэнк ничего для него теперь уже не значит.
вместо членораздельной адекватной речи изо рта детектива вылетел один смешок и уебанская полуулыбка психически нездорового человека. он пытался хоть как-то осмыслить происходящее, вдумываясь в слова лейтенанта, пока тина тщетно пыталась усадить его на стул, легонько хлопая по щекам и успокаивая истеричный хохот.
— то есть коннора больше нет? — ответом на очевидный вопрос послужила только мертвая тишина.
глаза рида неприятно щипало, тяжёлый ком из глотки рвался наружу, и хотелось просто как в детстве, забраться маме на коленки и рыдать всю ночь напролет, слушая её убаюкивающее бормотание. но, как ни странно, лицо гэвина почти не скривилрсь, только лишь глаза поблескивали, словно у побитого щенка. дыхательные упражнения нихуя не помогали, паническая атака подбиралась все ближе, захватывая разум. в гэвине, кажется, что-то умерло. сломалось, взорвалось, рухнуло. надежда на хоть что-то, блять, хорошее в его жизни, маленький огонек, мысль «а все не так уж и хуево» навсегда потеряли смысл.
призрак, на которого пораженно смотрел отдел полиции детройта выглядел точно также как коннор. у него изменился только пиджак, цвет глаз и начинка. если старый коннор мог претендовать на звание живого и чувствующего, то этот кусок ебаного льда точно нет.
гэвину хотелось верить, что все это были галлюцинации и он сошел с ума. а ещё лучше умер, и все это мракобесие — то, что ждёт всех после смерти. личный мини-ад с самым хуевым концом.
урод, с лицом того, кому гэвин доверял, черной рубашкой с омерзительно высоким воротником, постным еблетом и взглядом а-ля «вам всем пиздец» стоял и неспешно анализировал присутствующих сотрудников полиции.
подойдя ближе к столам детектива, не вовремя сошедшего с ума, и лейтенанта, убитого горем, андроид важно начал:
— мое имя ричард. модель — рк 900. я андроид, присланный из киберлайф, созданный для помощи с расследованиямм и повышения эффективности работы департамента.
громкий звон в ушах гэвина помешал расслышать хоть слово, но детектив начал ненавидеть постно-ебального ещё до того, как тот открыл рот. риду было больно физически смотреть на него, внутри подрагивали остатки надежды, бьющейся в предсмертных конвульсиях. ничего и никогда в жизни не заканчивается хэппи-эндом, пора бы привыкнуть. вот только рид никогда не привыкнет.
— гэвин - это твой новый напарник. радуйся, что тебе хоть кого-то подсунули. он - новейшее изобретение киберлайф. будет терпеть твой хуевый характер и даже не захочет убить тебя, удивительно, не правда ли? — фаулер, в явно приподнятом настроении бодро похлопал подчинённого по плечу, и присвистывая, пошел в сторону кофемашины за сладущим латте.
риду было страшно, безумно страшно. хотя, казалось бы, бояться уже нечего, все самое страшное уже произошло. к своему ужасу, он обнаружил, что так и ничего не сказал коннору. зато, признался самому себе, что пиздецки сильно привязался и полюбил свою сраную машину. вот, только, что-то поздновато признался. гэвин наверняка будет гнобить себя за слабохарактерность и упертость до тех пор, пока не забудет свое имя в глубокой одинокой старости.
единственным стимулом для существования гэвина являлись прекрасная возможность ненавидеть всех и вся. или же, с недавнего времени коннор. но, коннор мертв, поэтому гэвину опять остается только ненавидеть, собирая себя по кускам в одиночку. к этому гэвин уже давно привык.