Короткий эпизод из странной вселенной

Даже удивительно, как так всегда выходит, что каждый кавардак начинается с Тэхёна.

Вот у нас Чимин, он учится на третьем курсе, живёт себе обычной жизнью как обычный человек: утром посещает занятия, а вечером — сектантские собрания, и культурно обязан ходить по выходным на корейское барбекю. Ему нравится гулять вдоль реки на рассвете с Instax наготове, делать фотографии птиц, лодок и периодически появляющихся размытых зловещих теней, которые неспешно движутся под водой. Ему нравится сидеть на Древе Расставаний в компании Хосока, попивать кофе и наблюдать, как студенты с кафедры оккультизма торопливо покидают их странное мрачное обиталище в семь утра. С нижней ветки они любят похихикать, посвистеть и подоводить Чонгука, когда тот, отчаянно краснея, пытается поддерживать беседу со строгим профессором Викторией. А потом, когда Чонгук на них сердито зыркает, они отворачиваются, потому что бесить ребят с оккультизма — затея не из лучших, да и навалять Чонгук может.

Ещё Чимину очень нравится библиотека. Он много времени проводит в окружении высоких полок с книгами, где опирается на витражные окна с изображениями морских чудовищ, да читает заплесневелые книги о монстрах, об истории, и об истории монстров. Он закончил только второй курс, но у него уже договорённость с Ким Намджуном — нынешним библиотекарем-добровольцем из числа студентов, а также лидером Культа Звёздных ночей — о доступе к запретной секции.

В целом всё довольно обыденно: совершенно ничем не примечательное существование девятнадцатилетнего студента, изучающего социологию.

Чимин во всём придерживается заведённого порядка. Каждый его день тщательно распланирован. Каждое занятие занесено отдельным пунктом в ежедневник и пронумеровано.

Срывы старательно выстроенного графика происходят только из-за Тэхёна.

Технически, Тэхён — это его сосед, изучающий археологию, который учился бы на третьем курсе, если бы большую часть второго не отсутствовал, пропав куда-то необъяснимым образом. Тэхён крайне горяч, потенциально интересен, и Чимин бы с радостью позволил ему немного встряхнуть свою жизнь, если бы тот только дал знать, когда появится, чтобы эту тряску устроить. Но увы, чиминов почтенный сосед приходит и уходит, когда ему вздумается, и всегда он похож на вихрь хаоса, который материализуется в их крошечном двухкомнатном блоке общежития в самые неподходящие моменты.

Чимин даже ведёт список жалоб, который висит на мини-холодильнике, в надежде, что однажды Тэхён его заметит. Список в длину составляет три листа и уже доходит до нижнего края холодильника, но если кто-то начнёт читать с самого начала, то увидит следующие пункты.

СПИСОК ЖАЛОБ ОТ ПАК ЧИМИНА НА КИМ ТЭХЁНА:

1. заявился без предупреждения в два часа ночи в первый день совместного проживания без багажа и без родителей, зато в руке держал накрытую тканью клетку, которую отказывался показывать;
2. оставил накрытую тканью клетку в блоке и притворялся, что ничего не слышит, когда то, что сидело в клетке, орало так, будто там женщину убивают;
3. иногда исчезает на несколько недель, оставляя всю уборку на меня одного;
4. в совершенно непредсказуемые моменты возвращается в различных состояниях, таких как чрезмерное нервное возбуждение, угнетение или крайняя степень ступора;
5. однажды ночью припёрся ко мне прямо в комнату без предупреждения, когда я как раз собирался дойти до третьей базы с другим первокурсником;
6. украл мою работу на радиостанции кампуса с помощью своего чудесного голоса, чёрт его дери;
7. является САМЫМ ХУДШИМ СОСЕДОМ НА СВЕТЕ (что это за бочка стоит в шкафчике для обуви и почему она пищит?).

Конечно, в списке пунктов больше — семьдесят восемь на данный момент, если говорить точно. Просто семь — магическое число, а также это предел терпения Чимина. Оставшаяся часть списка — это всё равно просто щедро сдобренные ругательствами описания средневековых пыток, которые Чимин надеется однажды применить на Тэхёне. (Не в рамках сексуальных игрищ. Наверное.)

В общем, Чимин-то знает, что его сосед — тот ещё баламут. Между ними нет ни доверия, ни любви. Даже несмотря на то, что Тэхён периодически лезет обниматься, когда ему снятся кошмары. Даже несмотря на то, что Чимин оставляет Тэхёну еду, тот всё съедает, а отвечает выпечкой и напоминаниями, мол, не худей, Чиминни, ты и так идеальный. Лучше всё же держать Тэхёна на расстоянии вытянутой руки, игнорировать все поступающие от него предложения и вообще делать вид, что его не существует. Кстати, это не так уж сложно. Тэхёна всё равно часто нет. А один профессор — нервный болтливый профессор Двамбе — даже приходит каждые выходные, чтобы проверить Тэхёна, будто социальный работник из органов опеки, и ставит в своём блокноте галочку напротив отметки «отсутствует» или «присутствует».

Даже Чон Хосок — это прелестное солнышко, способное общаться с растениями — предупреждает Чимина, чтобы тот был с Тэхёном поосторожнее.

— Да я с ним почти не общаюсь, — сказал как-то Чимин по окончании последней лекции, раскрывающей тему того, почему Ким Тэхён плохо, очень плохо влияет на его жизнь. — Тебе не стоит волноваться. Мне он даже не нравится.

— Конечно. Именно поэтому ты знаешь, какой у него любимый цвет, животное, и ещё тебе известны жуткие подробности о его любимой части тела.

Это фиолетовый, тигр и… Чимин залился краской.

— Всё не так… Хосок, я тебя умоляю. А его любимые части тела — это его родинки, ясно? У него одна на губе, одна на носу, и…

Хосок многозначительно приподнял бровь:

— Я и говорил про родинки. А ты думал, на что-то другое намекаю?

После того разговора Чимин не позволяет Хосоку даже слова вымолвить на эту тему. Он понимает, что Хосок прав. У Ким Тэхёна безумная репутация, и вообще в кампусе он — местная легенда. Чимин вот — хороший мальчик из хорошей семьи. Чимины этого мира не связываются с Тэхёнами этого мира. Они несовместимы, как масло и вода. Как кровь и лунная материя. Как плоть и магическая кислота.

Поэтому одна ветреная сентябрьская ночь вызывает беспокойство, потому что его будит Тэхён, только что вернувшийся из чёрт знает какого ада, и заявляет, что хочет отведать особых булочек бао со свининой из ресторанчика Полуночник, который располагается на другом конце кампуса. Чимин укутан в одеяло, а также оно является единственным условием, на котором он готов сдаться мольбам Тэхёна, не слезающего у него с колен. «Я не вылезу из одеяльного кокона, Тэ. И даже причёсываться не буду».

Тэхён же просто пожимает плечами и идёт натягивать на себя тигриную кигуруми.

А Чимина бесит, что в этой кигуруми зад у Тэхёна выглядит как надо. Особенно потому что Тэхён очень быстро шагает — ну да, ему-то не приходится тащить на себе тяжёлое одеяло, — а Чимин ковыляет немного позади.

— Чтоб тебя, Тэ, лучше бы этим булочкам оказаться фантастическими.

Бесючий Тэхён в лунном свете выглядит просто изумительно: мягкие волосы, нежная кожа, большие глаза. Его длинные пальцы, если верить кампусовским легендам, делали много всякого интересного с многими интересными людьми. В принципе, Чимин вполне готов легендам верить. Иногда, когда Тэхён сильно чего-нибудь от него хочет, он добивается желаемого одним из своих шестидесяти трёх Секси-лиц. А Секси-лица под номером пять, двенадцать и тридцать шесть включают в себя и его пальцы. Серьёзно, это очень раздражает, и кроме раздражения вызывает в Чимине тягу отдать ему свою несуществующую девственность.

Сейчас же Тэхён издаёт гортанный звук, который проникает прямиком сквозь одеяльный кокон к некоторым заинтересованным им частям, присоединённых к телу Чимина.

— Чувак, ты два года учишься в Мискатоникском университете, и ни разу не ел эти булочки? Да они же грандиозны.

— Люди не ходят в Полуночник, — жалуется Чимин, огибая большую рытвину, из-за чего чуть не налетает на костлявое тэхёново плечо.

— Я туда всё время хожу.

Чимин не озвучивает свою мысль, что ко множеству «люди» Тэхён не относится. Тэхён — он… как будто из каких-нибудь фей происходит. Один раз Чимин наблюдал, как Тэхён лежит на кровати, а на его коже на внутренней стороне запястья аккуратно разворачивается кружевом гриб. И он бы даже не удивился, окажись вдруг, что у Тэхёна остроконечные уши и неприязнь к железу.

— У этого места странная репутация.

— Это из-за Сокджина, — отвечает Тэхён, чуть нахмурившись. — Но он очень хороший! Люди просто всякую чушь наговаривают.

Чимин уверен, что говорит Тэхён про Ким Сокджина — самого высокооплачиваемого аспиранта в Мискатоникском университете. Все профессора его просто обожают, расхваливают его академическую строгость, трудолюбие и превосходные черты лица. Сейчас Сокджин работает над какой-то странной темой, связанной с альтернативной кухней, что включает в себя эксперименты над едой — и это совершенно нормально, если только он до них не добирается. А как только он до них доберётся, тут уж…

Чимин резко останавливается:

— Я не буду есть ничего из стряпни Ким Сокджина. В прошлом году он заставил Хосока попробовать его суп из Расстроенной Картошки. Хосок говорит, что до сих пор слышит по ночам картофельные рыдания.

Тэхён кривит нос:

— Вопиющая ложь. Эта картошка не плачет, она лишь немного расстроена. И вообще, по ночам Джин не работает.

— Это же Полуночник, он только ночью и открывается. Ты врун.

Тэхён натягивает на себя Секси-лицо номер двадцать два. Оно включает в себя много движений ртом: и губами, и языком — всем.

— Ну пожалуйста, Чиминни. Булочки бао. Свинина. Карамелизованный лук.

Чимин сдаётся. Этому лицу он отказать не в состоянии.

— Ой, ладно. Засранец ты.

Они быстро шагают по кампусу, не глядя на ребят с кафедры эзотерики, которые экспериментируют с огненными ритуалами перед спортзалом. На верхних этажах инженерного корпуса сияет слабый свет, но там, наверное, просто противные выпускники играются в лаборатории с пространственно-временным континуумом. Сумеречная зона в районе жилья для женатых студентов проводит какую-то грустную и громкую вечеринку, куда Тэхён предлагает завалиться на минутку — вдруг удастся утащить оттуда в общежитие немного алкоголя? Но Чимину сегодня не хочется связываться с гадким лабиринтом из живой изгороди. У него остался шрам с прошлого раза, когда он еле-еле оттуда выбрался. Поэтому они просто идут по извилистым дорожкам мимо корпусов гуманитарных наук, пока их не атакует знакомое неоновое свечение и запах выпечки из Полуночника.

Когда они налегают на первую тарелку обманчиво безобидных бао, Тэхён заявляет, что хочет попросить об одной услуге.

— Нет, — отвечает Чимин, не давая ему даже рассказать подробнее. — Что бы ты ни задумал — нет.

— Но почему?

— Потому что ты — это ты.

Тэхён дует губы и потирает ладони, отчего почему-то выглядит более юным.

— Чиминни.

— Не зови меня так. Я тебе уже сказал. Что бы ты ни задумал, ответ — нет.

— Тебе даже почти ничего не придётся делать, — упрашивает Тэхён, схватив Чимина за руки. — И я останусь у тебя в долгу. Тебе с меня будет причитаться большая услуга.

Чимин фыркает. Съедает булочку бао. Булочки очень вкусные, несмотря на странные ингредиенты вместо салата-латука и ярко-розовый цвет теста.

— И что же я смогу попросить в качестве этой услуги?

Тэхён обводит губы языком и с невинным видом хлопает глазками:

— Всё, что пожелаешь.

— И работу на радиостанции смогу себе вернуть?

Лицо у него мрачнеет.

— Всё, кроме этого.

Со вздохом Чимин вытягивает руку из чужой хватки. Работа на радиостанции была ночной двухчасовой программой, где нужно было ставить запрошенные песни и тихо говорить в микрофон. Когда его наняли на первом курсе, Чимину дали инструкцию говорить негромко и эротично. И он считал, что прекрасно справляется, пока его не уволили ни с того ни с сего в середине прошлого семестра, без объяснений: просто вышвырнули с работы, даже без предупреждения. А на следующий день, включив радио, он услышал голос, который ни с каким другим не перепутать. Голос, принадлежащий Ким Тэхёну, лился из динамиков как великолепный виски.

Гадкий предатель.

И Тэхён ведь даже не всегда приходил на работу. Иногда он просто отправлял на радио записи, как он страстно зачитывает текст с памятки в бутылёк шампуня. А Чимин-то, блин, старался. Он следил за сплетнями кампуса, периодически платил Хосоку, чтобы тот устроил парочку расставаний, и собирал новости от кафедры оккультизма по поводу всех финансируемых ими экспедициям в Антарктику. Он однажды даже взял интервью у лидера культа! (У Намджуна, и большую часть интервью тот рассказывал, как плохо у него с химией, но это всё мелочи, ведь важны вложенные усилия.)

— Тебе эта работа даже не нравится. Хосок сказал мне, что Цзыюй сказала ему, что Чонгук сказал ей, что ты сказал ему, что он может забирать работу на радио, если хочет.

— Чонгуку можно, — отзывается Тэхён, и хоть раз вид у него действительно удручённый. — А тебе — нет. Но я могу купить тебе ещё тарелку бао.

Чимин скрещивает руки на груди:

— Тарелки бао в качестве услуги недостаточно.

— И бао, и услуга, — радостно поправляет Тэхён. — Ну пожалуйста, Чиминни. Ну хотя бы выслушай меня.

— Назови мне причину. Какую угодно.

Тэхён морщится.

— Ладно. Древнего злого духа, который живёт в моём теле вместе со мной, сильно тянет к твоему голосу, и я боюсь, что если ты будешь кокетничать на радио, Он попытается найти способ пробраться в наш мир.

— А это плохо?

— Это очень плохо, — Тэхён чешет бровь. Потом переключает внимание целиком и полностью на Чимина. Чимин же трясётся, словно осиновый лист на взрывной волне от сверхновой. — Ну ты же поможешь мне, Чиминни?

Тот закатывает глаза.

В прошлом семестре, когда он пытался вытянуть из Чонгука ответ, каково это — быть самым младшим студентом университета за последние триста лет, Чимин наткнулся на женщину, работающую ассистентом на кафедре эзотерики. Она схватила его за запястье, посмотрела прямо в глаза и проговорила тремя голосами одновременно: «Твоя доброта сведёт тебя в могилу>». Сейчас вот Чимин смотрит на Ким Тэхёна, от которого одни только неприятности, и в голове у него звуком стерео-качества повторяются те самые мудрые слова. К словам женщины прибавляются комментарии Хосока («Не связывайся с Ким Тэхёном»), Чонгука («Тэхён меня иногда пугает») и профессора Двамбе («До сих пор не появился? Уже третья неделя. Как ты терпишь такого соседа?»), создавая оглушительный хор.

Но Тэхён смотрит на него своими большими блестящими глазами, даже дыхание задержал; у него в одном глазу волосок и ещё очень странный синяк на щеке. По форме синяк сильно смахивает на отпечаток пальца, и Чимину хочется к нему прикоснуться. Хочется прикоснуться к Тэхёну. Он выглядит глупо и мило.

Вместо этого Чимин откидывается на кресле, тщательно раздумывая.

Если Тэхён чего-то от него хочет, значит, у Чимина над ним есть кое-какая власть. Это немного будоражит. Тэхён никогда ему ничего не говорит, каждый раз на вопросы, где пропадал, лишь загадочно пожимает плечами. Возможно, эта услуга даст ключик к пониманию загадочного соседа. Да и другие плюсы есть. По кампусу пойдёт слух, что они наконец-то ладят, и благодаря дополнительной славе кто-нибудь может нанять Чимина на работу. Радиостанция была его последней работой, и новая позарез нужна. К тому же, Тэхён у него в должниках — интересная перспектива. Вдруг удастся заставить его писать за себя все эссе? Или одеться в чёрное, как он одевался на прошлый Хэллоуин? А что, если получится его обмануть, как джинна, чтобы он исполнял желания? О да, фантазия о таких ролевых играх у Чимина относительно Тэхёна опредлённо была.

Возможности безграничны.

Поэтому Чимин вздыхает, крадёт с тарелки последний бао и раскидывает руки в стороны:

— Ладно. Говори, чего хочешь.

***

Хочет Тэхён немногого.

В библиотеке в запретной секции есть книга под названием «Исследования Пибоди». Это бредятина какого-то профессора, который раньше преподавал на кафедре оккультизма — перед тем, как исчез во время экспедиции. Появился он шесть лет спустя, белый как мел, что-то бессвязно лопотал на неизвестном языке про древнее зло и рисовал граффити на стенах Этвуд-холла. Эта жуткая срань до сих пор сохранилась, и Чимин наивно считал нарисованные завитки довольно любопытными, пока Хосок не обратил его внимание на некоторый… занятный анатомический подтекст.

Пибоди также написал книгу, обёрнутую в какую-то очень мягкую кожу. Вся она была написана блестящими розовыми чернилами, а только такие ручки продаются в канцелярском магазине кампуса. Книгу Чимин легко находит: она стоит в секции оккультизма под несколькими трактатами о Древних Богах, морских чудовищах и правительственных заговорах. Чимин прижимает книгу к груди, удивляясь её теплу, и ещё тому, как вещица практически дышит. Слабое сердцебиение книги синхронизируется с его собственным сердцем, и всё внутри подскакивает.

Не следовало соглашаться на это, да и он бы не согласился, только вот его готовность выслушать Тэхёна нагнала на соседа особо сильное желание пообниматься, а желающий обнимашек Тэхён — чиминов криптонит. Ну он просто… мягонький такой. Как тёплый детёныш коалы. Причём друзья самого Чимина зовут тёплым детёнышем коалы, поэтому тут получается чуть ли не магнетизм. Как та ерунда с родством душ, если бы он верил в такие надуманные понятия.

— Намджун ко мне относится с подозрением, и даже на три метра к запретной секции не подпустит, — умолял Тэхён, жалобно хлопая глазками и скармливая Чимину вторую тарелку розовых бао. Даже соус со рта ему вытер. — Только ты можешь мне помочь, Чиминни. Пожалуйста. Ты будешь самым лучшим на свете другом.

Чимин даже не знал, что они друзья, но ладно. Хорошо. Тэхён — тот ещё коварный манипулятор, но почему бы и нет, это же просто книга, Чимин вполне может ему помочь.

Он может это сделать.

И теперь, на следующий вечер, он хмурится, чувствуя, как книга дышит. Дурацкий Тэхён. Что бы он ни планировал сделать с этой книгой, Чимин не сомневается: это нечто нехорошее.

Намджун стоит к нему спиной и рисует звёзды на огромной диаграмме для вербовочной кампании своего культа. Взять по абонементу книгу должно быть легко… нужно только записать своё имя и номер книги в большом журнале, который Намджун ведёт… Но как-то Тэхён изворачивался, когда говорил ему название — из-за этого Чимину кажется, что дело он обязан провернуть скрытно. Обычно Намджун с энтузиазмом «помогает Чимину в стремлении к знаниям», только вот специфичные знания об исследованиях Пибоди, включающие в себя ещё и Тэхёна, наверняка его расстроят.

А расстроенный Намджун — это растерянное, неуклюжее существо, и если Чимин не сделает всё как нужно, библиотека к утру может оказаться в огне.

Чимин прячет книгу между страниц большого учебника по социологии.

— Намджун, — зовёт он, мысленно проклиная Тэхёна, когда подходит к столу. — Мне на этот год нужен учебник Бодрийяра, и я вот думал… в библиотеке же очень много его копий. Могу я одну взять бессрочно?

Намджун на него даже не смотрит.

— Просто запиши её в большой фиолетовый журнал.

— О. Круто. Хорошо.

— Ты не передумал приходить на встречу в субботу? Там будет рисовое вино.

— Ты про своё сектантское собрание? Да, я приду.

Намджун оборачивается, смотрит на Чимина, склонившегося над фиолетовым журналом и приподнимает одну бровь:

— Это правда никакой не культ. Пожалуйста, прекрати так говорить.

— Так он же даже называется Культом Звёздных ночей. Из-за чего смахивает на общество почитателей Ван Гога.

— Мы назвались так, чтобы избежать подозрений, — объясняет Намджун. — Но мы правда хотим, чтобы ты пришёл! Хотим обсудить доказательства того, что некоторые члены университета могут быть скомпрометированы межгалактическими злыми сущностями, скрывающимися в их телах.

Всё это Намджун выпаливает на одном дыхании. Между его бровей залегает складка, а на лице сияет предельная убеждённость в своих словах. Он поправляет очки на носу. Неожиданно он выглядит прямо как библиотекарь из аниме, будто в любой момент начнёт швырять книги на манер сюрикенов.

— Ага, — бормочет Чимин в ответ, когда медленно записывает название и номер учебника по социологии в журнал.

Потом он находит пустое место где-то между каракулями Намджуна, и туда заносит номер книги Пибоди. Над столбцом имени на секунду задумывается, не вписать ли туда Ким Тэхёна, но его одолевает вина, и он всё же пишет «Пак Чимин».

— Это проблема серьёзная, — продолжает Намджун. Он становится взвинчиннее, и его речь — быстрее. — Люди видели всякое. Есть чёткие записи, утверждающие, что двадцать лет назад в теле одного из наших профессоров жил Древний Бог. И он до сих пор заключён в подземельях Этвуд-холла.

— Так вот почему Хосок туда не ходит? Вечно говорит что-то про безумных профессоров.

— Не, это он, наверное, про обычных оккультистов. Ты видел Викторию, когда она напьётся? Она с жуками на древней латыни разговаривает, — Намджун ёжится, после чего протягивает руку и хлопает Чимину по плечу. — Но знай, мы наблюдаем за твоим соседом.

Тот крепче прижимает к груди книги.

— За Тэхёном? — пищит. — Почему?

— А как думаешь, куда он вечно девается, Чимин? Куда он постоянно пропадает?

Чимин хмурится. Гуляющие по кампусу легенды гласят, что в начале второго учебного года Тэхён сопровождал одного своего профессора в экспедиции по новым обнаруженным руинам где-то в Андах. Профессор вернулся странным, он говорил об искажениях в пространстве и времени и описывал другие жуткие измерения, где живут злые существа и стоят огромные города. Он пережил штук двадцать нервных срывов, прежде чем месяц спустя исчез прямо посреди лекции. Ну, это никого не удивило: ребята из инженеров вечно так над кем-нибудь прикалываются.

Только вот, в отличие от жертв шуток ребят-инженеров, профессор так и не вернулся.

Никто и не замечал исчезновений и появлений Тэхёна, пока его профессор по гончарному делу и ремеслу не подала в администрацию уведомление, что она вынуждена поставить ему «неудовлетворительно», так как он не прошёл требуемый порог по посещаемости. Из администрации отправили Двамбе, чтобы его проверить — Тэхён тогда жил вне кампуса, — и профессор вернулся с сумбурным отчётом от соседей Тэхёна, которые заявили, что он пропал. И развернулся поиск по всему кампусу. Ким Сокджин заявлял, что видел Тэхёна пару дней назад, когда тот заскочил взять пончиков в Полуночнике, но исчез, не оплатив заказ.

В разгар паники, когда офицеры полиции пытались побеседовать с оскорбительными пончиками, Тэхён просто взял и появился на лекции по языкам, напоролся на проверку по древнегреческому и вновь исчез — прежде, чем ассистент в аудитории толком заметил его присутствие.

Его посещаемость стала серьёзной проблемой. Должно быть, Тэхён как-то уладил её с администрацией университета, потому что его перевели на курс вниз, но при этом разрешили остаться в кампусе на самостоятельном обучении. В настоящее время господствует теория, что он каким-то образом утратил привязку к пространству и времени.

— Не знаю, — замечает Чимин в ответ на слова Намджуна. — Как по мне, так Тэ просто иногда улетает в космос.

Намджун выглядит так, будто пытается себе это представить и безмерно преуспевает в задаче.

— Если бы кто-то мог…

Чимин с любопытством интересуется:

— Почему ты считаешь, что его захватило межгалактическое злое существо?

— О! Потому что они всегда так делают. Они захватывают тела людей и используют их, чтобы собирать знания мира. Это целая… наука, — Намджун жестом изображает крайне туманную науку. — Ты когда-нибудь пытался уколоть Тэхёна булавкой?

— Что я пытался?

— Уколоть булавкой. Ты не мог бы попробовать? Для меня. И во время нашей встречи отчитаешься, какого цвета его кровь. Это будет тебе типа домашней работы.

Домашнюю работу Чимин всегда выполнял прилежно.

— Хорошо.

Намджун аж сияет.

— Спасибо, Чимин. Кстати, наш культ — зарегистрированная организация внеучебных занятий. Если официально вступишь, это можно будет отметить в резюме. И ещё ты получишь бесплатную футболку.

— Отлично. Я подумаю над твоим предложением.

Намджун переводит взгляд на учебник.

— Бодрийяр?

Чимин прижимает к себе книги так крепко, что кажется, способен раздавить маленькое сердечко томика Пибоди. А вдруг эта книга начнёт кричать, как в Гарри Поттере? Намджуну он кивает, и принимается медленно отступать к выходу из библиотеки. По одному шажочку, и периодически останавливаясь, чтобы обернуться и проверить, не прекратил ли Намджун смотреть. Тот не прекращает. Чимину уж кажется, что Намджун сканирует его каким-то рентгеном, и что его сейчас точно поймают, но Намджун с чудно́й улыбкой просто продолжает за ним наблюдать.

— Обращайся, если заинтересует теория симулякров, — говорит он, когда Чимин уже в дверях. — Я о ней как-то исследование писал.

Тот кивает и с широкой улыбкой продолжает пятиться. Выглядит со стороны, наверное, как психопат. И кажется, Намджун с этим согласен, потому что вздрагивает, когда Чимин снова на него смотрит.

Снаружи в темноте его дожидается Тэхён, который опирается спиной о стену здания, приставив к ней одну ногу. Он очень круто выглядит с отросшими волосами, обрамляющими лицо, и прямо источает ауру плохого парня. Чимина не покидает слабое подозрение, будто он только что помог Тэхёну совершить преступление. Это приятно будоражит. Не настолько, чтобы вносить в ежедневник, но достаточно, чтобы он рассмотрел вариант купить в память о событии пончик. Возможно, с посыпкой, волшебной пыльцой и водкой внутри.

Заметив Чимина, Тэхён принимается перескакивать с ноги на ногу.

— Ну что? Ты её достал?

— Ага.

Он кидается на Чимина со скоростью планеты, приближающейся к сингулярности.

— Спасибо! — радуется он, после чего расцеловывает того в щёки. От него слегка пахнет травой и чем-то земляным. Чимину не хочется его отпускать. — Ты — лучший на свете сосед.

Порозовевший Чимин усмехается, отпихивает от себя Тэхёна и вытаскивает книгу Пибоди из тяжёлого учебника:

— Вот.

Он предполагает, что Тэхён выхватит у него книгу, опять поблагодарит, и затем исчезнет из его жизни до тех пор, пока ему не вздумается снова появиться. Поэтому Чимин несколько удивляется, когда Тэхён отшатывается от книги, вскинув ладони, и с комично широко раскрытыми глазами смотрит на вещь в его руке.

— Ох, нет-нет, — говорит он. На Чимина сразу нападает неприятное чувство. В голове появляются мысли, что он взял не ту книгу. Хотя не мог, ведь Пибоди написал только одну, прежде чем его до смерти покалечило Существо-олень, которое предположительно обитало в лесу в восточной части кампуса. — Нет, Чиминни, мне книга не нужна. Можешь оставить её себе.

Чимин несколько секунд осознаёт сказанное.

— Подожди. Что?

— Мне не нужна книга. Я только хотел, чтобы ты забрал её из библиотеки. Ну знаешь…

— Ну, мне она тоже не нужна. У нее сердцебиение чувствуется! Это так странно, — Чимин снова пытается впихнуть книгу Тэхёну в руки, однако тот в ужасе отступает и вжимается в стену библиотеки. — Боже, Тэхён. Прошу, забери ты её.

— Да можешь её выбросить и забыть о ней! Пожалуйста. Мне она не нужна.

Выбросить библиотечную книгу? Чимин возмущён. Конечно, он пытается этого не показывать, ведь Тэхён крутой, и точно примет его за странного ботана, но всё-таки Чимин уверен, что на чужом лице написан ужас. Мискатоникский университет славится своей библиотекой. А такая книга, как вот эта, написанная мёртвым автором, и у которой нет ни единой копии…

— Тэ, она может быть очень ценной.

— Так и есть! — пищит тот. — Как думаешь, почему мне пришлось просить тебя её забрать? Она невероятно ценная. Но… эээ… ты не должен отдавать её мне. Лучше спрячь книгу где-нибудь.

— Спрятать?

Тэхён закрывает лицо ладонями:

— Я буду должен тебе ещё одну услугу. Пожалуйста, Чимин.

Чимин раздумывает. Ему этого делать совершенно не хочется, но теперь его ещё и гложет любопытство, да и сердцебиение книги прекратило беспокоить. На самом деле, оно даже заинтересовало. Что за чертовщина здесь описана? Почему книга кажется живой? И почему Тэхён — бесстрашный, легендарный Ким Тэхён — смотрит на неё так, будто она его сейчас покусает? Он всё ещё поглядывает на книгу между пальцев.

— Пожалуйста, просто спрячь её где-нибудь. И пожалуйста, не пытайся её читать, — просит Тэхён с широко распахнутыми глазами. — Это плохая книга. И ужасно скучная! Она не представляет собой совершенно никакого интереса ни для какого Древнего Бога, который собирается использовать меня, чтобы до неё добраться.

— Боже мой, — удручённо тянет Чимин. — Намджун был прав. Тебя действительно захватил злой бог.

— Я же тебе говорил!

— Я думал, ты шутишь, — Чимин возмущается, но потом вздыхает. — Слушай, сколько власти над своим телом у тебя есть? Потому что я думал о тебе много того, чего не хочу думать о жутком духе, живущем у тебя внутри.

— Я бы не сказал, что прямо одержим, — капризно тянет Тэхён. — Скорее… я как проводник. Мы сосуществуем в симбиозе. Иногда Ему нужно что-то в космосе, и Он выдёргивает меня с этого плана и переносит на другие. Поэтому я исчезаю без предупреждения. Но всё в порядке! Теперь мы друзья. И я дал Ему имя.

Чимин ошалело хлопает глазами.

— Ты дал имя Древнему Богу из высшего уровня существования, который относится к тебе как к мальчику на побегушках?

— Да.

— И какое же ты дал ему имя?

— Юнги, — отвечает Тэхён, и потом вздрагивает. — В честь хёна, которого я когда-то знал. Очень ершистого хёна, — он поднимает взгляд к небу, будто на него оттуда кричат, и вскоре продолжает: — Вот. Он ещё привыкает к имени. Давай закроем эту тему. Просто спрячь где-нибудь книгу, Чимин. Там, где я её не найду.

— Но…

— И он не живёт внутри моего тела, а то звучит так, будто у меня грибковая инфекция.

Чимин терпеливо вздыхает.

— Я видел, как из тебя прорастали грибы, Тэхён.

Тот моргает.

— Давай лучше поговорим о вебтунах! — неожиданно меняет он тему. — Вебтуны в сто раз интереснее грибковых инфекций. А ты читал тот вебтун про ротоногих? Про чудесных маленьких креветок, которые могут менять цвет. На самом деле, они мне тебя немножко напоминают…

Это крайне прозрачный способ заставить Чимина прекратить задавать вопросы, и Чимин это знает. Он прищуривается:

— Давай вернёмся в общежитие.

Тэхён в панике смотрит на него:

— Что?

— Пойдём домой.

— Ты… и ты не попытаешься заставить меня забрать книгу?

Чимин просто начинает шагать:

— Вряд ли тебя в принципе кто-то способен заставить что-то сделать, Тэ.

— Оу, — Тэхён с облегчением выдыхает. Он догоняет Чимина и подхватывает его под руку. — Спасибо, друг.

Друг.

Чимин мотает головой, крепче прижимает к себе книгу и вздыхает. Рука Тэхёна юркает в его ладонь.

— Эй, — зовёт Чимин, когда они идут мимо Зала Истории, украшенного бороздчатыми мраморными колоннами и декоративными фризами. — Насчёт твоего долга.

— Двух! — напоминает ему Тэхён, кивая и улыбаясь. — Ты можешь попросить о двух услугах.

— Ну, одну я сейчас собираюсь использовать.

Тэхён выжидательно на него смотрит. У него в волосах застрял маленький оранжевый листок, и он улыбается, когда Чимин убирает листок, да так ярко и очаровательно, что Чимин чуть не врезается лбом в фонарь. В животе опять что-то подпрыгивает, и на этот раз причина — не книга. Чимин набирает полную грудь воздуха, бросает короткий взгляд на открытое дружелюбное лицо Тэхёна и принимает решение.

Он думает о том, что украл библиотечную книгу. Да он — просто безбашенный. Он справится.

— Эй, Тэ.

— Да?

— Сходи со мной на свидание?

Рот у Тэхёна приобретает форму маленькой буквы «о». Он смотрит на Чимина глазами-блюдцами, будто толком его не понимает, пока его золотисто-коричневую кожу на щеках стремительно заливает румянец. Его ладони поднимаются и хватаются за лицо. Он покусывает нижнюю губу. А потом у него будто бы начинаются проблемы с дыханием. Чимин неловко постукивает Тэхёна по спине, пока тот заходится кашлем.

— На… свидание? — хрипит он. — С тобой?

— Неужели это так бредово звучит? — Чимин хихикает, чтобы скрыть неожиданный укол боли.

Тэхён просто… столь ошарашен такой возможностью.

В голове у Чимина крутятся мысли, что не следовало спрашивать. Он низкий, нормальный, скучный и очень организованный. Он коллекционирует забавные ночники, на завтрак похрустывает листами с эссе о социальном конструктивизме, и у него в табеле пятёрки с плюсом выстраиваются в шеренгу, как идеальные крошечные солдаты. Тэхён же… Ну, Тэхён — это Тэхён. Он как Одиссей современности: все сочиняют о его великих подвигах странные истории, пока он занят чёрт пойми чем. Он абсолютно безответственен, его не волнует собственное будущее, а ещё он сногсшибательно горяч. Чимину хочется сделать что-нибудь глупое, лишь бы стереть с лица Тэхёна это замешательство. Например, съесть книгу Пибоди или собственную руку. Но он просто продолжает идти, и каждые несколько шагов из него рвётся тихое беспомощное хихиканье, будто икота обрела разум и лично решила, что Чимину нужно ещё больше опозориться.

Земля начинает опасно расплываться, когда на глаза без предупреждения наворачиваются слёзы. «Какой же глупый», — думает Чимин. Глупый. Почему он такой глупый?

Тэхён шагает рядом, но при этом молчит. Руки у него сложены на груди, и таким малоподвижным и напряжённым его Чимин редко видел. Вообще возможно ли Тэхёну сохранять неподвижность? Он же всегда болтает, активно жестикулирует, постоянно или заводит разговор, или выдаёт идеи, или смеётся. Такое чувство, что Чимин его сломал. Чимин реально его сломал. Он представляет, как вот сейчас услышит отказ. Варианты «но… я не гей» и «но… ты слишком низкий» в его мыслях занимают лидирующие позиции.

Реально хочется уже побыстрее с этим покончить.

Но через некоторое время Тэхён говорит тихим растерянным голосом:

— Ты… хочешь сходить со мной на свидание?

Чимин резко к нему поворачивается. Теперь его захлёстывает безосновательный гнев как на себя — за то, что вывалил такое на Тэхёна ни с того ни с сего, — так и на Тэхёна — потому что тот никак не возьмёт яйца в кулак и хоть раз не поведёт себя как нормальный человек.

— Да, пустоголовый ты идиот, я хочу с тобой на свидание. Неужели это так сложно понять? Или мне для тебя блок-схему нарисовать?

Тэхён быстрым движением облизывает губы. Это его нервная привычка.

— Но за…

— Да, задницы иногда тоже тут участвуют, — продолжает пылать Чимин. — Но начать можно просто с кофе. Или с пончиков. Или даже с твоих бао из Полуночника, до которых, да будет тебе известно, Сокджин всё-таки добрался. Мне целую ночь после них странная муть снилась.

— Оу, — Тэхён хмурится. Если бы Чимин сейчас выдавал все жестокие мысли, которые иногда возникали в голове, то сейчас бы спросил Тэхёна, не завис ли у того мозг навечно на этапе загрузки. Тэхён переминается с одной ноги на другую с подозрительным видом. — Тебе… я снился?

Если, блин, честно, то да. Чимина вчера завалило целой кучей снов про Тэхёна, большинство из которых включало в себя разные десерты и крайне смущающие способы их поедать. Но он ни за что не выдаст эту информацию, да и вообще, Тэхён — уже привычная деталь его снов. Поэтому он решает ответить прямо, честно и минималистично.

Прямо как современный скандинавский декор.

— Не больше, чем обычно.

Тэхёну требуется несколько минут, чтобы обработать ответ. Рот у него приоткрывается ещё шире.

— Так… я тебе и обычно снюсь?

Чимин пожимает плечами. Он сам не понимает, откуда внезапно такая честность. Может, потому что вся реакция Тэхёна на приглашение пойти на свидание — это эволюционный регресс в растерянного пингвина.

— Да чувак, я с начала семестра игнорирую свою очень несподручную влюблённость в тебя.

— Ого, — Тэхён перескакивает через мутную тёмную лужу. Видок у него до сих пор обескураженный, и определённо порозовевший. — Это… эээ. Это круто.

— Это круто?

— Ага. Хотя получается, я зря потратился на сонные бао Сокджина.

Чимин чуть не налетает на ещё одно препятствие — на этот раз дерево.

— Какие бао? Ты потащил меня их есть, чтобы навеять мне сны про себя?

Тэхён принимается отчаянно махать руками:

— Разве это важно? — спрашивает он с пылающим лицом. — Раз я тебе всё равно постоянно снюсь?

— Тэ!

— Да! — неожиданно пищит тот, и теперь будто солнце озаряет его лицо. — Конечно, я согласен на свидание! Я вечность ждал, когда же ты пригласишь.

— Вот как, — Чимин облегчённо выдыхает. Он уже раздумывает, где они могут провести первое свидание. Может, спустятся к озеру и повтыкают в него ножи, чтобы выманить монстра? Или запишутся на одну из странных криптозоологических экспедиций? Или просто пойдут в общежитие и притворятся, что внезапно в блоке осталась только одна кровать, и о нет, как так, а они же соседи, теперь им нужно спать вместе. Может, Чимин обвинит тесноту, когда будет тыкаться носом во все созвездия тэхёновых очаровательных родинок. — Это просто прекрасно. Хорошо. Рад, что мнения у нас сошлись. Ладно, вау…

Тэхён, чтоб его, в этот момент просто исчезает.