Ветер сегодня был особенно холодным. Он касался кожи грубо, проводил по щекам словно лезвием, раскаляя нежную кожу. Холодно. С посиневших губ срывается облачко пара, что сразу поднимается вверх. К звездам? Может, а может и выше, чтобы согреться и почувствовать себя немного живее, чем сейчас. Живое облако пара.
Ха-ха.
Ши Уду продрог и тонкая ткань одежды не спасала от низкой температуры. Босые ступни утопали в снегу и выглядели неестественно красными. Околевшими. Каждое движение приносило боль, но мужчина стоял с гордо поднятой головой. Странно наверное, когда осознаешь, что через пару минут твое тело будет валяться в какой-то канаве. Ши Уду гордый, он не опустится на колени перед своими палачами. Его семья надежно спрятана, а больше и терять нечего.
Вот только гордость до добра никогда не доводит.
— Солнце еще не взошло, — у палача высокий лоб и нахмуренные густые брови.
— Казнь состоится на рассвете, — у второго глаза ясные. Такие бывают у хороших людей, но, видимо, у палачей тоже.
— Эй ты, может скажешь пару слов перед смертью? — обращаются к Ши Уду, но он молчит.
Не отвечает, потому что любуется небом. Звезды еще не все сошли с небосвода. Посмотреть на них перед смертью — счастье, которое дано не каждому. Мужчина счастливчик, наверное. Он делает глубокий вдох и холод обжигает легкие. Губы становятся совсем синими, а ноги едва держат. Стоять становится труднее, по стопам словно раскаленным железом проводят, прежде чем окунуть полностью, а солнце все не встает.
— Эй, кто идет? — палач оборачивается и хмурится сильнее. Ши Уду использует это отвлечение от себя, чтобы переступить с ноги на ногу.
— Еще один? —
— Уду! — мужчина вздрагивает. Он больше всего сейчас не хочет оборачиваться.
<i><right>Моя любовь, сегодня нам придётся умереть
А смерть придёт и будет в карие глаза смотреть
И будет гром, кислотный ливень, ядовитый мрак —
Когда в тебя влюблялась, было всё примерно так </right></i>
Еще двое ведут мужчину, болезненно заломив тому руки. Его волосы растрепаны, а одет он немного теплее, чем сам Ши Уду. Легкая щетина подчеркивает выраженные скулы, а в глубине карих глаз бушует пламя.
Ши Уду все еще не хочет оборачиваться.
Не хочет верить, что…
— Заткнись и иди, гомик, — палач бросает презрительно. От этого мурашки по коже и дыхание сбивается. Ши Уду оборачивается и из последних сил кидается вперед, чтобы ударить врага. Его ноги не двигаются почти, но по лицу нового палача он ударяет прежде, чем падает в снег. Хотя, он просто хочет верить, что ударил.
Сил не хватило. И стало не хватать еще больше, когда его за талию подхватывают сильные руки.
Они горячие, а Ши Уду холодный. Такой холодный, что кажется, еще немного и мужчина растает. Он думал, что этот человек в безопасности, далеко-далеко отсюда вместе с братом. Что его не коснется все это.
Но вот он рядом. Держит в объятиях и накидывает на плечи тонкую куртку в которой был сам. И что-то говорит, но мужчина его не слышит, у него в ушах просто шум.
— Пэй-сюн, — срывается с губ прерывисто и надрывно.
— Да? — мужчина помогает Ши Уду подняться и поворачивает лицом к себе. Палачи на это просто смотрят, не смея мешать.
— Ты когда-то сказал, что хочешь умереть в один день. — голос срывается. — Я не думал, что ты имел ввиду что-то такое.
— Мне достаточно того, что я рядом с тобой, — Пэй Мин аккуратно проводит ладонью по чужой щеке, поглаживает. А после смотрит на криво обрезанные волосы и приподнимает бровь в немом вопросе.
— Сказали, что живому трупу они не нужны, — мужчина усмехается. У него все еще синие губы, но внутри становится тепло. — Я не хотел дать им сделать это и пытался вырваться. Но из этого ничего дельного не вышло. Выглядит жутко, да?
— Нет, вовсе нет, — Ши Уду знает, что Пэй Мину всегда нравились его длинные волосы. Он любил зарываться в них носом и целовать пряди. — Ты всегда для меня будешь самым красивым.
<i><right>Мне небо давит на ладони в невесомости
И если упадёшь, я буду на руках нести
Ты моя девочка, красива, как последний выстрел
Прошу, не бойся, ведь от пули умирают быстро </right></i>
Ши Уду молчит, его возлюбленный тоже. Оба не видят смысла в том, чтобы говорить что-то в последние минуты. Если можно смотреть, заглядывая в глубину чужих глаз и разглядывая в них отражение самого себя. Самого себя, который выглядит… хреново. Даже отчаянно, потому что умирать так рано не хочется. Умирать так рано вместе с любимым человеком- это не то, чего можно желать даже своим врагам.
Палачи молчат. Конечно, для них это развлечение, видеть как ломаются чужие жизни. Быть может, они после начнут спорить о каких-то подробностях жизни очередных своих жертв, поливать грязью уже безжизненные тела. А может, их предпочтения и вовсе мерзкие…
Нет, не стоит думать об этом.
Ши Уду касается ладонью чужой щеки и пытается улыбнуться уголками губ. Его трясет. Трясет так сильно, что может показаться, что он бьет по чужой щеке, а не гладит. Но Пэй Мин ласку принимает, прижимается словно домашний кот, как всегда делал это. Когда они были вдвоем: лежали на широкой кровати, а у Ши Уду был приступ тактильности. Он касался, гладил, целовал, даже расчесывал чужие волосы, собирая из них разные прически. Пэй Мин помнит, как обнимал Ши Уду за талию, когда тот готовил, помнит, как ложился на чужой живот, когда его мужчина читал книгу…
Кто знает, есть ли еще какая-то жизнь там, за гранью смерти. И именно поэтому все стараются взять от жизни все, что можно в тот единственный известный раз существования. Пусть прямо сейчас Пэй Мину больно смотреть на околевшего мужчину в своих объятиях, пусть его сердце быстро колотится от ощущения родного тела рядом… Но ему не страшно. Совсем нет. Он может с легкостью назвать себя самым счастливым человеком, ибо Пэй Мин был действительно счастлив, прожив большую часть жизни вместе с Ши Уду.
Все эти размышления сложные и понять их кому-то постороннему невозможно. А Ши Уду понимает. Чувствует и осознает то же самое, растворяется в чувствах с головой и прикрывает глаза.
Находит чужую руку своей и сжимает, переплетая пальцы.
<i><right>Выводишь маркером простые слова
Ты ими разрисуешь всё мое тело
Держаться за руки, встречая рассвет
Держаться за руки во время расстрела</right> </i>
Солнце встает, касаясь лучами небосвода. Звезды все пропали, а Ши Уду поворачивается к Пэй Мину, выдавливая из себя едва заметную улыбку. Когда дула винтовок утыкаются в спины мужчин. Заставляют опуститься на колени.
— Я, — Ши Уду сглатывает и говорит тихо. Его слова подхватывает ветер, превращая в самую настоящую музыку. — Ты единственный, кого я любил все эти годы. Спасибо тебе за все, А-Мин, ты сделал меня самым счастливым.
— Уду… — Пэй Мин закусывает губу и прикрывает глаза. Вдох. И с улыбкой смотрит на мужчину рядом, сильнее сжимая прохладную ладонь в своей. — Это я должен тебя благодарить. Ты единственный, кто смог научить меня чувствовать. Я очень благодарен, что ты доверился мне… Я тоже был самым счастливым рядом с тобой. И самым счастливым останусь.
<right><i>На расстрел, на заре
От воды, от огня
Я умру, я умру, я умру за тебя
Я умру, я умру, я умру за тебя </i></right>
Звук выстрела рассекает тишину утра. Сперва один, затем второй.
Ши Уду падает на снег первый, рядом падает Пэй Мин. На их лицах не отображается ни капли страха, им больше не холодно и руки… они все еще держатся за руки.