Словно загнанная птица с подбитым крылом, Рэйвен дрожит в ее объятьях, трепещет, рвется прочь, но сильные руки Луны держат крепко, успокаивают, ласкают. Щекой к щеке, смешивая дыхание, непозволительно близко. Слишком больно. Нежный голос напевает песенку, слов которой Рэйвен не разобрать, но ее ритмичность убаюкивает, дыхание приходит в норму. Руки больше не дрожат и даже Джон, мельтешащий повсюду, больше не действует на нервы. Рейес просто закрывает глаза и позволяет себе погрузиться в мир, созданный девушкой, такой же сломленной, как и она сама. Такой же сильной.
Теплое дыхание приятно щекочет влажное от слез лицо и хочется смеяться. Хочется выпутаться из столь комфортной ловушки, развернуться и прижать к сердцу ту, от кого помощи Рэйвен и не ждала, запустить пальцы в густые волосы, взять за руку, поддержать в ответ. Вместо этого механик сидит и почти не дышит, боится вспугнуть, боится, что в следующий миг ее прекрасная спасительница вспорхнет как бабочка цвета морской волны, и улетит, оставив ее одну на холодном полу.
Луна пахнет морем и солнцем. Наверное, этот запах должен ассоциироваться с радостью, но сейчас он означает лишь беспросветную тоску и горечь утраты. Мелодичный голос продолжает напевать, заставляя Рэйвен повторять незнакомые слова, нежные руки продолжают укачивать, хоть девушка уже и успокоилась. Теплая щека касается влажного от слез лица. Дыхание восстанавливается, ярость отступает, но сердце продолжает бешено колотиться в груди. Только причина уже другая. Та, что обнимает и крепко держит, безмолвно обещая не отпускать.
Рэйвен не понять, почему Луна помогает ей, почему ее вообще заботит человек, которого она встретила неделю назад. Человек, который не хотел дать ей лекарство. Стыдно. Но лучше об этом не думать, приступ паники, только отступив, норовит вернуться, назойливо вгрызается в сознание и заставляет ерзать на месте.
— Я знаю эту тьму, — Луна говорит то, о чем Рэйвен давно догадалась. Увидела в ее взгляде, прочитала на уставшем лице.
Пальцы касаются обнаженных плеч, легко массируя, расслабляя напряженные мышцы. Рейес прячет лицо в ладонях, вытирает слезы — теперь ей и вправду легче. Но сейчас есть дела и поважнее. Она быстро встает, оставляя Луну на полу, избегает ее взгляда, хотя чувствует, как та прожигает дыру в ее спине. Вместо девушки, долго смотрит на Мерфи, ловит хитрый отблеск в его глазах. Слишком умный, слишком внимательный, сразу все понял, намотал на ус и точно строит планы, как обернуть это в свою пользу.
И придумал ведь! Стоит Рейес забраться в ракету, в ухе раздается уже не до тошноты надоевший голос Джона, а совсем другой, приятный, успокаивающий, обволакивающий. Рэйвен улыбается, отвечает, пытаясь не выдать эмоций, но чувствует, что ей улыбаются в ответ.
Работа сдвигается с мертвой точки. Теперь у Рейес есть мотивация. Дополнительная. Не то чувство, которое не отпускает, заставляя механика доказывать всему миру и себе в первую очередь, что она справится, что любой вызов ей по плечу. Эта мотивация другая. Она заставляет сердце биться чаще. Благодаря ей хочется не просто доказать, что на что-то способна. Благодаря ей хочется жить. Пусть недолго. Пусть они скоро все сгорят к чертовой матери. Главное, что сегодня, когда она выберется из этой душной металлической коробки, она будет счастлива. Впервые, за долгое время.