Вечные приёмы и деловые встречи — этими словами можно описать повседневную жизнь императора. Вот только всё это порядком надоело Клеону. Ему катастрофически не хватало выходных: не было ни одного дня без ритуального общения с подданными. И сегодняшний день не должен стать исключением: двадцатипятилетие правителя являлось веским поводом для очередного роскошного банкета, и это совсем не радовало Клеона. Если бы он мог себе позволить выбрать, то остался бы в комнате на весь день.
Однако дела не ждали, и император покинул свои апартаменты, чтобы позавтракать. Ему сразу же бросилась в глаза пустота коридоров. По опыту Клеон уже знал, что в такой день просто не могло быть безлюдья. Слуги с самого раннего утра должны были начать подготовку к торжественному мероприятию. Все должны толпиться у его комнаты, чтобы успеть лично поздравить императора, но никого не было.
«Да, это однозначно то, чего я хотел» — удовлетворённо подумал Клеон, пока в голову не пришла следующая мысль. Всё счастье и облегчение как рукой сняло. — «Но если никого нет, это значит, что мой день рождения забыли? Забыли?! Не может такого быть! Или… Да как они смеют! Нет. Даже если все забыли, он не мог забыть. Просто не посмел бы!».
Разозлившийся император направился к самому дальнему кабинету на этаже, в котором всегда решались все его проблемы. Всю дорогу он шёл молча, но стоило открыть дверь, — для правителя в дворце просто не было закрытых дверей — как сразу же раздался злой крик:
— Демерзель!
Первый министр сидел за столом, погрузившись в свои дела. Внезапный крик совсем не вывел его из равновесия, и Клеон не смог не заметить этого. Такое положение дел злило ещё больше, ведь Демерзель, кажется, совсем его не боялся.
— Сир, — поприветствовал его Эдо, встав.
— Демерзель! Объясни, почему ничего не происходит? Ты хоть знаешь, какой сегодня день?! — с каждым словом Клеон приближался к советнику всё ближе, пока расстояние между ними не сократилось до нескольких сантиметров. Он остановился, злобно тыча пальцем в лицо министру. И даже сейчас Демерзель оставался спокойным. Это означало, что ситуация у него под контролем.
— Сир, — начал первый министр. — Конечно, знаю. Просто я подумал, что было бы замечательно сделать вам разгрузочный день. Я не мог не заметить, что в последнее время вы переутомляетесь. Я считаю, выходной пойдёт вам на пользу, тем более, что это ваш день рождения. Я убедил всех, что вы плохо себя чувствуете и настоятельно рекомендовал не тревожить вас. Так что, думаю, вам стоит вернуться в комнату и провести день за просмотром или чтением чего-то, на что у вас постоянно не хватает времени. С официальным мероприятием я выкручусь сам.
Клеон почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он не то что смягчился, он засиял от счастья.
— Я знал, что ты меня не подведёшь, — довольно сказал император. — Только ты меня так хорошо понимаешь!
Демерзель собирался ответить, но Клеон не дал ему этого сделать. Он не удержался и, обхватив ладонями лицо первого министра и встав на носки, легонько коснулся его губ своими. Это был мимолётный, спонтанный поцелуй, и всё же он много значил. Клеон мгновенно отстранился и столкнулся взглядами с Эдо. И только тогда осознал, что сделал.
— Сир? — Демерзель вернул его обратно в мир. Эдо даже сейчас был безэмоционален, в отличие от императора, который был сам удивлён своим действием: его щёки поалели. Да и отсутствие какой-либо реакции Демерзеля смутило его ещё больше.
— Пожалуй, я последую твоему совету и пойду к себе, с-спасибо, — быстро промямлил Клеон и поспешил ретироваться.
— Не за что, — ответил Демерзель. Клеон рискнул бросить взгляд на него и не пожалел, ведь наконец застал министра врасплох: тот улыбался, пусть всего лишь уголками губ, но улыбался! Значит, между ними всё хорошо. А может быть даже стало лучше.