Рук всегда был в темноте. Если бы он задумывался когда-нибудь, то понял бы — рождённые на свету не смотрят, как гном летит на камень. Они не могут быть заворожены каплями крови, образовавшими на полу невнятных узор, они смотрят в потухшие глаза дольше мгновения и потом не убегают в тоннели.
Рук не задумывался. Рук попросту позволил страху и черноте, копошащейся под кожей, его направлять. Каждый шаг глубже в Глубинные Тропы — тяга к родному. Каждое съеденное порождение тьмы — попытка окончательно затушить те отблески света, случайно ему Орзаммаром привитые.
Круг замкнулся. Тьма вернулась во тьму.
Рук, в общем-то, не против. В прошлом он подумал бы, наверное, что это кошмар наяву. Что это смерть без покоя, петля, туго затянутая на шее, в которой ты пытаешься сбежать от порождений, но в конце твои кости всё равно хрустят в их руках. Это в нём порядки света говорили, который ему навязали. Сейчас он понимает, как хорошо и спокойно в темноте. Мысли почти не донимают. Порождения тьмы начинают уже принимать за своего, смотрят искоса на растущий горб. И красивых камней много. Они блестят в его руках — странный, переходный материал. Приятные кусочки света, не обжигающие.
А вот в воспоминаниях свечение неприятное. Мать встаёт перед ним, стоит только задуматься случайно о своём имени, и её улыбка, её доброе усталое лицо слепит.
Рук не хочет видеть прошлое. С ним покончено.
Вместо него приходит то, что более всего похоже на будущее. Он почти забыл значение этого слова, но у девушки в доспехах светлое лицо матери и уверенность в движениях. Она светит, но не слепит. Она убивает пауков, а перед ним останавливается и смотрит удивительно грустно. Руку кажется, что он ещё помнит слово, которым полнится её сердце.
Жалость.
К чему его жалеть? Он вернулся к началу. Он прошёл предначертанный ему круг. Ему хорошо. И от её улыбки хорошо.
Девушку в доспехах зовут Тианара. Она дарит ему красивые золотые монетки, говорит, что она Серая Стражница, и в подтверждение её словам внутри с каждым ударом её сердца всё дальше по сосудам разносится скверна. Поэтому, наверное, с ней спокойно, как бы сильно она ни сияла. Внутри неё тоже живёт тьма.
Только один её вопрос выбивает из колеи.
— Твоя мать ищет тебя. Что мне сказать ей?
Голова от света пухнет и почти лопается. Что-то будто выжигает глазные яблоки изнутри. Рук хватается за голову.
— Нет-нет-нет!
Он не тот Рук, которого Фильда пыталась вырастить. Он не тот, о ком та хотела бы знать.
Тианара соглашается передать Фильде, что Рук мёртв, и уходит.
Рук остаётся в темноте, как ему и положено, но без её света становится отчего-то тоскливо.
Тианара возвращается внезапно — потому что возвращаться к нему в принципе не положено — и приносит с собой синие камешки. Руку они больше всех нравятся. На её глаза похожи. Тианара возвращается ещё не раз и приносит вести о том, что она собрала армии для победы над Мором и что совсем скоро будет битва с архидемоном.
— Тебе стоит быть осторожнее. Порождения тьмы станут свирепее, чем когда-либо.
Рук не знает, почему она не убила его в самую первую встречу и почему возвращается. Но это делает его почти счастливым.
Через какое-то время порождения тьмы будто исчезают с Глубинных Троп. Рук знает — это светлая девушка в доспехах уничтожила архидемона. Его крика в голове больше нет.
