где-то не здесь

пока что таймлайн стабилен.

время здесь, в вечном заточении под землей, словно стало материальным предметом, концентрируется в золотых звездах, разбросанных по всей пещере, а то и вовсе перетекает жидкой материей, подчиняясь воле того, кто достаточно решителен, чтобы подчинить его себе. одно время это было интересно и даже приносило относительную пользу. ну, пытаться понять, кто виноват в вечных перезапусках и из-за кого временные линии вечно прерываются. отчеты дока говорят о том, что всему причиной были упавшие дети. не уверен, что это так, но и противоречить нет смысла. не говорить же, что дома не было никаких перезапусков.

материально, впрочем, не только время. но и воспоминания.

общая неустойчивость этого таймлайна постепенно все стирает. страшно предположить, что случится, если начнутся перезапуски, потому что лица, имена, факты уже исчезают из памяти, утекают бурной рекой, связывающей хотлэнд и сноудин.

морально этот таймлайн точно нестабилен. в памяти все еще остается то, что пора бы просто признать прошлым. оставить надежду вернуться домой. здесь азгор дримурр давно не видел солнца. в окна последнего коридора проникает слабый свет через барьер, но это лишь слабая замена. интересно, как там его цветы? мне правда нравилось в его магазинчике. еще больше там нравилось мисс альфис, на которую сейчас больно смотреть. роль милой учительницы средних классов ей шла гораздо больше, чем то, что дано ей здесь. эксперименты с решимостью, машины по чертежам дока… право, это одна из самых странных метаморфоз. не назову это ужасающим. я изучил то, что здесь оставил доктор гастер, и, кажется, здесь мы все могли умереть по несколько раз. это пугает сильнее.

материальное время утекает сквозь пальцы, пока я отчаянно пытаюсь его остановить. здесь у азгора нет семьи. нет ториэль, такой приятной и прекрасной. королева ушла, как все говорят. но, боюсь, что когда она придет, останется лишь смутное дежавю и _ни_одного_воспоминания.

телефон не ловит звонки. совсем. на причале лодочника иногда звонок начинается и тут же обрывается. номер не определен. я бы хотел верить, что это слабые попытки кого-то связаться со мной. только, видимо, лишено смысла. в подземелье нет погоды. нет солнца. тот, кто родился здесь, даже понятия не имеет, как оно выглядит. папирус тоже уже не помнит. пусть. пусть считает, что мы были здесь всегда. кроме солнца нет и дождей. у водопадов есть места, где капает что-то с потолка. но теплым осенним дождем это никогда не назовешь. дождь идет. но где-то не здесь.

иногда словно что-то неуловимо меняется. несмотря на кажущуюся линейность времени, мелкие перемены ощущаются на, наверное, интуитивном уровне. ничего не меняется: я продолжаю пытаться придумать способ починить машину и в чем-то помогать альфис с ее работой, а свободное время провожу у гриллби, чей паб донельзя напоминает о доме. видеть изменения… так тяжело, на самом деле. перемены слишком значительные. там, где док не проектировал ядро и где не стоят на каждом шагу головоломки, сейчас весна. снег тает. дети ториэль пьют горячий шоколад в кафе и рассказывают сказки про одиноких принцев. сама ториэль любит заглянуть в наш магазин и поболтать о всяких пустяках. рассказать про успехи азриэля, после которых я сам вспоминаю универ. увы. здесь учебники физики годятся лишь, чтобы класть в них сборники анекдотов.

и это странное незнание своей же истории большинством. альфис понятия не имеет, кем был прошлый королевский ученый. это не удивительно для той альфис, которая мелом пишет число на доске и учит подростков биологии. это странно для альфис, которая рыдает от того, что ее эксперименты идут не по плану.

недавно на мосту водопадов встретил странного монстра. словно потерянного. кем-то или… все же кем-то. никогда не видел его раньше. он настораживает. «представь себе мир, где все точно такое же, но тебя не существует». о да, братан, представляю. более чем. мир, в котором андайн — гроза нарушителей дорожного движения, а не наемников и людей, которые даже не пришли сюда.

это все, что осталось. наблюдать за тем, как одни моменты вытесняются другими. вместо привычно крепкого кофе пить кетчуп. почти забыть голос ториэль. забыть, как звали человека, которого они с азгором воспитали, как родного. говорить папирусу, что сейчас идет дождь. и добавлять, что он просто идет не здесь.

материально время, золотыми звездами сияющее в пещере. материальны те обрывки воспоминаний, с которыми я не могу расстаться. только здесь пожалел о том, что у меня так мало фотографий. и, если лица дока и ториэль в голове стираются, фотопленка их не забудет. альбом хранится в подвале, рядом с проклятой машиной. кажется, ее не исправить, как бы я ни старался.

в сломанных таймлайнах остаются материальные следы. пустые пачки чипсов и лапши кочуют из одной незначительно измененной реальности в другую. фотографии. забываются имена, остаются хотя бы внешние облики.

два страха преследуют постоянно и остаются ночными кошмарами. первый — все-таки забыть. как и папирус. забыть о том, что в нашей родной реальности никогда не было войны. что все, чьи судьбы здесь искалечены или колеблются на грани, живые и счастливые. второй страх — о тех перезапусках, о которых написано в здешних докладах дока. и тех вероятных мирах, где каждый был мертв.

каждый был жив. каждый был мертв. каждый был лишен надежды.

надеждой будет наполнять рисунок, который недавно приснился во сне. кажется, сын ториэль, человек и кто-то еще. если воспоминания верны, ее звали сьюзи.

я не должен забывать

я не должен забывать

я не должен забывать

там сейчас идет дождь. в несбыточно далеком «где-то не здесь»,

куда я с братом буду обязан вернуться.