на турниках

Солнце лениво клонится к горизонту, лаская светом землю — одуванчики словно становятся желтее, а семки еще вкуснее.
Юра сплевывает шелуху.

Хорошо, но скучно.

— Мааашкааа! Айда на турники! — он орет во всю глотку, распугивая стайку голубей.

Из окна высовывается злая Наташа Ковалева и грозит ему кулаком. Ясно, опять значит с Маргаритой зависает. Отмазывается, что Зеленская ей с учебой помогает, но Юра-то все знает — у Зеленской у самой оценки ужас, как ее еще не выгнали только.

А Машка Федоров живет в соседнем с Юрой подъезде. Живет, между прочим, один — Юрка ужас как ему завидует. Он и сам хотел независимости — да хотя бы с тем же Машкой жить! — но Глазов сказал, что нельзя, дядя оформил опекунство, и терпеть его Юре еще два года минимум.
Тьфу, дурацкий Самсон. И кот у него такой же дурацкий.

Юра уже набирает полные легкие воздуха, чтобы снова позвать, но тут Машка наконец выходит. Он кидает ему бутылку воды:

— Идиот, когда уже свою носить будешь.

Юра смеется.

На самом деле, с Машкой не то чтобы очень интересно тренить — в физической форме он явно уступает самому Юре, сразу видно, что физру в средней школе прогуливал — книжки читал вместо этого, такой вот он. С тем же Синим тренить прикольнее — он сильнее Юрки, но вдобавок и выпускник, да еще и в Питере своем. Эстет недоделанный.

С Машкой просто — интересно.
Никто, даже дед, что уж говорить про Самсона, не относился к Юре с таким доверием.

А еще Машка красивый — Юра невольно заглядывается на его плоский, бледный живот, показывающийся из-под кофты с каждым подтягиванием.
Надо будет его на летних каникулах на дачу свозить, пусть хоть загорит немного.
Застиранные спортивки красиво облегают длиннющие ноги Машки — Адидас, хоть и паленый, они с Юркой на одном вьетнамском рынке брали.

Наверное, не стоит в таком ключе думать об одноклассниках, верно?

Юра легко перекидывает себя через брусья пару раз, делая вид, что гимнаст, прогоняя навязчивые мысли. Машка хмыкает — да, Юрка любит выпендриться. Особенно перед ним.

Они лениво тренят, жалуются на математика Наумова, который опять много задал, вспоминают идиота Мохито, которого не взяли в их десятый, Машка рассказывает про новую книжку, которую сейчас читает, и про сестру. Приятно его слушать.
Выдохнувшись, Юрка садится на скамейку, заливает в себя Машкину воду и отсыпает ему прямо в карман семок из собственного. Мусор под скамейкой потом на Мохито из соседнего двора свалят — с него не убудет.

Совсем скоро каникулы — буквально последний рывок, финишная прямая.
Машка — совсем близко. Тонкий профиль, бледная кожа, тупая челка — надо будет его подстричься сводить, сам же ни в жизнь.
Преступно красивый.

— Эх, Машка, жаль все-таки, что ты не девчонка, — порывисто вздыхает Юрка и виновато улыбается.

— Какие-то проблемы? — Машка бодает его, прижимается своим лбом к его, смотрит из-под длинных ресниц.

Умный. И красивый. И вообще.
Во рту пересыхает.

— Да нет, — шепотом оправдывается Юра.

— Смотри мне, — Машка угрожающе зыркает в последний раз, а потом воровато оглядывается — никого вокруг.

Он быстро целует Юрку в уголок губ и тут же отстраняется.
Да, вот это вот.
Юра физически не может стереть идиотскую улыбку со своего лица.

— Мария Трофимов! Идем чай пить! — дядя Самсон высовывается из окна.

Юра морщится. Иногда он думает, что Машку любят больше, чем его.

— Ну, пойдем? — Машка встает и протягивает ему руку.

Юра с улыбкой хватается за нее.