Питер с самого утра чувствовал себя паршиво — с этого всё и началось.
Как только он проснулся, у него появилось смутное ощущение, словно набатом бьющее по черепной коробке, что головная боль будет преследовать его едва ли не до конца дня. Питер выпил пару таблеток обезболивающего, хоть и был уверен, что толку от него не будет никакого, и отправился в школу.
Мэй уже ушла на работу и должна была сегодня задержаться. У неё что-то намечалось, какой-то крупный проект, ради которого она работала сверхурочно, что в перспективе было очень даже неплохо, но в данный момент для Питера это была катастрофа.
Стоило ему подойти к станции метро, как он уже понял, что день у него будет ужасным. Все вокруг буквально орали, а от шума поездов боль только усилилась.
Питер вставил наушники в уши, чтобы успокоиться. К счастью, эту проблему удалось решить, и всю дорогу до школы он был расслаблен. Голова болеть не перестала, ему хотелось просто лечь и уснуть, но он хотя бы мог более-менее адекватно мыслить.
Питер понимал, что в школе наушники ему придётся снять, и стоило ему их убрать, как громкость всего, что его окружало, взлетела до максимума. Ученики оглушительно хлопали дверцами шкафчиков, одноклассники громко болтали, и даже обычный звук расстёгивающейся молнии обернулся для Питера пыткой.
Но он был обязан быть в школе, поэтому он сжал челюсти и попытался сделать шаг.
Всё покатилось по наклонной, когда Питер решил поболтать с Недом перед уроками. Он начал отключаться и фокусироваться на звуках, раздававшихся где-то вдалеке. Он пытался сосредоточить всё внимание на друге, потому что ему правда очень хотелось послушать, что же говорит Нед, но мозг отказывался работать.
На уроке ему стало немного лучше, так как в классе стояла тишина. Но даже тогда Питер начал подмечать тихое постукивание карандаша о парту или чьё-то покашливание.
Всё стало сливаться воедино. Питера буквально вырубало и уносило куда-то в никуда. Он не мог сосредоточиться на чём-то одном и постоянно смотрел то в одну сторону, то в другую. Он чувствовал себя настолько рассеянным, что ему казалось, будто он сойдёт с ума до того, как этот день закончится.
Поэтому, когда начался перерыв на обед, Питер рванул в туалет на третьем этаже, куда в обеденное время редко кто заходил. Он сполз по стене на пол и обхватил голову руками, чувствуя болезненную пульсацию внутри.
В туалете было тихо, отчего ему стало немного легче, но его слух всё равно улавливал шум, давивший буквально со всех сторон. Когда пришло время возвращаться в кабинет, Питер вздохнул и встал, не в силах перенести ещё большую порцию мучений.
Когда Питер вошёл в класс, телефон в его кармане завибрировал, оповещая о стажировке у мистера Старка, которая должна была начаться сегодня вечером сразу после уроков. Он чуть не заплакал. Последнее, чего ему сейчас хотелось, — идти в комплекс, где всё раздражающе громко гремит, и работать с мистером Старком, несмотря на то, как сильно он его любит.
Но также он знал, что если он откажется, то Старк удивится и позвонит Мэй, а ей нельзя отвлекаться от работы. Это была плохая идея, и Питер понимал, что ему некуда деваться и придётся идти на стажировку. Радости это, может, и не принесёт, но он был уверен, что если ему что-то нужно, то он это сделает.
Однако под конец дня Питер чувствовал себя невероятно дерьмово. Даже Нед заметил, что с ним что-то не так.
— Эй, Пенис Паркер! — попытался поддеть его Флэш, когда Питер выходил из школы.
— Завались, Флэш, — грубо ответил Питер, голова болела так, словно по ней лупили молотком. К счастью, Флэш оставил его в покое, и он смог спокойно добраться до квартала, где его уже ожидал Хэппи.
Когда Хэппи с ним поздоровался, Питер понял, что ночь будет мучительно долгой. Ему хотелось лишь свернуться на кровати калачиком и остановить это всё хотя бы на несколько минут. Большего ему не нужно.
Но, конечно, этот день не мог не подкинуть ему ещё испытания в виде огромных пробок. Хорошо, что Хэппи был не настроен на разговор и по большей части сосредоточенно следил за дорогой. Однако где пробка, там и автомобильные гудки, — у Питера на глаза наворачивались слёзы каждый раз, когда кто-то из водителей начинал сигналить.
Ещё и Хэппи начал беситься и орать на остальных, что только подлило масла в огонь боли. Когда они добрались до комплекса, Питер уже не скрываясь плакал, но он утёр слёзы, чтобы никто не стал расспрашивать, что случилось.
Всё было так монотонно, так громко и просто слишком. Как только Хэппи припарковался, Питер вылетел из машины и бросился бегом в лабораторию к мистеру Старку. Ему просто было необходимо спрятаться от всего этого городского и рабочего шума. Ему были необходимы тишина и покой. Хоть <i>что-нибудь</i>.
Правда, для начала ему нужно было разобраться с этой чёртовой стажировкой. Питер хотел просто выслушать, чему его хочет сегодня научить мистер Старк, чтобы потом пойти домой. Голова трещала, он ужасно устал, но он не мог сдаться.
Питер проигнорировал крик Хэппи: «Пацан!» и спешно направился прямиком в комплекс. Он уже знал, где находится лаборатория мистера Старка, поэтому положился на мышечную память и направился в нужную сторону. В здании было оглушительно громко, и Питер прибавил скорость.
Дойдя до лаборатории, он закрыл за собой дверь, но даже это было слишком громко. Питер схватился за голову и медленно опустился на пол, утопая в боли. Он не мог двигаться, не мог вообще ничего.
— Карапуз? — воскликнул мистер Старк, но его голос был ужасно громким. Питер свернулся клубком и заскулил, не в силах больше ни о чём думать. — Питер? — снова спросил Старк. — Питер, ты в порядке?
Питер кое-как помотал головой, но это движение тут же отозвалось болью. Он крепко зажмурился, изо всех сил пытаясь успокоиться, но ему было так плохо, что он ничего не мог сделать.
— Карапуз, что за чёрт? — спросил Старк. Питер закрыл уши ладонями и почувствовал, как мышцы лица дёрнулись от боли. Он не знал, что делать и думать. — Пятница? Анализ…
— Нет! — выпалил Питер, отчего его тело прошила новая волна боли. — Нет, нет.
— Питер, что мне сделать?
— Слишком… ярко… громко, — выдавил из себя Питер.
На долгий миг повисла тишина, затем Старк тихо сказал:
— Сенсорная перегрузка.
Питер кивнул и спрятал голову в коленях, по его лицу текли слёзы.
— Пятница, свет на минимум и заглуши все звуки в лаборатории, — приказал Старк.
Освещение медленно потускнело, и лаборатория погрузилась в полную тишину. Питер не почувствовал резкого прилива облегчения, потому что голова по-прежнему гудела. Однако его сознание хоть немного, но прояснилось, несмотря на продолжающиеся мучения.
Судя по всему, мистер Старк стоял перед ним на коленях, и Питеру очень хотелось прижаться к нему. Ещё никогда ему не было настолько плохо, но всякий раз, когда что-то подобное происходило с ним раньше, он мог обнять Мэй или Неда и ему становилось лучше, но Питер никогда ещё не обнимал мистера Старка, поэтому не был уверен, имеет ли он вообще на это право.
— Малыш, всё хорошо? — тихонько спросил Тони.
— Нет, — ответил Питер. — Но уже лучше. Спасибо, мистер Старк.
— Кажется, тебе всё так же плохо, малыш, — заметил Тони и опустил тяжёлую ладонь Питеру на плечо, отчего тот немного подпрыгнул. — Ох, чёрт, — сказал он, — малыш, я не хотел.
— Всё нормально, — едва слышно ответил Питер.
Тони убрал руку с плеча, и Питер немного погрустнел.
— Я могу чем-то помочь?
— Я… — Питер так устал, что все его барьеры просто рухнули, поэтому он сказал: — Это глупо… Но, мистер Старк, можно вас обнять?
Питер видел, как замер мистер Старк. Он знал, что ему должно быть неловко за эту просьбу. Обычно Питер уже бы точно смутился, но сейчас, уставший и вымотанный, он не чувствовал вообще ничего.
— Я… Конечно, малыш, но, боюсь, я не силён во всех этих обнимашках, — ответил Тони. Питеру было плевать, он подался вперёд и прильнул к груди мистера Старка. Тот пах машинным маслом и гелем для душа, и эти запахи хоть немного вернули Питера в чувство.
Тони был напряжён, но он не попросил Питера отстраниться, за что тот был ему благодарен. Питер прижался к нему всем телом, и Тони усилием воли приказал себе расслабиться.
— Малыш, эм, — спустя несколько долгих минут сказал он. — Не хочешь переместиться?
Питер только-только успокоился и вздохнул. Конечно, мистер Старк бы не разрешил его обнимать дольше. Внутри Питера зародилось разочарование, на него накатило ощущение вины, выплеснувшееся протяжным вздохом.
— Я не к тому, чтобы ты уходил, малыш, — сказал Тони. — Просто на полу неудобно. Если хочешь, у меня здесь есть диван.
Питер кивнул и отстранился. Он понимал, что его наставник просто пытается как можно мягче сказать, что он не хочет обнимать его, поэтому он решил послушаться и лечь на диван. Ничего, он это переживёт, верно?
Питер медленно поднялся и пошёл вслед за наставником к довольно удобному на вид дивану, стоявшему в углу комнаты. Он сел и шокированно распахнул глаза, когда Тони опустился рядом с ним. Тот молча притянул его в объятия, и Питер чуть не расплакался от облегчения.
Голову всё ещё разрывало на части, Питер стыдливо прижался к Тони. Где-то на задворках
сознания теплилась мысль, что ему впору бы смутиться, но боль была сильнее, поэтому он отмахнулся от навязчивых размышлений. Мистер Старк, похоже, был совсем не против его обнять.
На самом деле тот казался совершенно расслабленным. Он прижал Питера к себе крепче. Тишина вкупе с физическим контактом успокоили Питера. Даже головная боль оставила его в покое, стоило ему полностью расслабиться.
Тони поглаживал его по спине, пока тот не начал проваливаться в сон. Хоть что-то приятное даровал ему этот день.
Когда следующим утром Питер проснулся на груди своего наставника, он испугался и растерялся, но широкая улыбка на лице мистера Старка дала ему понять, что ему нечего смущаться.
Питер с уверенностью мог сказать, что их отношения перешли на новый, обнимательный уровень.