— Гори оно огнём,
Ты уже не моя забота.
Даби улыбается почти нежно, почти без ненависти и абсолютно сломано; проводит кончиком раскалённой трубы по щеке девушки и прикрывает глаза, чувствуя удушающую боль ровно в том же месте. Он бы соврал, сказав, что на эту боль плевать хотел, но что ему горелый запах кожи и боль, сковывающая тело, когда есть такая возможность отомстить? Вместо отвратительно вульгарных, грубых и б о л е з н е н н ы х шрамов в виде большой розы на спине, лучше зажаренное тело. Всё лучше этих шрамов, этого мира и этой уёбской системы соулмейтов, из-за которой он страдает добрые — нихуя подобного — пять лет.
Шрамы, которые, внимание, с болью дублируются у твоей пары? Вы сейчас серьёзно?
Живые трупы горят довольно интересно. Так, для справки.
— П-почему ты это делаешь?! — вскрикивает Тоука и вскидывает голову, смотря прямо в бирюзовые глаза с такой болью и таким отчаянием, что… Даби до дрожи в плечах смешно. Боится? Ненавидит? Ничерта не понимает? Ничего страшного.
Он же это как-то пережил, верно?
— Попытайся меня понять, Тоука-чан, — ласково отвечает юноша и сжимает чужой подбородок, заглядывая прямо в сиреневые глаза глупой девушке, которую судьба дала ему в пару. — Я просто хочу, чтобы ты навсегда запомнила меня.
— Попытайся меня понять, Даби-кун, — с неловкостью смеётся брюнетка, почёсывая затылок. — Я просто хотела, чтобы мы нашли друг друга. Всё-таки другого варианта нет.
Т ы е г о х о т я б ы и с к а л а?
***
Даби нашёл его случайно. Кажется, настроение тогда было паршивым, и хотелось как-то разгрузиться. Поэтому он и засел за компьютер, скачал первую попавшуюся на глаза игру — которыми, к слову, никогда раньше не увлекался — и просто пропал для всего мира на добрую неделю. Мир компьютерных игр увлёк его и действительно заставил отвлечься от проблем и боли в спине. Отвратительная во всех смыслах роза ныла каждый чёртов день, словно именно Даби её себе нанёс, а не его соулмейт, лишённый всяких мозгов и адекватности.
Зато их не был лишён напарник по игре. В их небольшой гильдии угрюмый, молчаливый, а если и говорящий, то обязательно с матом, парень стал для него чем-то вроде успокоительного, бесить которое было весело, а реакция умиляла. Шигараки Томура — таков был ник нового знакомого — был странным и непонятным, но забавным, его хотелось узнать, понять, разгадать. Что он думал о соулмейтах? Ненавидел ли, как Даби, всей душой или был тем, кто мечтал встретить человека с точно таким же шрамом? Стало любопытно настолько, что брюнет просто не смог сдержаться от заказа на информацию о напарнике. Это было глупо и немного неправильно, но что, в принципе, в жизни Даби правильно?
Ничего, и именно поэтому он сейчас стоял здесь, в любимом всей душой подвале, напротив совершенно незнакомого ему человека. Молодой мальчишка пятнадцати лет с отливающими зелёным волосами и большими изумрудными глазами, в которых видеть страх и полное непонимание происходящего — зрелище более, чем прекрасное. Его руки открыты, и на них Даби видел множество шрамов поперёк вен — не чтобы убить, но чтобы заставить мучиться оставить след. Так похоже на Томуру.
— Ну, здравствуй, — улыбнулся брюнет, сев перед похищенным по пути домой парнем, и положил свою ладонь поверх его. — Как поживаешь?
— З-зач-чем й… йа з-зде… сь? — заикаясь, спросил ученик, скованный страхом. Мужчина перед ним пугал, вызывал ужас одним своим присутствием, и Мидория соврал бы, если бы сказал, что не хотел отсюда сбежать куда-нибудь далеко-далеко. К своей паре, к тому, кто обязательно понял и защитил бы, несмотря на всю ту боль, которую причинил.
— Зачем? — Даби усмехнулся и скосил взгляд на пальцы мальчишки, переплетая их со своими. — Всё просто, малыш. Видишь ли… Один мой друг очень не любит, когда ему делают больно. Ты делаешь это постоянно.
— Н-но… — Изуку попытался было оправдаться, но встретился со взглядом бирюзовых глаз. Они, казалось, потемнели от едва сдерживаемой ярости, и парень невольно замолк, так и не договорив. Страшно. До безумия, до дрожи в пальцах. В голове пусто, не было ничего, кроме навязчивой мысли о смерти. Интуиция кричала, билась в истерике, но ничем не помогала. Исход решён.
Интересно, как его убьют?
— И я тоже не люблю, когда Тому-чану делают больно, Мидория-кун. Не подскажешь, как избавиться от причины множества шрамов на теле моего парня?
— Т-твой-его?
— Да, — ответил Даби, с силой нажав на кончики пальцем парня, заставляя его поморщиться от боли и прикусить губу, чтобы сдержать стон боли. — Только моего, Изуку-кун.
Поиграем, маленькая тварь? Х а х.
***
Шигараки улыбается, едва приподняв уголки губ, но Даби этого более, чем достаточно. Он обнимает аккуратно, боясь сжать в кольце своих рук так, что переломает все рёбра такого хрупкого и тощего Тенко. Тодороки знает, что это невозможно, и, несмотря на кажущуюся слабость, Шимура довольно сильный и выносливый, бьёт больно и резко по слабым местам. Откуда в нём все эти знания, Тойя не знает, да и залезать лишний раз в досье своего парня не спешит. Зачем ему это?
Просто живёт с ним, готовит каждый день завтрак, обед, ужин да небольшие перекусы и чувствует себя живым, потому что с седым напарником весело, свободно и легко. У Томуры нет перед кем-либо каких-то обязательств, он живёт ради себя в какой-то дряхлой квартире, играет в компьютерные игры, пьёт энергетики со вкусом вишни и даже не думает беспокоиться о чём-то, кроме закончившейся лапши быстрого приготовления. И это так удивительно для Даби, привыкшего к огромному количеству макулатуры у себя в кабинете, что он ещё долго не может полноценно осознать того факта, что у кого-то может, ну, понимаете, не быть дел. Шигараки смеётся над ним и легкомысленно говорит, что дела у него есть, но дела эти удовольствие приносят, а оттого и беспокоиться о них у него причин нет.
Наверное, поэтому брюнет в него и влюбился. Потому что этот невозможный геймер делает только то, во что может и хочет вложить душу; потому что Шимура свободен, словно птица в небесах, и утягивает его, Тойю, за собой. В старенькую квартиру с облезлыми стенами и ёлкой из банок от энергетиков, где царит рок, запах дешманского рамена и звук клацанья по клавиатуре. Тодороки заходит в этот мир с широкой улыбкой и счастьем в глазах, зарывается в родные сальные волосы и чувствует себя дома с самым близким человеком во всей Вселенной.
Соулмейты?
Идеальный партнёр?
Какая чушь.
Он убил вторые половинки их обоих, а потом просто соединил свою душу с душой этого невозможного, наглого парня, который не стесняется посылать в пешее эротическое абсолютно всех.
— Иди нахуй, — раздражённо шипит Шигараки, отбиваясь от очередного монстра. — Только если на твой, детка, — смеётся в ответ Даби и с усмешкой бежит помогать напарнику с очередным заданием.