Клетки надо ломать
Мария Семенова "Знамение пути"
Ванда не спит третьи сутки.
Ее черные кандалы повреждены в трех местах, а лед вокруг тела поддается жару алого огня. Под крио-камерой скапливаются мутные лужицы.
Ванда не мигает, ей несложно.
Ванде смешно. Ай-яй-яй, откупились, значит, Барнсом, чтобы Кэп не добрался до секретов поважнее, пострашнее. Ай-яй-яй, промахнулись.
Ванде смешно. Барнс от рождения имел все то, чего так хотели добиться от нее.
Ванда – алая лисичка, Баки (ему идет это имя, угадал, Роджерс, ой, угадал) – волк. Огромный, черный, с сединой в густой шерсти, жуткий. Там, где Ванда до бесконечности будет искать запасные пути, он сметет преграду, даже не заметив.
Ай-яй-яй, Росс, думал самый умный? Думал, конечно, всегда так думал. Уложил супергероев в ледяные саркофаги, спят, не видят снов, думал; думал, победил.
Баки – Фенрир, сам вполовину ледяной, с ледяным дыханием.
Третьи сутки его лицо сведено мукой, третьи сутки видит во сне замерзающего Стива. Третьи сутки Вандины кандалы – разорваны.
Третьи сутки не спит тюрьма «Рафт». Не спит охрана, не спят заключенные. Не спят те, кто лежит в своих постелях, не спят те, кто покоится в ледяных гробах. Третьи сутки в мире сновидений огромный волк прорывается сквозь метель к замерзающему ребенку.
Ванда уже может колдовать, но не торопится, только лед топит.
Ванде впервые со дня смерти брата любопытно. Любопытно, сколько продержится эта супертюрьма.
Третьи сутки мигает свет, сбоят камеры, клацают незапертые замки. Третьи сутки от всякой тени шарахаются конвойные.
Ванда третьи сутки не спит, когда распахивается с щелчком дверца крио-камеры.
Где-то беспомощно воет уже совершенно бесполезная сирена.