Королевская книжница думала было, что нескоро еще увидит поручика и его добровольную напарницу, а когда это наконец случится, у тех будут хоть какие-то новости… Но, к немалому ее удивлению, Дэлит столкнулась с Лилли на следующее же утро.

Дэлит собиралась сходить в ближайшую кондитерскую за вафлями, но, укушенная за сердце воспоминанием, что прежде посылала с этим поручением Лёри, замерла у окна, пытаясь отогнать плаксивое настроение. Вина комком встала у нее в горле. Но муки совести моментально растворились в тревоге, когда Дэлит увидела шагающую по газону Лилли. Трава и цветы вокруг библиотеки росли не ахти какие, сказать по чести, но все же время от времени Дэлит и Лёри уделяли время растительности, окружавшей место их работы, поливая и, пусть не слишком тщательно, пропалывая. Лилли же явно имела цель настолько важную, что срезать путь до крыльца библиотеки по газону показалось ей оправданным. Золотое — нет, золотистое, в мрачном весеннем воздухе казавшееся тускло-желтым, скучным — платье трудно было не заметить, для королевской библиотеки любой цвет кроме серого и коричневого ощущался беспардонно крикливым. Дэлит дала себе пару минут на то, чтобы снова овладеть своей мимикой, и, накинув на плечи легкий плащ, прошла к двери.

Лицо Лилли ожило, как только книжница открыла ей. Сдержанная доброжелательная улыбка расцвела на розовых губах гостьи и — хотя не сразу — дошла до глаз. Лилли негромко поздоровалась.

Дэлит в ответ сразу спросила, что гостье нужно.

Через руку у той была переброшена холщовая сумка. Вместительная и менее изысканная, чем можно было ожидать от дамы, столь претендующей на достойный двора стиль, как Лилли.

— Туфля? — Изумилась Дэлит, когда гостья порылась в недрах сумки и достала потертую сверх всякой меры женскую туфельку. На правую ногу.

— Именно так. Моя. — Лилли перевернула туфлю подошвой вверх и указала на радужное пятно, растекшееся от носка до пятки. — А вот это Ваше. Интересно узнать, что это такое…

Дэлит нахмурилась и сложила руки под грудью. Почти воинственно. Долго можно было не гадать, где Лилли заполучила диковинное пятно: в комнате Лёри. В худшем случае, где-то в рабочем квартале, и к нынешней минуте имела достаточно улик, чтобы те привели ее в библиотеку.

— Что будет, если я чиркну по этому пятну спичкой, мисс Вальдес? Чем мне стоит помазать поверх этого пятна: спиртом?

Эфиром, подумала Дэлит, но продолжила молчать. От усилия остаться сомкнутыми ее губы побелели, хотя на языке крутился не ответ — оскорбления.

— Или же мое любопытство останется неудовлетворенным, если Вы подкормите нечто иное, мисс Вальдес.

— Что Вам нужно?

— Прогуляйтесь со мной в доки, мисс книжница.

— А чем плоха Ваша обычная компания?

— Жандарм? О, ну я, конечно, могу обратиться к нему. И показать ему мою туфельку, не боясь быть принятой за любительницу странного флирта…

Дэлит с такой яростью дернула на себя шаль, что вешалка закачалась.

— Ладно. Только сперва я куплю вафель, и этому Вы не помешаете.

Но доки ее не пугали. Конечно, неприятно было отвлечься от привычного распорядка дня, и прогулка никак не входила в сегодняшние планы книжницы. Однако в трущобах она бывала не раз, и мысль о том, что Лилли ищет компаньонку именно такого сорта: умеющую ориентироваться на грязнейших улочках и, самое главное, оставаться на них достаточно неприметной… Это наталкивало на мысли.

— Вы ведете свое собственное расследование, отдельно от поручика Стила?

Лилли вместо ответа прикрыла глаза. Дэлит вздохнула, запирая входную дверь библиотеки своим ключом.

— Просто ради заметки: я искренне привязалась к Лёри. Он всего лишь ребенок, он ни в чем не виноват.

— Вы так думаете. Но кто-то мог решить иначе.

— Не знаю. С тем… пятном это не имеет никакой связи.

— О, ну да. Таинственная жидкость, о которой ничто никому не известно, и — конечно же, совершенно безвредная, не может стать причиной похищения и убийства? Разумеется.

— Вы не понимаете… — Дэлит облизала губы, побледневшие на ветру. — Гаго Прах в курсе, что это и для чего предназначено. Но Вашего имени не было в списке людей, с которыми я могу об этом говорить. Не поймите неправильно.

— О, как загадочно! Может быть, мне и впрямь не придется выспрашивать Вас — все, что может быть интересно, поведает таинственная гадалка из доков?

— Акулья пасть?

— Так Вы знаете ее?

Дэлит отвернулась, подавая знак извозчику, и на протяжении всего пути девушки молчали. Это было не напряженное, но холодно-выжидающее молчание. Так ведут себя хищники, которым нет причин драться, однако инстинкты обоих заставляют их быть вечно готовыми к внезапному нападению.

Дэлит заговорила, только когда они с Лилли уже оказались в трущобах. Даже в короткую остановку у кондитерской книжница вела себя так, точно они случайно зашли вместе в лавчонку и не менее случайно одновременно вышли.

— Да, я знаю, кто такая Акулья пасть. Не слишком романтичное имя для прорицательницы, и уж тем более куртизанки, но о ней… о ней широко известно.

— Что говорят?

— Она колдунья, при чем, настоящая, и такая могущественная, что не боится никого и ничего. А также она великолепная во всех отношениях женщина, способная навечно приворожить любого. Каждого любовника она выбирает по своей склонности, и придирчиво: может отказать даже аристократу.

— И при том живет в доках?

— Ну, слухов о ней ходит множество, но ни один не утверждает, что она в своем уме. И если Вы услышите ее предсказания, поймете, о чем я. Возможно, ее дар потихоньку сводит ее с ума. Любой дар на это способен.

Лилли внимательно посмотрела на спутницу долгим взглядом.

— Быть может, Вы правы, мисс Вальдес.

Но на деле Лилли подумала, что подобное объяснение скорее походит на красивую историю, которую второсортная фокусница придумала, дабы заработать чуть больше, чем ее конкурентки. Дэлит судила об Акульей пасти по себе, Лилли — по себе.

— Похоже, Вы знаете трущобы лучше, чем я полагала, — сказала Лилли. Сумкой она помахивала при ходьбе весело, точно на прогулке в публичном парке.

— Я смотрю, Вы тоже.

Лилли с улыбкой качнула головой.

— У королевской книжницы не может появиться из-за этого проблем?

— Меня мало кто знает в лицо. Я далеко не светский человек. И одета не так, чтобы привлекать внимание. — Дэлит намекала, и прозрачно. Но Лилли пропустила шпильку мимо ушей, искренне ли, намеренно ли — ее безмятежная улыбка скрывала все чувства.

Дэлит никогда не посещала Акулью Пасть, но она знала, где обретается чаровница. Книжница попыталась вспомнить, не проговорилась ли Лёри, но на ум не шло ни одного воспоминания.

Там, где кончался ее обычный путь, Дэлит растерялась. Лилли же постреляла глазами и бестрепетно обратилась к одному из мужчин в рабочих комбинезонах, выцепив его из группки куривших вокруг бочки докеров. Дэлит смотрела, как близко Лилли стоит к этим перепачканным мужчинам, резко выделяясь на их фоне в своем золотистом платье, и ее пробрала дрожь.

Тем не менее, Лилли вернулась с полученным советом, где им следует свернуть.

Трущобы многим казались хитросплетением неразличимых меж собой грязных закутков, но Дэлит с ее художественным взглядом легко отличала одну кривую улочку от другой. Так что, когда они со спутницей уже приближались к притону загадочной колдуньи, книжница поняла, что тут она прежде действительно ни разу не была. И отчего-то мысль, что она даже случайно никогда не проходила мимо окон Акульей пасти, принесла ей облегчение.

Внезапно Лилли дернула Дэлит за рукав, увлекая ту за гору перевязанных бечевкой бочек. Еще не понимая, отчего спутница так переполошилась, Дэлит почувствовала, как ее охватывает дрожь. Лилли осторожно выглянула из-за бочек, придерживая рукой подол, чтобы его край не высунулся даже на дюйм из-за укрытия.

— Смотрите-ка, похоже, под чары прорицательницы попал даже Его Преосвященство Ириен!

Дэлит, превосходящая Лилли ростом, тоже выглянула из-за бочек, осторожно держа свою голову над макушкой спутницы. Домики на улице, пусть казавшиеся ей разными, как художнице, все были равно потрепаны неумолимым временем, черны от дождей и сажи, кособоки и ветхи. Дэлит не успела увидеть, откуда вышел Ириен, но прежде, чем он юркнул в неприметную карету, взгляд книжницы ожег своей вычурностью привычно яркий костюм придворного мага. Возница чмокнул лошадям, и карета тронулась, кое-как развернувшись на крохотном пятачке свободного места. И двигалась она в сторону бочек, за которыми притаились девушки.

Рука Лилли снова сомкнулась на запястье Дэлит, опять дергая ее, на сей раз в другую сторону: вон из-за укрытия.

Карета проехала мимо них, спешащих, на расстоянии вытянутой руки, если не меньше. Дэлит опустила голову, но сделала ли то же Лилли, она не видела.

— Ириен мог нас заметить?

— Мог. Но не знаю, смотрел ли он в окно. — Беспечно отозвалась Лилли.

Внутри пристанище Акульей Пасти оказалось намного презентабельней, нежели снаружи. Темные ковры, тяжелые шторы: короткий коридор был погружен в полумрак, однако ноги посетительниц утопали в длинном ворсе, матово светились золотом кисточки на портьерах. Акулья Пасть знала, где достать хорошую вещь и надолго сохранить ее в пристойном виде. И не боялась, что ее ограбят.

Мальчик в чалме, возраста Лёри, открыл дверь гостьям и проводил их к кабинету прорицательницы. Он спросил было, назначено ли им, и Лилли дерзко ответила:

— Нам всегда назначено.

Мальчик поколебался, на минуту замер, точно внимал одному ему слышному голосу, затем показал рукой: проходите. Дверь пришлось толкнуть самостоятельно, и Дэлит, не без трепета, сделала это, раз уж Лилли не торопилась.

Даже после полутемного коридора на миг девушкам показалось, что они ослепли. В салоне прорицательницы царила тьма. Полная, без проблеска света: как только мальчик захлопнул дверь, перестали быть различимы даже силуэты вещей. Девушки успели увидеть, что посреди комнаты стоит стол, но теперь потеряли понятие, как далеко он от них.

— Мисс Вальдес… — послышался голос из тьмы, тихий, но четко различимый. — И ее спутница…

— Мисс Гиббс, — сказала Лилли.

— Ну конечно. — Шёпот не стал громче, но скрипнул стул, и Лилли улыбнулась, раз уж тьма скрывала и ее, равно как Акулью Пасть. Прорицательница заняла место за столом, но ей не удалось сделать это так незаметно, чтобы поразить посетительниц.

С шелестом загорелась свеча, над которой тенью порхнули длинные пальцы в черной перчатке, туша спичку взмахом. Тьма не слишком пострадала от этого вторжения света: уже можно было различить стол, придвинутые к нему стулья, и фигуру, занявшую один из них, из трех. Но как-то смутно. Лилли, да и Дэлит с ней в месте, могли бы поклясться, что Акулья Пасть реальна, как они сами, но глаза видели нечто эфемерное, призрачное — казалось, это видение, которого нельзя коснуться. Однако под виденьями стулья не скрипят.

Лилли и Дэлит сели за стол: рука в перчатке сделала слабое плавное движение на грани круга света от свечи, приглашая. Пламя трепетало, хотя в комнате не чувствовалось движения воздуха. Но у прорицательницы должна была иметься потайная дверь, из которой та появлялась перед клиентами. Может, дверь даже вела в будуар, если все слухи о таинственно всеобъемлющей власти ясновидящей имели под собой почву. Впрочем, девушкам не предстояло оценить привлекательность колдуньи. Голову той покрывала плотная темная вуаль, свободно спадающая ниже шеи, не позволяющая усмотреть даже намек на лицо. В чем прорицательнице нельзя было отказать, так это в ее умении показаться зыбким существом из другого мира. И хотя обе гостьи знали, что магия существует — по крайней мере, то, что ею называется, в определенных случаях куда как реально, теперь ни одна из них ни на секунду не подумала, что перед ними призрак или сильфида.

Дэлит наклонилась к уху спутницы, шепча: пожар. Лилли слабо кивнула. Она помнила что-то такое, слух о том, как в поместье маркиза на окраине столицы огонь меньше, чем за несколько часов уничтожил все… совершенно все. Домочадцы горели заживо, и кожа сходила с их лиц. И всему виной было колдовство. Маркиз практиковал магию и был небрежен, оттого пол-дома сгорело дотла в мгновение ока. И переселился он подальше все потому же, чтобы никто не увидел, как он практикует свои черные ритуалы. Лилли не бралась судить, насколько эта история была правдивой. Нет, поместье действительно горело, но отчего — люди могли строить догадки, и только. С той же вероятностью пьяный маркиз мог обронить трубку на стопку писем или газет, или обделенный жалованьем слуга вдруг решил поднести свечу к занавеске… Слух о магии возник сам собой, лишь потому, что об этом полюбили судачить в последние годы. Ириен вдруг сделал волшебство модным. Не только не страшным, но даже не греховным — Лилли не сомневалась, что и тут не обошлось без помощи Гаго Праха, владевшего всем, что не принадлежало королю, в том числе, тем, что король наивно все еще считал своей собственностью, не зная истинного порядка вещей. Лилли не удивилась бы, узнав, что в соперничестве Гаго с Ириеном немало личных обид. Колдун обещал Праху — что угодно, деньги, власть, принцессу — и обманул. Единственным вопросом, если Лилли предполагала верно, оставалось, знал ли Ириен сам, насколько стойкого врага приобрел? Не то что б это что-то сильно меняло для Праха. И тем паче для самой Лилли. Только детали, только сущие мелочи.

Даже посещение колдуном прорицательницы не меняло сути вещей, кем бы на самом деле ни являлась Акулья Пасть — женой маркиза, дочерью (да была ли у него дочь, не могла никак вспомнить Лилли), служанкой… Или никем из них.

— Спасибо, что приняли нас. — Сказала Дэлит. Горло у нее свело: все это место взвинчивало ее нервы. Но в голосе не слышалось, насколько ей неприятно сидеть здесь.

— Я не против вас видеть. Даже рада, — Акулья Пасть говорила шепотом, и оттого все особенности ее речи смазывались. Лилли поняла, что если колдунья в другой раз обратится к ней, не понижая голоса, она не узнает ту. — Город знает о вас. Знает больше, чем вы полагаете.

— Город? Или господин Ириен? — Спросила Лилли. — Или скажете, придворный маг не может сам предсказать свою судьбу?

— О, нет. Он не за прорицаниями приходил, — даже смех у Акульей Пасти был шепчущий, и оттого как будто более личный. Казалось, она находится к тебе куда ближе, чем показывают тебе твои глаза. Стоит совсем рядом, почти вплотную. — Мы любовники, и давно.

— И Вы не стесняетесь об этом говорить?

— А хоть одна из вас постеснялась бы признаться в том же? В особенности, когда к тебе приходят спросить, не убила ли ты маленького мальчика.

Лилли пожевала губу, медленно выпуская ее из-под зубов. Акулья Пасть вилась перед нею, не даваясь в руки. Как огромная, кусачая, отравленная бабочка.

— Вы вполне осведомлены, но я не верю, что это духи или демоны шепчут в Ваше ухо.

Акулья Пасть засмеялась, и делала это так долго, что Лилли ни на секунду не поверила в искренность этого глухого, клекочущего хохота.

— Город бурлит, мои милые цветочки. Вы пока можете закрывать на это глаза, но времени осталось не так много. Кровь всегда течет в венах, и в венах столицы в том числе. Вопрос, кто взрежет эти вены.

Длинные тонкие пальцы прорицательницы, затянутые в черный шелк, вдруг ощетинились картами. Руки Акульей Пасти ловко тасовали их с едва слышным шелестом, и Лилли подумала, что, должно быть, если слишком долго смотреть на этот танец карт, подпадешь под полную власть Акульей Пасти. Она заворожит тебя — на это и надеется. Лилли оторвала взгляд от рук прорицательницы и взглянула ей в лицо, в то место, где за вуалью должны были крыться глаза:

— Близится новая война, Вы хотите сказать?

— Война никогда не заканчивается, мои милые цветочки. Даже если не объявлена официально. Вам ли не знать, вы достаточно близки ко двору, хотя и далеки от трона.

Лилли не нашлась, что ответить. Она встала и дернула Дэлит за собой: они узнали все, что могли, хотя на самом деле это были крупицы информации. И в большей степени они касались Ириена, нежели Лёри. Впрочем, Лилли это понравилось даже больше. Скромный улов, но в сетях оказалось ровно то, что нужно.

В чем Лилли не признавалась даже себе, так это в том, что прошедшая по ее спине дрожь была не из-за сквозняка. Пламя свечи как раз перестало трепетать, точно комнату наглухо закупорили. Инстинкты Лилли сказали ей, что пора бежать.

— Эй, лилия. — Акулья пасть дождалась, пока Лилли обернется. — Твои карты: маг, смерть и любовники.

— Как мило. Именно их я и хотела.

— Ты будешь королевой в этом городе.

— Неужели? А что, если я приложу все усилия, чтобы ею не стать?

— Судьбу не перехитришь. Мои карты говорят то, что действительно сбудется, пусть и через много, много лет, быть может. И еще одно: ты не веришь в любовь, но она тебя настигнет, как ни беги.

Лилли кивнула: то ли в качестве прощания, то ли соглашаясь. Она легко могла поверить, что так оно и будет, потому что ее это не волновало, вне зависимости, могло предсказание сбыться или нет.

Когда Лилли нащупала дверь, в спину ей на прощание ткнулся тающий шепот гадалки:

— Ириен так интересовался Вами, мисс Гиббс, что мне впору ревновать…

Лилли это не напугало. Напугало ее то, что она не удивлена.

Уже на улице Лилли обратилась к спутнице:

— Попомните мое слово, за всем кроется Ириен.

— Час от часу не легче. — Дэлит потерла лоб. — Потому, что она знает про Лёри раньше, чем мы сказали? А что, если она действительно прорицательница?

— А что, если мальчик просто приходил к ней? А потом пропал, а она еще и знает, насколько все плохо — ну не подозрительно ли это?

— Хотела бы я думать, что она мошенница. — Дэлит покачала головой. — Я чувствую, что дело тут нечисто. Это дурно пахнет.

— Марк сказал, что это из-за того, что доки близко. Эльзил вообще не страна ароматов.

Дэлит не оценила ироничный тон спутницы, и Лилли, вздохнув, стерла улыбку со своего лица.

— Видит Демиург, я так не хочу, чтобы Лери оказался мертв. Но нужно готовиться к худшему. — Пробормотала книжница. — Если бы я только… если бы я сделала, как подсказывало сердце!

Что могла ответить Лилли на это? “Давайте надеяться”? Она была готова скорее поверить предчувствиям Дэлит. Если уж та была так мрачна, то вряд ли без причин.

— Почему бы Вам не поделиться со мной? В конце концов, мы обе работаем на Гаго Праха.

Дэлит молчала с секунду, сверля спутницу взглядом недружелюбным… и проницательным.

— Судя по тому, каким образом я работаю на Праха, Вы вряд ли так чисты и наивны, как пытаетесь казаться.

Лилли беспомощно развела руками, улыбаясь.

— Я сужу по себе, мисс Гиббс. Гаго приказал мне обеспечить нам преимущество в войне и столкнуть Ириена с его пьедестала.

— Вы сказали все и ничего, мисс Вальдес.

— Я так и планировала.

Лилли подначивающе помахала ладонью, точно собиралась поиграть с собакой.

— Ну же, немного больше откровенности! Может, мы и не подружки, и никогда нам ими не стать, но, так уж выходит, что только мы вдвоем понимаем достаточно хорошо, насколько планы нашего нанимателя высоки и обширны. Когда нас начнет поджаривать на устроенном им пожаре, придется держаться друг за друга.

— Откуда мне знать, так ли это, или же Вы столкнете меня в самое пекло, как только, по Вашим словам, припечет?

— О, разумеется, никакой гарантии. Ни для меня, ни для Вас. Но варианта только два. Мы либо выручим друг друга, если выйдет шанс. Либо же мы одни на всем белом свете, без надежды на руку помощи.

Дэлит молчала, и Лилли, выждав несколько секунд, договорила:

— Я не предам Вас хотя бы потому, что это потопит и меня тоже. Убедила, наконец? Мы гонимся за одной целью, Дэлит.

— Кто знает, — отозвалась книжница, глядя на дорогу перед собой. И вдруг резко развернулась к спутнице. — Ладно. Приходите завтра к часовой башне в центре города.

— Разве она работает?

— Нет. Пока еще. Но когда я потружусь над нею, начнет.

— Это будет касаться Лёри, Гаго Праха или Ириена?

— Всех их. В некоторой степени. — Дэлит снова отвела взгляд от Лилли, точно золотое платье той утомляло глаза книжницы. — И не приводите с собой вашего грубого жандарма. Я знаю, он тоже служит Праху. Но не так как мы. Ему лучше не видеть и не знать, чтобы не делать неверных выводов.

Часовая башня шумела, как огромное сердце.

Лилли стояла в дверях: правая ее рука еще чувствовала тающий холод весенней улицы, на левой же вздымались от тревоги волоски, откликаясь на шум проворачивающихся шестерней и огромных металлических поршней, способных раздавить человека, как насекомое.

Справедливости ради, Лилли вся пребывала в напряжении. Это место ее… беспокоило. Как все, чего она в точности не понимала, тем более, нечто такое величественное, в сравнении с чем ее тело, на которое она привыкла всецело полагаться, казалось хрупким и крохотным.

Так что Лилли искренне обрадовалась, завидев спешащую по улице Дэлит. Чем быстрее они разделались бы с этим вопросом, равно неприятным им обеим, тем быстрее Лилли могла бы вернуться в привычный ей мир. А Дэлит — в свой. О, Лилли не принимала спешку на свой счет, книжница явно была рада этому визиту так же, как необходимости вырвать зуб. Свой, безусловно. Хотя Лилли не исключала, что если будет излишне настойчивой, мысли книжницы могут начать крутиться как раз вокруг зубов собеседницы.

— Итак, что это, мисс Вальдес?

— Амбициозный проект Гаго Праха, — фыркнула Дэлит. — Если Вы нуждаетесь в ответе ином, нежели “это часы”.

— Я рада, что хотя бы некоторые, разговаривая со мной, полагают, что я не ослепла и не глупее трехлетнего ребенка.

— Сочту это за просьбу продолжить. В общем, лорд Прах испросил у Его Величества финансирования на то, чтобы воздвигнуть в центре столицы часы, взамен старинных, пострадавших при великом пожаре. Строго говоря, починкой занимается король, но будто бы через Праха.

— В народе будут помнить последнего.

Дэлит кивнула.

— Я рада приложить к этому руку, — помолчав, добавила она. — Не ради славы, да ее и не будет. Но мне приятно будет помнить, что нечто столь монументальное было сотворено и при моем содействии тоже.

Девушки шагали по нижнему этажу башни. Вверх, обвивая стену изнутри, шла узкая лестница, и Дэлит указала спутнице на нее, предлагая подниматься первой. Лилли не стала артачиться, хотя и шла, то и дело поглядывая через плечо на Дэлит.

На каждом этаже было полным-полно рабочих. Большинство из них трудились, не жалея сил, но кое-кто, как успевала заметить Лилли, прохлаждались, изображая усердную работу, только завидев приближающуюся рыжую макушку Дэлит. Книжница несколько раз покидала Лилли, чтобы подойти к рабочим и раздать указания. Лилли терпеливо ждала. За грохотом ей не было слышно ни слова, и она не думала, что стоит слушать.

Что ж, в часах все же было нечто прекрасное. Лилли не боялась высоты, но даже у нее начала было кружиться голова, пока они с Дэлит поднимались. На последнем этаже, где не было рабочих, книжница подвела спутницу к резервуарам с мутной жидкостью, переливавшейся перламутровой радугой.

— Это лунарит. Научное название другое, и в Мелуккаде, откуда его привозят, его тоже иначе называют, но здесь прижилось это имя. Рабочим нужно знать, что от них хотят: взять емкость с чем? Поставить куда? Так что простое название имело смысл, и я не поправляю, когда это называют лунаритом.

Несколько резервуаров были прикручены трубками к поршням, но большая часть покоилась в ящиках, дожидаясь своей очереди влиться в вены часов. Лилли снова вспомнила свою ассоциацию: сердце. Вот только вместо крови часовой механизм перекачивал лунарит.

— Обычно на этом этаже дежурит рабочий или двое, но сейчас я попросила Отиса не подниматься за нами. Хотя он, конечно же, получит свое за столь длинный перекур.

Лилли опустилась на корточки.

— Я могу этого коснуться?

— Да. Но не стоит.

Лилли отдернула протянутую было руку.

— Без перчаток, я имею в виду. Если не хотите, чтобы кожа потом выглядела так, как будто Вы драили полы щелочью.

— Но рабочие же этого касаются?

— Я выдала всем варежки. Кто вздумает снять, пеняет на себя.

Лилли поднялась с корточек.

— Лёри бывал здесь? — Дэлит ответила кивком, и Лилли продолжила. — Мог он застрять между зубцов?

— Нет, точно нет.

Лилли задрала голову, прищурилась, рассматривая движущиеся над нею шестерни.

— Да ну? Механизм выглядит… способным это выдержать.

— Пожалуй, зубцы действительно без труда перемололи бы человека. Видит Демиург, я уже видела, что будет, если сунуть руку не туда. Но рабочие бы поняли. — Дэлит шаркнула ногой по доскам, устилавшим пол. Десятки ног вбили в светлое дерево пыль, но все же, как Лилли догадалась, кровь была бы видна на них.

В особенности, кровь целого мальчика, смятого шестернями в муку.

— В полиции спросят об этом. — Лилли осмотрелась, ища следы того несчастного случая, на который намекнула книжница. Или же Дэлит уже обо всем позаботилась? Умная девушка, и наверняка еще умнее, чем кажется, иначе Гаго Прах не сделал бы ее своей протеже. — Поэтому Вы обратились к Марку?

— Гаго Прах сказал мне поехать в жандармерию и спросить поручика Стила. Я подгадала время, чтобы застать вас обоих.

Лилли кивнула. Дэлит закрыла лицо руками. Она не собиралась плакать, но чувствовала невероятную усталость. Ладони ее были призваны скрыть не слезы, а вой отчаяния, если он начнет рваться из ее пережатого от горького сожаления горла. Дэлит с трудом вздохнула. Дважды.

— Гаго не хотел, чтобы исчезновение Лёри вообще стало известно. Прости меня, Высший, я так не могу, но… уже поздно. Боюсь, уже ничего не поделать.

Лилли помедлила секунду, не уверенная, что ей стоит делать, но все-таки похлопала книжницу по обтянутую коричневым хлопком плечу.

— Не нужно сдаваться раньше времени. Просто… будьте теперь с нами откровенны. И мы найдем Лёри, обещаю.

Дэлит отняла руки от сухих, но покрасневших глаз. Посмотрела на Лилли испытующе, и, казалось, не обрела уверенности, несмотря на слова, что только что услышала. И тем не менее, Дэлит поманила Лилли за собой, шагая в глубь, под купол движущихся над головой скрипящих поршней.

— Я взяла Лери с улицы. Обучила и дала работу. Но он так и остался шпаненком. Он сам тосковал по этой жизни. Я знала, что он ходит в сомнительные места, как только выдается свободная минутка, но пока он читал книги, которые я ему давала, и не пропускал работу — что мне было за дело? Он знал эти улицы куда лучше меня. Я отсылала его за лунаритом. В трущобы. — Дэлит говорила, не повышая голоса, и Лилли пришлось почти прижать ухо к ее губам, чтобы расслышать хоть слово. — “Бухта черного орла”. Мелуккадцы оттуда продавали нам и эфир, и опиум, и лунарит.

Едва договорив, Дэлит так резво заторопилась прочь, что едва не задела Лилли плечом.

— Что мне сказать, когда я туда приду? — Громко спросила Лилли вдогонку книжнице.

Та обернулась, чтобы собеседница могла читать по губам:

— Не называйте мое имя. Ни в коем случае.