— Ну и как оно? — спрашивает Олег, наклоняясь к плечу рыжеволосого, не спеша печатающего на клавиатуре.

Их домик находится далеко от какого-либо населённого пункта, тут тихо и свежо. Спокойно. То, чего им не хватало так давно и так долго. Живут они, конечно, не во дворце, как например, в той же Венеции, но тут уютно и очень по-домашнему — большая часть мебели и декора здесь уже присутствовало, а тем, что нужно было докупить занимался Сережа, от того, тут было довольно много очень специфических вещей.

— Потихоньку, — смотрит в экран Разумовский, чуть улыбаясь. — По крайней мере, она согласилась встретиться, — он опять замолкает на пару секунд. — Лера умная девочка, она примет это предложение.

— Если она умная, то свалит, как только услышит, что тебе от неё надо, — фыркает Олег, на что получает испепеляющий взгляд.

Разуму и вправду это очень сильно нужно — он ночами не спал, обдумывал эту идею, будто думал, что таким образом сможет искупить все грехи. Он сидел, задумчиво глядя на экран ноутбука и жевал губу, будто от того, что он просверлит взглядом дырку, что-то изменится.

Олегу такое положение дел совсем не нравилось, ведь Серёжа мальчик впечатлительный, эмоциональный очень, любую мелочь готов взрастить до размера слона. И прямо сейчас он опять переживает за всё подряд. Олег тяжко вздыхает.

— Эй, Серёж, всё хорошо, — мягко говорит он. И это так странно, лишь пару месяцев назад он не мог без боли смотреть на его лицо, год назад — без ненависти и не думал о нём, а ещё раньше — Серёжа всадил ему эти пять злосчастных пуль в грудь. Но Волков здесь, рядом сидит, успокаивает. Простил. Потому что любит. — Она согласилась поговорить, а значит всё хорошо, не накручивай себя.

Разумовский лишь вздохнул, и то правда, Макарова согласна поговорить, а уж что-что — убеждать-то он умеет. Серёжа улыбается и смотрит на Олега, аккуратно встаёт и, хватая за шею, целует его — глубоко, собственнически, но чуть мягко, как он обычно и делает. Руки Волков опускаются на чужую талию, прижимают ближе к себе; отвечает на поцелуй, перехватывая инициативу.

Они утопают друг в друге, растворяются. Сминают губы друг друга, аккуратно водят пальцами по телу, прижимаясь всё ближе и ближе, будто пытаются слиться друг с другом, быть всегда вместе. Их любовь — они — прошли много всего: взлётов и падений, верности и предательства, сумасшествий и ясности ума. И не смотря ни на что они всё ещё вместе.

Потому что любят: сильно, по-настоящему.

Олег не церемонится, чуть ли не на ощупь двигает ноутбук в сторону, вместе с ещё какими-то бумажками, не отрываясь от желанных губ. Подхватывает Сергея под задницу — под эту мягкую, упругую, хитроумную задницу — и сажает на стол, становясь меж разведённых ног. Разумовский стонет, трётся об одежду, сильнее сжимая чужие плечи, тянет на себя, прижимая ближе.

Хватает олегову футболку и скидывает её с него, отрываясь от столь желанных губ. В ту же секунду скидывает и свою, отбрасывая куда-то вдаль комнаты. Плевать, потом успеют убраться.

Сейчас есть они, сейчас есть их любовь. И только.