В дверь стучат настойчиво, даже такое ощущение, что ногой.
— Открыто! — кричит Тэхен, хоть и не очень громко, он стоит в коридоре: напрягать горло не нужно.
Ручка плавно опускается, дверь открывается...
— Что за ебучая башня? — Юнги останавливается на проходе, так и не сделав шаг в квартиру.
— Лампочку меняем.
Тэхен пожимает плечами, Чимин шипит на него сверху.
— Тэ! Я же упаду, осторожнее!
— Не волнуйся, малыш, я держу тебя крепко.
Юнги страдальчески выдыхает, Чимин заливисто смеется, сидя на плечах Тэхена и вкручивая лампочку в патрон.
— На стул встать было не легче?
— Я не достаю со стула, — Чимин наконец заканчивает и стучит костяшками по макушке Тэхена. — Все, опускай.
— А стремянка? — Юнги ставит на пол пакет с соджу, скидывает кроссовки и расстегивает молнию на толстовке.
— У нас нет стремянки.
Тэхен опускается на корточки, придерживаясь рукой за стену, чтобы не уронить.
— Так купите!
— Зачем? — Чимин изумленно приподнимает брови.
Юнги запрокидывает голову и закатывает глаза.
— Мне казалось, что за пять лет знакомства я выработал иммунитет. Но вы все равно находите, чем меня удивить... — бурчит, поднимая пакет и обходя ребят по кругу, шагает в сторону кухни.
— Зачем нужна стремянка, если есть парень? — Чимин семенит следом, уже пару раз случайно пнув соджу.
— Среди миллионов людей, вы умудрились найти друг друга... Когда вы познакомились, наводнения, случайно, не было?
Чимин оборачивается на Тэ, клонит голову к плечу и улыбается. Тэхен заходит на кухню за ними, обнимает сзади, сцепляет руки в замок и театральным голосом оповещает:
— Нет, но Чим-Чим ранил меня в самое сердце!
— Это я уже слышал, — Юнги кивает, вытаскивает бутылки по одной, ставя их на стол в шеренгу. — Жаль, что не убил.
— Хён не выспался? — участливо спрашивает Чимин.
— Хоби-хён сегодня в первую смену тренируется, утренний секс обломал, вот настроения и нет, — язвит Тэ.
— Ну-ну, — Юнги кривит губы в улыбке и смотрит многообещающе, — пиздани еще что-нибудь...
— Так, стоп! — Чимин вырывается из объятий и слабенько толкает Юнги в плечо. — Давай я тебя покормлю и обойдемся без жертв?
Юнги вздыхает и опускается на стул. Берет одну из шести бутылок и начинает катать ее по столешнице. Чимин, видя это, успокаивается и, развернувшись, идет к холодильнику. По пути ощутимо трескает Тэхена локтем куда-то в бок. Потому что жизнь того ничему не учит.
Юнги по большей части играет роль камушка: ничто его не трогает и не колышет, но Тэ периодами умудряется выбешивать старшего одной фразой и получать за это. Юнги особо-то и не дерется. Но удар неплохо поставлен еще со времен старшей школы. Он тогда не отличался хорошей репутацией.
Тэхен вообще-то тоже не слабый. Чимин знает, потому что в крайне редких ссорах, когда достигнута точка невозврата и хочется вмазать Тэхену, тот вполне легко скручивает и одерживает победу без боя. А ведь Чимин занимался тхэквондо. Юнги же борьбой не занимался, но Чим уверен, что лицо Тэ бы с этим поспорило. Вот и приходится влезать каждый раз, чтобы предотвратить катастрофу.
***
Хосок приходит, когда Юнги покушал, Тэхен перестал напрашиваться на пиздюли, а Чимин открыл одну бутылку соджу и успел выпить две стопки для успокоения нервов.
Второго хёна тоже приходится кормить, потому что пятичасовые танцы высосали большую часть сил и нужно восполнить энергию. Чимин после своих тренировок предпочитает расслабляющий массаж от Тэ, но после кушает обязательно.
Через полчаса все четверо перемещаются в зал, усаживаются на полу вокруг низкого столика. Подобные посиделки уже традиция. Происходят стабильно раз в месяц на выходных последние три года.
— Правда или действие? — Хосок изображает весь энтузиазм мира.
— Серьезно? — Юнги напротив скатывается в полный скептицизм.
Чимин смотрит на них с умилением, Тэхен ковыряет дырку на джинсах Чима. Сейчас пройдет пару минут. Хосок уломает Юнги с помощью подлизываний Чимина и все пойдет по известному заранее кругу.
— Минута сорок! Новый рекорд! — Тэ отрывает взгляд от наручных часов.
— Ты слышал вообще, чем он меня соблазнил? — спрашивает сдерживающий смех Юнги, кивая на Чимина.
— Что?
— О... Он мне пообещал кое-что очень приятное.
— Хоби-хён? — Тэ переводит непонимающий взгляд на Хосока.
Тот пожимает плечами и спокойно улыбается.
— Ты же знаешь, у нас с Юнги максимально свободные отношения.
— В смысле?! Чимин-а?
— Я не... — Чимин красный от этой двойственности, — это не то...
Все, кроме Тэхена, не выдерживают и начинают натурально ржать. Тэ перестает ковырять джинсы Чимина — обижается.
— Ну все-все, шутка же... Тэхен-и... — Чимин тут же придвигается вплотную, толкает плечом его плечо, после об него же трется щекой.
— Только если я начну, — Тэхен отстраняется, руки на груди складывает и смотрит в ожидании.
— Хорошо!
Чимин говорит за всех. Все, в общем-то, и не против, кроме разве что Юнги, потому что:
— Юнги-хён, правда или действие?
— Действие.
— Пять минут на балконе без толстовки!
— Тэ-тэ! Там, вообще-то, прохладно! — Чимин с беспокойством смотрит, как смеющийся до сих пор Хосок помогает Юнги снять толстовку, сворачивает ее и кладет к себе на колени.
— Ему полезно, пусть охладится.
Юнги кидает быстрый взгляд на Тэ и шепчет угрожающе:
— Он уходил, но обещал вернуться... — пару раз еще кивает в подтверждении.
Следующие пять минут проходят в относительной тишине и спокойствии. Тэхен возвращается к ковырянию джинсов. Чимин спрашивает у Хосока про тренировку и успехи. Хосок показывает парочку коротких видео. Тэхен не вникает, потому что мало разбирается и не видит никаких проблем там, где их замечают Хосок с Чимином. Хотя сам тоже неплохо двигается. Чим научил. Да и если у тебя парень профессионально занимается танцами, быть бревном как минимум неловко, как максимум: Тэ-тэ, ну пожалуйста! Мне очень нужен партнер для репетиции, ты же знаешь, как для меня это важно.
Юнги возвращается назад и первым делом опрокидывает в себя стопку соджу, после чего смотрит на Чимина:
— Правда или действие?
— Правда...
— Расскажи про ваш самый неудачный секс с Тэхеном. По его вине.
Чимин безбожно краснеет и закрывает лицо двумя руками.
— Ну почему вы ругаетесь с ним, а отдуваюсь всегда я?!
— Это удар ниже пояса... — Тэхен шумно выдыхает и наливает себе соджу.
— Я жду, — Юнги довольно улыбается.
— Он меня уронил... — Чимин не отнимает ладони от лица, но теперь закрывает только пылающие щеки.
— Я жажду подробностей!
Чимин жмурится, прикусывает губу, а когда открывает глаза, взгляд его уже не похож на застенчивый.
— Чимин, а давай попробуем на весу!
— Чимин-и? — Тэхен наливает себе вторую стопку и смотрит жалобно.
— Я. Отбил. Себе. Копчик, — Чимин произносит с чувством и расстановкой. — И все это время жаждал отмщения!
Юнги гаденько хихикает. Хосок утыкается в его толстовку, прижимая ее к лицу и заглушая смех.
— Тэ захотел разнообразия! Я предупреждал, что это плохая идея! Потому что я не такой легкий, как кажется со стороны. Да и вообще, это не особо удобно. Но Тэхен же у нас за креатив! Я ему говорил, что давай у стены, я спиной обопрусь, так легче, хоть какая-то часть веса на нее придется. Да и мне проще держаться. Но нет же. Ему надо было посреди комнаты, под люстрой. В свете софитов, блин! Ну и в общем, в процессе мы вспотели, устали, и в один прекрасный момент он меня слегка подбросил, чтобы перехватить удобнее... Перехватил, ага! Кожа влажная, ладони заскользили — и я шмякнулся! Так мало того что копчик отбил, так еще и на бедрах красные полосы. Он меня удержать пытался! Ногтями чуть до мяса не продрал!
Голос у Чимина звенит от злости и неловкости. Он договаривает и выпивает полную стопку соджу, заботливо наполненную Тэхеном.
Хосок заваливается на бок, обнимает толстовку и натурально подвывает от смеха. Юнги поддерживает, но? быстро отсмеявшись, хлопает Хосока по заднице:
— Я тебе говорил, что это хуйня! Если я говорю хуйня, значит, именно так, а не то, что я скучный!
Чимин удивленно приподнимает брови. Тэхен шмыгает носом:
— Это правда хуйня. Чим со мной неделю не разговаривал и две не давал.
Чимин отвешивает подзатыльник Тэхену. Выпивает еще одну порцию.
— Хоби-хён…
Хосок собирает себя с пола, кое-как садится, опирается на Юнги.
— Чимин, твое выражение лица не сулит мне ничего хорошего... Правда.
— Какими ты видишь ваши отношения с Юнги через полгода?
Хосок замирает, отлипает от Юнги и опускает голову. Мнет толстовку в руках.
— Чим, зачем? — спрашивает тихо, не поднимая глаз.
Юнги чует неладное, напрягается и садится прямо.
— Соки?
— Нам нужно поговорить... — Хосок поднимается на ноги и, прижимая толстовку к груди, спешит прочь из комнаты.
Юнги непонимающе смотрит ему вслед, потом на Чимина. Встает и тоже выходит.
— Что происходит? — Тэхен провожает взглядом старших. — Чим, ты не перегнул?
— Через полгода выпуск, Хосоку предложили контракт. Условие хорошие, но не в Сеуле. Он намерен согласиться, только Юнги упорно ничего не рассказывает. Так нельзя.
— Я понимаю, но... Они бы сами разобрались, это все-таки их дело.
Чимин фыркает и усмехается.
— Ты знаешь, что клуб, в котором Юнги-хён выступает, не один — их сеть?
— Да, он же в Пусан ездит периодами.
— Ага. Ему там предложили работу на постоянной основе. Теперь угадай, куда планирует уехать Хосок?
Тэхен мученически стонет.
— И Юнги тоже ничего не сказал?
— Не-а.
— Наши хёны идиоты.
— Именно. Я переживал, что они такими темпами начнут ругаться и неосознанно подводить все дело к расставанию. А самому рассказывать... Ну, это не мои тайны же. Зато сейчас поговорят и, надеюсь, все будет хорошо.
Тэхен обнимает Чимина за плечи и притягивает к себе.
— Ты маленький ангел, знаешь?
— Падший?
— Ну Чимин-а! Я тысячу раз извинился же!
— Если ты меня поцелуешь, то я прощу тебя.
— Честно-честно? — Тэ цепляет пальцами подбородок Чимина и немного приподнимает.
— На ближайшие пару часов, да.
— Чим-Чим... — Тэхен подается вперед, и они соприкасаются носами.
— У меня двойной стресс по твоей вине, тогда и сейчас. Такие травмы, знаешь ли, долго не забываются...
Чимин облизывается, потом высовывает язык и проходится кончиком по губам Тэ. Дразнит таким образом, пока Тэхен не перестает вредничать. Поцелуй получается тягучим и со сладковатым привкусом соджу. Горячим и неспешным. Чимин так увлекается, что, отбросив лишние мысли, перебирается к Тэ на руки, упираясь коленями в пол и обнимая за шею. Тэхен использует дырки на джинсах уже не для игры с нитками. Просовывает пальцы под ткань, поглаживает и еле ощутимо царапает кожу, чувствуя как она покрывается мурашками. Чимин выдыхает, выпуская из себя воздух с тихим стоном...
— Тэ, правда или действие? — Хосок прерывает без зазрения совести.
Чимин опять краснеет, хочет сползти с Тэхена, но передумывает и прячет лицо у него на плече, тычась носом в шею.
— Хён, я сейчас вообще не при чем был! И даже ничего не знал. Скажи, что будет более щадящим?
— Мы в ответе за тех, кого приручили, Тэ... — Хосок переводит взгляд с Чимина на него и усмехается.
— Чим, слезь с меня, ты приносишь несчастья...
Чимин возмущенно стукает Тэ по спине и сползает с его колен.
— Правда? — выбирает Тэхен, но как-то неуверенно и кладет ладонь поверх ладони Чимина, сжимая его пальцы.
— Расскажи, как ты лишился девственности.
Тэхен молчит. Сверлит Хосока взглядом и сжимает зубы, так что желваки ходят. Чимин это замечает и, вытянув свою руку, кладет ее наоборот поверх руки Тэ и поглаживает.
— Да ладно, все не так уж и плохо было, чего ты?
Тэ отворачивает голову от Чимина.
— Хён, ты мудак.
— Почему? Мне показалось, что Чимин за честность в отношениях. Каждый заслуживает правды. Да, Чим?
— Я сейчас абсолютно точно чего-то не понимаю и, возможно, не знаю, — Чимин хмурится, отнимает свою руку, прячет себе под бедра. — А еще, хён, ты опережаешь события. Я до сих пор не услышал твою правду.
— Через полгода мы с Юнги будем подыскивать подходящую квартиру в Пусане и, наконец, познаем быт во всей красе.
Чимин кивает, не поднимая головы, изучает взглядом столешницу.
— Значит, то, что я сделал, не навредило?
— Нет.
— А то, что делаешь ты?
Хосок молчит. Чимин поднимает на него взгляд, смотрит прямиком в глаза. Хосок тушуется и машет головой.
— Я вспылил... Давайте переиграем!
— Думаю, ты не будешь против, если я подскажу тебе вопрос? — Чим не разрывает зрительного контакта.
Хосок обнимает толстовку, которую до сих пор держал в руках.
— Не буду...
— Сколько раз Тэхен мне изменял за весь период наших отношений?
Чимин оставляет Хосока в покое и теперь смотрит на Тэ. Тот вздрагивает и продолжает молчать.
— Сколько, Тэхен?!
— Один, — еле слышно и как-то обреченно.
Чимин кивает, отворачивается. Юнги молча наливает ему и себе. Чим благодарно кивает. Пьют не чокаясь. Хосок тянется к бутылке, но на полпути передумывает и возвращает руку обратно, начинает теребить рукав.
— Прости... — шепчет виновато.
Чимин фыркает.
— За что? Это же был не ты.
Хосок вскидывает голову и мотает ей отрицательно.
— Такое ощущение, что у нас траур... — Чимин наполняет стопку, подносит к губам, пьет маленькими глоточками, имитируя спокойствие и наслаждение процессом.
— И что теперь? — Тэ подает голос, хриплый и сдавленный, будто за несколько минут умудрился простудиться.
— Предполагаю, что одним поцелуем ты не отделаешься.
— Что?
Чимин вздыхает и улыбается, невесело, нерадостно, но больше, чем просто натянуто.
— Тэ, я знал. Решил удостовериться, но без подробностей, которые подразумевал вопрос Хоби-хёна.
— Но...
— Господи, она была влюблена в тебя, и я ей мешал. Так что, естественно, она мне все рассказала.
— Тогда почему?
— Почему не закатил скандал, не устроил истерику, не заикнулся о расставании?
Тэ больше не пытается говорить, просто кивает и смотрит недоверчиво.
— Потому что не поверил, — Чимин пожимает плечами. — Она просто взяла и сказала. Никакого записанного видео, фотографий, она даже трусы твои не сперла в конце концов, как обычно происходит в фильмах. Доказательств нет, а сказать я тоже много чего могу.
Чимин замолкает и начинает елозить стопкой по столу.
— Но, не верить — не значит не сомневаться. Я сомневался. Хотел спросить. Очень хотел, но боялся, что ты подтвердишь. Так что сначала думал — сам пойму. Не знаю... Почувствую? После пытался собраться с мыслями. Потом подумал, что если и так, то я сам виноват, — Чимин хмыкает, оставляет в покое стопку и трет переносицу. — Мы поцеловались впервые в четырнадцать, а переспали в восемнадцать. Я слишком волновался и медлил, она — нет. Но ты же вернулся ко мне, а не остался с ней. И после я был вполне счастлив, а она не очень, раз перевелась в другую школу. Так что, можно сказать, что наши отношения пережили кризис и выдержали, пусть и в одностороннем порядке.
— Чимин-и...
— Тэ, просто заткнись сейчас! Ради Бога, заткнись. Потому что я хочу взять эти бутылки и разбить их об твою тупую голову!
Тэхен замолкает. Чимин шумно дышит.
— Я думаю, что нам больше не стоит играть в эту хуйню… — подводит итог Юнги.
— Никогда, — соглашается Хосок.
— У меня последний вопрос... Хён, а откуда об этом знал ты?
Хосок усмехается.
— Ну, не знаю, когда именно она рассказала тебе, но могу предположить, что примерно в тоже время, когда Тэхен ревел у меня и спрашивал, что ему делать.
— Ты посоветовал молчать?
— Сначала, он посоветовал мне выйти в окно. Как тогда, так и сейчас, мне кажется это хорошей идеей.
Чимин подвигается ближе к Тэхену, так, чтобы соприкасаться плечами.
— Не надо, я буду плакать.
— Почему?
— Потому что у меня нет стремянки...
— Юнги сейчас заржет и испортит момент, просто предупреждаю... — произносит Хосок.
— Соки хочет ржать, но не хочет портить момент, просто перевожу... — парирует Юнги.
— Думаю, нам всем не помешает посмеяться, — соглашается Чимин.
Тэхен сгребает его в охапку и смеется первым. Остальные подхватывают.
Этот смех нездоровый, потому что у Чимина глаза мокрые, а у Тэхена уже и щеки.
Минут через десять Хосок первым приходит в себя:
— Нам придется придумать новую игру на ближайшие полгода.
— Мы будем приезжать к вам. Так что нужно рассчитывать на более долгий срок, — Чимин украдкой протирает глаза и жмется к Тэ теснее.
— Предлагаю периодически менять игры, чтобы не возникало таких конфузов, — замечает Юнги и запускает руку в волосы Хосока, поглаживая его затылок.
Тэ продолжает молчать, потому что говорить ему нечего и не хочется в принципе. Он уже третий раз целует Чимина в макушку и не получает за это. Хороший знак, определенно.
Хосок отказывается пить дальше. Отодвигается немного в сторону и ложиться на бок, головой пристраиваясь на колени Юнги, продолжая тискаться с его толстовкой. Чимин находит пульт, включает музыкальный канал на телевизоре, делает тише и возвращается к Тэ.
Бутылки пустеют одна за одной. Измотанный физической нагрузкой и нервами, Хосок дремлет. Юнги поглаживает его по плечу, а свободной рукой вливает в себя соджу, наравне с Чимином. Тэхен затащил Чима к себе на колени и слушает их с Юнги тихие голоса. Ему на данный момент больше ничего не нужно.
Хосок просыпается через пару часов. Зевает, осматривается. Щелкает пальцами перед лицом Юнги и сообщает, что им пора, потому что напротив пункта «дойти до кондиции» можно смело ставить галочку.
Провожать их и запирать дверь идет Тэхен, потому что Чимин, потеряв опору в его лице, расстилается на полу. Со стола убирает тоже Тэ. И после тащит Чима на руках до кровати. Вытряхивает его из джинсов и футболки, накрывает одеялом и, раздевшись, пристраивается рядом.
— Чим-Чим...
— Мммм?
— Ты меня сегодня убил, окончательно и бесповоротно.
— Навсегда?
— До самой смерти.
***
Впервые Чимин видит его, когда сидит на дереве.
Сколько он себя помнит, шелковица всегда росла в саду у бабушки, рядом с забором, ограждающим участок от соседей. Три ствола объединились корнями и основаниями, раскидываясь в стороны только сантиметрах в пятидесяти от земли. Само дерево было не очень высоким, метра четыре максимум, зато очень пышным. Ветки сплелись между собой, образуя удобные места для сидения или даже лежания, без боязни упасть.
Сочные ягоды, выглядывающие из-за листьев, мажутся соком. Так что ладони, лицо и частично одежда раскрашены темно-фиолетовыми пятнами. Бабушка постоянно просила быть осторожным, потому что отстирывалось и отмывалось это счастье с большим трудом, но аккуратность и Чимин — это две полные противоположности. Он, конечно, понимал, что уже не совсем ребенок, тринадцать лет исполнилось прошлой осенью. По-хорошему, ему стоило взять пиалу, собрать в нее шелковицу, с нижних веток, потом вернуться в дом, помыть ее и поесть за столом. Только это слишком скучно. Да и привычка...
Вот стукнет тридцать, появится семья, тогда будет не до лазанья по деревьям, а пока еще можно позволить себе маленькие радости жизни и большие оплеухи от бабушки по возвращению.
Чимин жует ягоды, роняет пару штук на майку, смотрит на новые пятна, вздыхает и краем взгляда замечает шевеление. С другой стороны забора стоит парень. В джинсовых шортах и белой майке. Волосы черные, слегка вьются, закрывают лоб и уши. Он срывает шелковицу с перекинувшихся через забор веток и уминает за обе щеки.
Какого черта? Чимин хмурится и глаза щурит. Это вообще-то его дерево и ягоды тоже его. Чимин никогда не считал себя жадным, скорее наоборот. Просто этот парень и его светлая одежда напрягают. Он стоит абсолютно чистый, ни малейшего пятнышка, ловко срывает тютину двумя пальцами, кладет в рот и...
Чимин злится. Мало того, что едят его шелковицу без разрешения, так еще за это и не получат. Как минимум нечестно, как максимум у Чимина детство в заднице играет и он это даже осознает. Только остановить себя не может. Потому...
Самая большая, найденная Чимином ягода, летит метким снарядом и попадает в цель. Соседский парень замирает, медленно опускает голову, наблюдает как слева на груди расплывается чернильное пятно, а сплющенная тютина наконец отлепляется от ткани и падает вниз. Так же медленно он запрокидывает голову, находит среди листвы Чимина и смотрит прямо в глаза.
— Ты ранил меня в самое сердце! — голос наполнен смехом, а черты лица, напротив, изломаны в жесточайшей обиде.
Чимин падает. Летит так долго, подбитый этими смешинками и выразительной мимикой, что кажется дна никогда не достигнет, но тут же следует удар — и тысячи маленьких Чиминчиков разлетаются в разные стороны.
Проходит несколько мгновений.
Он кое-как собирает себя по частям, смаргивает наваждение и цепляется крепче за переплетенные ветки.
— Это мое дерево! — получается настолько визгливо, что Чимин следом хочет завыть.
Его голос от природы высокий, он даже свыкся с шутливым сравнением с девчонками, но сейчас совсем перебор. Горло просто запершило — и вот. А хотел, чтоб получилось грозно...
— Где написано?
— Что?
— Говорю, где написано, что оно твое?
— Здесь... — Чимин кивает куда-то вниз за свое плечо.
Лет в девять он стырил у дедушки нож для резьбы по дереву и высек на стволе свое имя. Заставшая за этим делом бабушка назвала его глупым ребенком, а дедушка отвесил подзатыльник, потому что нельзя брать вещи без спроса, а ножи — тем более. Опасно и можно порезаться.
Чимин растерян и начинает чувствовать себя максимально глупо из-за сложившейся ситуации. Он уже не совсем понимает, зачем кинул шелковицу, зачем испортил чужую одежду и зачем вообще такой идиот.
— Правда написано?
Чимин вытряхивается из собственных мыслей и кивает. Щеки начинают гореть. Он лихорадочно думает, как бы быстрее сбежать. С трудом разжимает пальцы, которыми слишком сильно цеплялся за ветку и, неловко поднявшись, начинает пробираться к стволу.
— Эй, ты куда?
— Мне пора!
— Ты мне за испорченную майку, вообще-то, должен!
Чимин замирает на полпути к земле, обнимет ствол руками и ногами. Вот же черт.
— Я могу постирать, — все же перестает изображать обезьяну и сползает вниз.
Надевает брошенные возле дерева сланцы и подходит впритык к забору. Прижимается ухом к ребристому металлическому листу и прислушивается.
— А если не отстирается? — раздается по ту сторону, совсем близко.
Чимину даже кажется, что через металл слабая вибрация идет. А может, это его немного потряхивает.
— Ну, я наверное буду должен купить новую? — предполагает невесело и подсчитывает, сколько денег ему бабушка подарила, чтобы по возвращению в город порадовал себя.
Чимин хотел новый рюкзак: старый поистрепался. А тот яркий, синий с кислотными салатовыми вставками, родители покупать наотрез отказались. Потому что в глазах рябит и вообще Чимин уже большой мальчик. Нужно что-то спокойное, простое и скучное. И, кажется, он несколькими минутами ранее подписал себе приговор.
Яркий рюкзак начинает тускнеть и исчезать прямо на глазах. Чимину хочется себя как следует ударить.
— Я не настолько злой, так что ты должен мне всего-лишь мороженное.
— Правда?
— Ага, — чужой голос звучит теперь беспечно и, кажется, дружелюбно.
Чимин прерывисто выдыхает.
— Хорошо, я... Эм... Подойди к нашим воротам, ладно? Я сейчас.
Ответа он не дожидается, срывается с места и несется по саду в сторону дома.
Позже они знакомятся. Чимин покупает Тэхену брикет обычного пломбира, как тот сам попросил. А съедают они его вместе. Раскладывают по тарелкам, насыпают сверху сорванную специально для этого шелковицу и увлеченно болтают обо всем на свете. У них оказывается столько общих тем, интересов и увлечений.
Время пролетает незаметно. Чимин узнает, что Тэхен только переехал из Тэгу. Здесь гостит у двоюродной бабушки, которую в глаза не видел до этого. Родители пока обустраиваются в городе, в том же районе, что и Чимин. Тэ даже определили в ту же школу. Так что по возвращении они смогут общаться и видится каждый день.
К вечеру Чимин покорен окончательно и бесповоротно. Он пока думает о крепкой дружбе и не знает, что это глубже и уже навсегда. Тэхен же сказал именно то, что почувствовал.
В самое сердце без возможности увернуться.