— Что за бред ты опять пишешь?! — воскликнул Шэнь Цинцю, негодующе швырнув рукопись на стол, за которым сидел лорд пика Аньдин.
Шан Цинхуа несколько мгновений удивлённо глядел на книгу, а потом, смекнув, что в шисюне проснулся критик недоделанный, глубоко вздохнул и раздражённо закатил глаза.
«Вы только посмотрите: всем нравится, а ему опять не угодил!»
Ох, если бы он был чуток дальновиднее, припрятал бы свой экземпляр рукописи подальше, чтобы уж точно ни одна живая душа не догадалась из-под чьей руки вышел очередной порнографический шедевр, но нет же, Огурец Глазастейший нашёл-таки его средь вороха рабочих бумаг и не преминул взять на прочтение. Лорду пика Аньдин не помогли даже слёзные заверения, что это не он, что он тут ни при чём, его подставили, — Шэнь Цинцю, к несчастью, сразу же признал авторский стиль Самолёта-пронзающего-небеса.
— Скажи спасибо, что я пишу не о вас с Ло Бинхэ, — огрызнулся Шан Цинхуа.
А начиналось-то всё вполне нормально: вырвавшись наконец из рутины повседневных дел и ощутив прилив вдохновения, он снова взялся за перо и со всем рвением принялся ваять очередную историю. Умудрился даже «почесать» своё тщеславие, когда работа пришлась публике по душе, однако радовался недолго: все чаяния омрачил его личный сорт порицателя.
— Спасибо, — сквозь зубы процедил Шэнь Цинцю, — но это не отменяет того, что ты в который раз пробил дно.
— Да что не так-то? В кои-то веки хоть кто-то пишет о взаимодействии членов и вагин! Или тебя гетеролюбовь уже не устраивает?
Лорд пика Цинцзин смерил собрата потемневшим взором. Нет, в какой-то степени он действительно был благодарен братцу Самолёту: как-никак, тот возродил моду на традиционную — традиционную!!! — порнуху, но содержание сего творения всё равно поднимало в его груди неистовый жар возмущения.
— Дело в другом! В позах, которые ты описываешь! Они неправдоподобны и травмоопасны! Уже не девственник, чтобы писать как распоследняя ЙАшка!
Шан Цинхуа от досады аж на цунь вперёд подался. Почему это неправдоподобны? Как это травмоопасны? Если у брата Огурца не получалось, то не факт, что не получалось у всех. Вот у них с Мобэй-цзюнем всё шло как по маслу. Ежели под рукой, конечно, имелось это самое масло.
— К примеру, — продолжил Шэнь Цинцю, взял любовный трактат, плюхнулся в кресло и пролистал до нужной страницы, — ты пишешь, что главный герой был от горшка три вершка, зато племя амазонок отличалось крепкими телами и высоким ростом, а теперь читаем: «Он прижал воительницу к стене и, облобызав её шикарные груди, властным движением развернул к себе спиной. До боли сжав упругое бедро безжалостными пальцами, Ли Юй торопливо отвёл ногу женщины в сторону и со всей страстью ворвался во влажное нутро. После их губы слились в жарком поцелуе…» — Лорд пика Цинцзин закончил чтение и пару секунд боролся с острым желанием отхлестать писаку по щекам его же писаниной. — И не стыдно тебе такое писать?
— И где же тут ошибка? — вспыхнул Шан Цинхуа. — Ли Юй — не карлик какой-нибудь, разница в пару-тройку цунь роли не играет!
— Да он бы до её влажного нутра даже не достал, а до губ тем более!
— Ли Юй встал на носочки!
— Ты дебил или как дела? Ей надо согнуться в три погибели, чтобы твой Ли Юй сделал хоть что-нибудь!
Шан Цинхуа непроизвольно сжал кулаки и до отчётливого скрежета сомкнул челюсти — обстановка мигом накалилась до предела. Прежде Самолёт очень лояльно относился к каждому мнению, даже к негативному, но сегодня братец Огурец отчего-то привёл его в бешенство. Возможно, причина крылась в том, что Огурец жил — не тужил в его (его, вашу мать!) новелле, мутил с его (его, вашу мать!) главным героем и заменил его (его, вашу мать!) гаремник на какую-то повсеместную гомосятину. И хватило же наглости снова предъявлять претензии! И кому — ему? Боженьке этого мира?! Хватит это терпеть!
— А знаешь что, выметайся, — прорычал лорд пика Аньдин, испепеляя оппонента взглядом исподлобья.
— Не понял, — нахмурился Шэнь Цинцю, уловив непривычные нотки в словах собрата.
— Вали, говорю, с моего пика…
— Ты как, блять, со мной разговариваешь? — диву дался лорд пика Цинцзин.
— Поднял свою тощую задницу и пшёл вон! — сорвался на крик Шан Цинхуа, излучая эманации лютой злости. — И чтоб глаза мои тебя больше не видели! Не нравится, не читай!
Тут уж и Шэнь Цинцю разгневался:
— Да с превеликой радостью! Я помочь тебе хотел, скотина ты неблагодарная! — Он подорвался на ноги и сердитым шагом направился к выходу.
— Помог уже! Спидорасил всех! Спасибо, больше не надо!
— Да иди ты нахуй, Самолёт!
— Без твоей указки решу, куда и на что мне идти!
— Тц, говнюк, — буркнул Шэнь Цинцю и громко хлопнул дверью, оборвав тем самым столь экспрессивный диалог.
***
Весть о ссоре двух лордов облетала хребет Цанцюн со скоростью света, породив множество разнообразных слухов среди адептов. Виновники сплетен, в свою очередь, пояснений не давали, демонстративно игнорировали друг друга весь последующий месяц и на общих собраниях выглядели мрачнее тучи. В конце концов до крайности уязвлённый Шан Цинхуа не выдержал такой жизни и отчалил в Царство Демонов — а точнее, Северный Дворец — на ПМЖ, где продолжил нагонять тоску, но уже на Мобэй-цзюня.
Демон, разумеется, чрезмерным любопытством не страдал, однако лорд пика Аньдин вёл себя более чем несвойственно: не «мойкоролькал» постоянно и по большей части молчал, с грустью глядя вдаль. А это Мобэй-цзюню совершенно не нравилось и приводило в некоторое замешательство. Оттого, выждав пару дней, он всё же поинтересовался:
— Цинхуа, что случилось?
— М? — Горный лорд перевёл на короля осоловелый взор и несколько мгновений с непониманием на него взирал.
Вот уже вторые сутки пошли, как он усиленно строил из себя затворника, грусть-печально сидел у камина, где под натиском огня потрескивали поленья, и без устали кручинился, поэтому неожиданный вопрос застал врасплох.
— В последнее время ты хмурый, — уточнил Мобэй-цзюнь, минуя дверь и проходя вглубь комнаты.
— А, это… — вздохнул Шан Цинхуа и, махнув рукой, добавил: — Да ничего такого, не берите в голову.
Уж кому-кому, а Мобэй-цзюню явно не стоило знать о его творческом кризисе, да и вообще о хобби в целом. Хотя выговориться, безусловно, хотелось. С того самого дня, когда накал страстей перерос в ругань с братом Огурцом, у лорда пика Аньдин не получалось и строчки из себя выдавить, а это удручало. Очень сильно.
Северный Король подозрительно прищурился. Естественно, будь Шан Цинхуа кем-то, на кого ему было бы плевать с высокой колокольни, он бы в голову не брал, поднял бы могучую руку да и убил на месте — делов-то, — но горный лорд к такому разряду людей не относился, поэтому подобная отговорка лишь сильнее разнервировала.
— Скажи, — заупрямился Мобэй-цзюнь.
Своей безошибочной чуйкой Шан Цинхуа понял, что от него, к несчастью, не отстанут, пока он что-нибудь не скажет, поэтому, тяжело вздохнув и скользнув по демону мимолётным взглядом, ответил первое, что пришло в голову:
— Кое-что не получается, вот и всё.
— Что не получается?
Лорд пика Аньдинь даже ненароком подивился: откуда в Мобэй-цзюне взялась подобная дотошность? Такого он ему не прописывал. Чего прицепился?
— Боевая техника не получается, — соврал он. Ей-богу, ну не правду же говорить.
Мобэй-цзюнь против воли изумился: Шан Цинхуа и боевая техника, что-то новенькое.
— Если проявить усердие, ты овладеешь ей, — поделился мудростью северный Король и присел рядом.
«Хреновы советчики, что ж вас так много в моей жизни?» — мысленно ругнулся горный лорд и опять уставился на завораживающую пляску пламени в камине. А потом как-то абсолютно внезапно в его светлую головушку постучалась идея.
Шан Цинхуа вновь повернулся к демону и посмотрел на него заинтересованно-оценивающе. Высок ростом, крепок телом — вылитая амазонка в штанах! Признаться, амазонок-то он с Мобэй-цзюня и описывал, разве что женщинами их сделал, а так восемь из десяти параметров совпадали. О прототипе для Ли Юя догадаться тоже труда не составляло, а посему возможность проверить достоверность поз подвернулась шикарная.
— Мой Король, а вы… Кхм, а вы не могли бы мне помочь? — с некой робостью начал он.
Мобэй-цзюнь выразительно вздёрнул шикарную бровь и также воззрился на возлюбленного.
— Помочь? Каким образом? — не понял он.
— Ну-у, потренироваться вместе со мной. Одному принцип техники уловить сложно, а вот в паре, я уверен, достигну успеха. Подсобите?
Несколько мгновений северный Король размышлял, но затем всё-таки кивнул. Право слово, он и так исполнял любой каприз этого человека, даже лапшу дурацкую готовил — так смысл противиться? Уж всяко лучше помогать в тренировках, нежели кашеварить.
— Ладно, — ответил Мобэй-цзюнь. — Что я должен делать?
— О, покорнейше благодарю, — разулыбался Шан Цинхуа и подскочил, точно резвая антилопа. — В таком случае подойдите, пожалуйста, ко мне.
Демон по-королевски величественно поднялся и подошёл к лорду — и тут же был впечатан в стену, оказавших в тисках кабэ-дона.
— Что за?.. — Глаза Мобэй-цзюня широко распахнулись, подобной пылкости король никак не ожидал.
Впрочем, с другой стороны, даже похвально: столь внезапным действом врага действительно можно дезориентировать.
Шан Цинхуа тем временем хищно глядел на полуобнажённую королевскую грудь, которая маячила аккурат перед его взором, затем склонился и потёрся носом о холодную кожу.
Облобызать грудь — ✓
«Выкуси, паршивый Огурец, это возможно!»
Северный Король же от подобных выкрутасов растерялся вконец: странная боевая техника, очень странная, прежде о таких он не слыхал. Однако вскоре Мобэй-цзюнь узнал, что это было отнюдь не самым странным на сегодня. Не прошло и минуты, когда Шан Цинхуа стремительно развернул опешившего демона к себе спиной, после чего властно обхватил его упругое бедро чуть выше колена и рывком отвёл ногу в сторону. Демоническая конечность отозвалась тяжестью натренированных мышц — горному лорду пришлось поднапрячь силёнки, дабы ничего не выронить.
Мобэй-цзюнь покачнулся, на секунду утратив равновесие, и сразу же припал руками к каменной кладке, чтобы сохранить устойчивость. Он был настолько огорошен, что даже не успел толком разозлиться, лишь ошалело обернулся к Шан Цинхуа с застывшим в глазах вопросом: «Какого чёрта ты творишь?». Судя по всему, какие-либо объяснения в планы лорда не входили — не проронив ни слова, он приподнялся на носочки и попытался «со всей страстью ворваться во влажное нутро». К большому разочарованию, ткнуться в монарший зад удалось исключительно пупком.
— Цинхуа, что ты… Я не… Цинхуа! — попеременно то серчал, то терял дар речи Мобэй-цзюнь.
— Мой Король, согните немного колено… — Шан Цинхуа целиком и полностью сосредоточился на процессе сбора доказательной базы, поэтому на всякие там протесты не обращал внимания. Вместо этого он нетерпеливо надавил на опорную ногу господина своим коленом.
Мобэй-цзюнь к тому моменту как раз развернул корпус и чисто на рефлексах намеревался образумить лорда посредством кулака, но клятое подсознание сразу же блокировало сей порыв, да и нога вдруг предательски подогнулась — в результате его рука лишь с тяжестью легла на заклинательские плечи, а демоническое тело практически повисло на оборзевшем супостате.
— Цинхуа, ты, кажется… Кажется… Что-то… Попутал… — отрывочно приговаривал Мобэй-цзюнь на каждый неловкий толчок возлюбленного.
— Мой Король, прогнитесь посильнее, сейчас должно получиться! — Шан Цинхуа, казалось, вошёл в раж.
— А может, поменяемся местами и ты сам прогнёшься?! — рявкнул демон, но в следующее мгновение ладонь заклинателя бесцеремонно нажала на его поясницу.
Тут уж стоило отметить, что особой гибкостью Мобэй-цзюнь не обладал — на шпагат садиться мог, но на этом все его акробатические трюки и заканчивались, — а потому его многострадальный позвоночник звучно хрустнул. Ярость взбурлила моментально, не прибить Шан Цинхуа на месте удалось разве что благодаря железобетонному аргументу: я до безумия его люблю. Хотя уже не факт. Впрочем, как бы то ни было, уверен король был только в одном: эта боевая техника ему не нравилась!
Ну зато все их мучения увенчались успехом: область паха лорда пика Аньдин встретилась с пятой точкой Мобэй-цзюня. Не будь на них одежды, над королевской хризантемкой нависла бы огромная опасность.
Со всей страстью ворваться во влажное нутро — ✓
— А теперь наши губы должны соприкоснуться, — деловито произнёс Шан Цинхуа, и не думая прекращать свои домогательства.
— Губы?! — Мобэй-цзюнь ошеломился до глубины души. — Что это за боевая техника такая?! — От взыгравших эмоций аж голова пошла кругом.
— Мой Король, пожалуйста, мы практически на финишной прямой! — настаивал лорд, вытягивая уста трубочкой и отчаянно стараясь дотянуться до грозного лика короля.
— Цинхуа, ты ведёшь себя странно, я хочу прекратить. — Мобэй-цзюнь машинально отвёл голову немного назад, увеличивая между ними расстояние. Поза стала ещё более неудобная.
— Но, мой Король, прошу вас, ещё чуть-чуть! Только соприкоснёмся и всё! — взмолился тот.
Демон почувствовал, как его глаз зашёлся в нервном тике, но отказать возлюбленному в просьбе, по чести говоря, было ещё труднее. Немного побуравив Шан Цинхуа убийственным взглядом, он всё-таки сдался и предпринял попытку приблизиться к его губам. Что, конечно же, не получилось, ибо разница в росте к такому не располагала.
— Ну же, давайте постараемся, — изо всех сил тянулся Шан Цинхуа, даже взмок от усердия.
В конце концов Мобэй-цзюнь не вытерпел и психанул — дабы побыстрее прекратить экзекуцию, он подхватил Шан Цинхуа под руку и приподнял тщедушное тельце так, что их губы худо-бедно состыковались.
Слиться в жарком поцелуе — ✓
«Комбо, Огурец! Шах и мат, чтоб тебя!»
И пусть по первости поцелуй оказался не таким уж и жарким, привычка всё-таки взяла своё: через несколько секунд демонический язык пошёл в атаку, а лорд покорно пустил его в свой рот. Градус стал стремительно расти. Некоторое время они с упоением целовались, позабыв про всё на свете, а потом опомнились, но поздно: у обоих встал.
«Чёрт подери, только этого мне не хватало!» — чертыхнулся Шан Цинхуа и немедля освободил северного Короля.
— Ну вот такая техника, ха-ха, — промямлил он, медленно пятясь к двери. — Спасибо за помощь, я пошёл, — развернулся и собирался-таки дать дёру, но его тут же поймали за ворот ханьфу и швырнули на кровать. — Мой Король?! — то ли испуганно, то ли возмущённо.
Мобэй-цзюнь же, не отвлекаясь на праздные беседы, поспешно снял с себя плащ и скинул его на пол, затем сосредоточился на развязывании пояса.
— Мой Король, день ведь на дворе, давайте подождём до ночи, а то… — Договорить лорд, увы, не успел, его прервал кабэ-дон, так сказать, постельно-демонический.
— У этой боевой техники необычный эффект, я запрещаю тебе её использовать, — с очень-очень серьёзным видом сказал Мобэй-цзюнь, а спустя миг без всякой жалости начал срывать с заклинателя одежды.
— О. Мой. Бог, — обречённо прошептал Шан Цинхуа.
По степени возбуждения короля можно было с лёгкостью предположить, что отделают его сейчас по полной программе. Два дня ходить не сможет, не меньше. И это в лучшем случае. В худшем — отобьют ему всю тягу к творчеству.
Итог: эксперимент вышел из-под контроля. Хьюстон, у нас проблемы!
Вывод: проверять что-либо на Мобэй-цзюне чревато для здоровья!